Даниил Торопов - Игра «Другая Жизнь»

– А почему его зовут Малевич?

Старик медленно посмотрел на меня и сказал.

– Завязывай с этой ерундой.

– Просто расскажи, мне очень интересно.

Старик быстро встал, рыча как собака, подешёл ко мне и схатил меня за пижаму у горла, поднимая меня к себе. Глядяя в мои глаза, он с озлобленостью прокричал:

– Хватит меня донимать, оставь меня в покое!

В это же время кто-то из санитаров прокричал;

– Так, кто это Альберта Евгеньевича донимает, сейчас укол потставлю!

На секунду я заметил улыбку на его лице. Бросив меня, он отвернулся и принял ту позу, в которой он был до нашего с ним разговора: тот же взгляд и тоже лицо. Ко мне с довольным лицом подсел местный в пижаме и сказал:

– Ну, Малевич наш все выбраться отсюда хочет, ты ж постоянно все забываешь, вот я тебе это уже в пятый раз говорю. Он, как бы это покультурней выразится…. Ну вот сам скажи, чем тут пахнет?

– Дерьмом, мочей и кислотой какой-то.

– Вот как раз-таки, своим дерьмом этот художник рисует свои картины, которые, как он считает, его высвободят отсюда.

– В смысле?

– Ооо, узнаю Жеку, уже пятый такой разговор, и ничего не меняется. С твоей памятью хоть где-то есть стабильность, кроме нашей жрачки и постоянства местных картих из гав…, ну ты понял? Ну, например – он вчера нарисовал дом в надежде, что сможет там от санитаров прятаться, да не просто дом, а жена, мол, у него там есть, и она ему готовит пироги, да еще и с макоронной начинкой. Да, вот знаешь: его почему-то домой жена не впустила, он долго стучал в двери. Ну нарисованные, как ты понял! И расплакался, крича: «Впусти, жена, впусти, симпапулька дорогая! Это я, Сережа, а не Дядя Витя с пилой!» Жуть аж берет, правда?

– Ага, а что еще интересного было, расскажи.

– Ну вот, значит, он как-то пентаграмму нарисовал, пока все на обеде были.

– Все также из говна, видимо, больше нечем рисовать. Краски ведь нам тут не дают, а карандаши опасны – в глаз воткнем.

– Да, да, все было так на самом деле. Так вот, иду я с обеда в палату, а он в центре своей пентограммы на коленях стоит и говорит, будто видит кого-то: «Отдаю душу за пирог с макарошками», ну с начинкой, как ты понял, уж очень он их любил, и знаешь, что?

– Что?

– Вечером ему такой пирог и дали, правда, всем с рыбой, а вот ему с макарошками. Как так, не знаю, я вот после этого тоже у него поучиться хочу, только не свою душу отдать, а вот с другой палаты, например. Он вот вор, живет ворует, как чувствует опасность, что его ищут или засада там может быть, так он сразу сюда: припадки, мол, начались да панические атаки с галлюцинациями. Все все понимают, кто и что он, но отказать не могут, так как регламент работы. Для них он больной и нельзя ему отказать в помощи без обследования, так и держат пару раз в году здесь. Ну или Славку, наслаждающегося пассивной апатией, поверь, ему что ад, что оргия с мулатками близняшками – все одно. Да, Славка!

– А?

В это время один из спящих, что был привязан, заговорил.

– Евгений, ты тут?

– Да.

– Слава богу, я спас тебя от этого психопата, он чуть не задушил тебя до смерти. С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо, только бы выбраться отсюда.

– Тогда ты помог мне понять, что моя жизнь не имеет смысла, и я живу без цели, ты сказал, что, осознав это, я смогу изменить свою жизнь. Я помогу тебе, доказав, что я могу не только плясать под чужую дудку, но и добиваться своего! Я помогу тебе сбежать.

– Хмммм…. Даже не знаю! Нет, спасибо, не надо. Если надо будет, я и сам сбегу. Я Даниил вообще-то, а не Жека и не Евгений.

– Так это ты из-за кого, Евгений, сюда попал? А ну выпускай моего друга обратно, а не то покалечу! И дай ему жить спокойно без тебя!

– Я бы с радостью отдал бы вам всем вашего Жеку и вернулся бы к свое любимой, прекрасной и очаровательной жизни, если бы знал, как это сделать.

Кто-то из палаты начал спрашивать меня:

– А как ты попал сюда? А ты наблюдаешь за тем, как Жека лысого гоняет?

– Так, клуб веселых и находчивых, всем тихо. Меня зовут Даниил, я жил в голове у Жеки, а попал я сюда после того, как на меня там, в его голове, упала сосулька с крыши! Всем всё ясно?!

– Да! Так ты следил за его лысым, даД

– О господи, нет, не смотрел, я его не видел и даже не знал о его существовании. Фух. Бесите вы меня.

– То есть ты не знал, что у Жеки есть лысый друг, которого он гоняет?

– Так, шутник, иди сюда и пойдем в туалет, я тебе кнопку от унитажа в жопу засуну и нажму два раза, чтобы мозги промылись.

– О! Давай пойдем.

Стоило мне встать с кровати, как этот щенок упал на кровать и молил, что не надо, и что он, мол, пошутил, говоря, что он так больше не будет. В это время Иван проговорил:

– Ты точно не Жека, а я его верну. Друга моего. Каждый четверг и воскресенье особо послушных водят в душевую в другое здание, вот там-то мы и найдем тебе сосульку и вернем Жеку. Скажи, ты точно хочешь обратно к себе?

– Да, хочу, но не таким образом, давай думать адекватно.

– Я доставлю тебя туда, Даниил, я помогу тебе. Сегодня понедельник, поэтому веди себя тихо и мирно, слушайся во всем санитаров, Даниил, и я отправлю тебя обратно.

– Иван, ты явно из сказки пришел сюда, в принципе, все правильно, что ты здесь, у нас же сказочная фортуна только в книжке проявляется. Моя фортуна – исключение, ха ха. Хотя сейчас она ко мне явно жопкой сморщенной повернулась.

В палату входит пухлый парнишка в пижаме лет 26, подходит ко мне и говорит:

– Как и договаривались, вот держи.

Он, оглядываясь кругом, берет меня за руку и, разворачивая мою руку, вкладывает мне в нее красную и синюю таблетки. И полушепотом говорит:

– Вечером с тебя вкусняшки и сигаретка на 8 вечера, надеюсь ты выберешь правильную таблетку.

– Эммм, ок.

Он с большой улыбкой ушёл, подмигнув мне и помахав дружелюбно рукой. Я спросил у самого разговорчивого, что сидел возле меня.

– Ты уже наверняка знаешь, что я хочу спросить, не молчи.

– Так вот, слушай. Он дает тебе красную таблетку, с помошью которой ты, ну то есть Жека, смотрит за какими-то гайками,

– Вот сука.

– После этого он всегда в туалет бегал, не спрашивай зачем. Мы, конечно, с ребятами понимали его фетиш. Гайки дарили, а он дурак их выбрасывал. Там они, наверное, были особенными, ну там со стразами, видать. А синяя – ты просто хорошо спишь, ты ее обычно пьешь и после все забываешь. А за это ты даешь ему полднические вкусняшки, те, что тебе приносит твоя местная жена с дочкой, и вечером ты даешь ему сигаретку.

– Сколько я здесь?

– Ты почти всегда здесь. В детстве ты был в другом здании, а сейчас почти всегда тут. Я здесь раз в год лежу и каждый раз наблюдаю за тобой.

– Слушай, а где мне взять сигареты для него. У меня ведь пусто в карманах, а подожди, наверное, в тумбочке.