Кирилл Берендеев - И ты, Гомер! Фантасты о писателях

– Камин у Калининых сломался. Ну, я пойду. А Филя, потому что Филипповы мы.

– Да-а? – протянул я и спохватился. – Может быть, вам помочь печь растопить?

Услышал, как прошелестели шины по дорожке к соседнему дому. Посмотрев в окно, я увидел, что из машины шумно принялись выгружаться Евгений со Светой. И сказал:

– Евгений, собственной персоной.

Вот тут прошло какое-то небольшое мгновение, которое дало мне почву под зыбкую надежду, что мое предложение будет принято теперь, когда приехал хозяин, уж Жентяй-то растопит собственную печку. И я опять настырно предложил:

– Может быть, теперь по эклеру?

В тишине щелкнул отключившийся чайник. Она рассмеялась:

– Теперь, пожалуй, я со спичками там никому не нужна! А эклеры я люблю…

Оказалось, ее зовут Дашей. Никогда не любил это имя. Даша – хорошо, а вот Дарья меня как-то озадачивало. А теперь люблю. И, кажется, что по-другому и быть не может. Новый Год тогда мы встретили вдвоем. Женя и Света, Егор и Ирина, подруга Егора, все они сновали из дома в дом всю ночь очень увлеченно, расстреливали боеприпасы, грозились утром, первого, отправиться покорять лыжню вокруг поселка. Потом все стихло. Лыжники уснули.

И к утру этой безумной ночи повалил снег. В шесть утра я поставил чайник. Даша собиралась на вторую электричку. Я смотрел в окно на крупные хлопья. И думал: «Работать первого января – это такой маленький человеческий подвиг… Вот идет снег. Я очень люблю, когда я на даче и идет снег. И мне не нужно ехать в город. У меня отпуск. У меня пятая глава, которая отчего-то стала явью. Но я сегодня уеду домой… Странно. Но мне не хочется здесь оставаться одному».

И мы уехали. 352-ой километр удалялся от нас в прямоугольнике окна стучавшей знобко по рельсам электрички. Мела метель. До города каких-то два часа…

От автора:

Любые совпадения случайны.

Сергеева одолел зуд. «Ты должен остаться в вечности, – чудился ему чей-то голос, – ты должен написать книгу» – «Я просто любитель», – сопротивлялся Сергеев, но голос ныл, тревожил, уговаривал. «Я напишу книгу, – понял Сергеев, – великую, мудрую, божественную Книгу».

Сергеев продал квартиру в столице и переехал в деревню. Денег, подсчитал он, должно хватить лет на десять. Продукты, дрова, спутниковый интернет, бензин плюс непредвиденное. Вполне, вполне достаточно!

Машина медленно ползла весенним проселком. Образы ворочались в голове, рождали удивительные слова, от которых замирало в груди. Словам не терпелось, они рвались наружу. Сергеев с трудом держался, чтобы не прибавить газу.

Покосившаяся изба встретила перегоревшими лампочками и запахом запустения. Электричество – о чудо! – было, а лампы Сергеев захватил с собой. Скорее, скорее, невозможно ждать более! Сергеев смахнул застарелую пыль со стола, подключил ноутбук и создал новый, пустой документ. Его будущая книга… Как он назовет ее? Неважно. Имя придет потом, когда слова заживут своей, отдельной жизнью.

Сергеев коснулся клавиатуры, и мир исчез. Остались не распакованными чемоданы, покачивался от сквозняка полотняный абажур с пустым патроном, звенели комары.

Свирепый ветер вдохновения надувал паруса фантазии. Иногда прямо по курсу бурлили водовороты вокруг рифов штампованных образов, и тогда у Сергеева начинало болеть сердце. Он закуривал и возвращался на строчку или две назад, лихорадочно правил, и боль отступала. К ночи папиросная пачка опустела, и родилась первая глава. За ней вторая и третья. Сергеев не замечал ни ломоты в спине, ни боли в отбитых пальцах. Только к утру его отпустило. Утихли злые пульсы за висками, и Сергеев уснул за столом.

Побежали дни. Сергеев изредка покидал избу, покупал продукты и курево. Он осунулся, оброс клочковатой, рыжей с проседью бородой, пропах потом и табаком. Деревенские брезгливо расступались, пропуская его к автолавке.

Сергеев не замечал. Все мысли его занял роман. Он рос, как горная страна, в высоту и вширь. Огромный мир вставал за скупыми описаниями событий. Люди рождались, взрослели, влюблялись, совершали поступки и Поступки, болели и умирали. За наводнениями следовали ураганы, войны сменялись эпидемиями, засухи – суровыми зимами, когда полноводные реки промерзают до дна. С миром происходило необъяснимое и страшное. В бессилии опускали руки правители и вельможи, ломали в бесполезных раздумьях головы мудрецы, тщетно молили богов о снисхождении монахи в тайных скитах. В бедствиях угадывалась злая воля. Будто перебирал нити стихий чудовищный кукловод. Ироничный, холодный экспериментатор возле муравьиной кучи.

Потом возник герой. Рыцарь из окраинного королевства, обремененный любовью и долгами. Молодой вояка – из тех, все имущество которых состоит из коня, меча и платочка прекрасной дамы. Он собрал ватагу сорвиголов и отправился на поиски славы. Начали, как водится, с грабежей: трясли купеческие караваны, чистили небольшие городки, не гнушались и монастырями. Ватага росла, в нее вливались новые лихие люди. Страна стонала от новой напасти.

Однажды, обнимая маркитантку, герой понял, что забыл лицо дамы сердца. Это его удивило. Почему так вышло, что с ним случилось? Разве славы удачливого разбойника он хотел? Неужели только ради вина и покорных девок покинул отчий дом? Он осознал, что позади – только кровь и дым пожарищ! И ужаснулся. Началось его нравственное возрождение. Он бросил войско и бежал прочь. Схимник в безводной пустыне открыл ему правду. Причина бед – древний бог, обитающий на окраине мира. Он пьет эманации страданий, отчего сила его растет, умножая людские беды. И так по кругу, пока человеческому роду не придет конец.

Убить бога – вот цель жизни! – решил герой.

Вот кульминация романа, понял Сергеев, и его достойное завершение.

Последние главы заполняли дисковые сектора. Голос, что позвал Сергеева в дорогу, не умолкал ни на минуту. Иногда казалось, что это он, голос, управляет пальцами, что это он подсказывает повороты сюжета, и даже метафоры – дело его бесплотных, невидимых рук. В бреду, в горячке, забывая есть и даже курить, дописывал Сергеев свое произведение. Лишь с финалом вышла заминка…

Тускло светились вершины гор в сиянии Луны. На плоском плато стоял Герой. Губы его были сомкнуты, в глазах читалась решимость завершить работу здесь и сейчас. Последнее усилие, и враг уничтожен. Бог ослабел, потерял тонкие астральные тела и вывалился в тварный мир. Напротив Героя – жуткий монстр, кошмар пожирателя мухоморов. Мешок таракана, вывернутый наизнанку коровий желудок, куча гниющих спрутов… Не подобрать названия, нет в человеческих языках подходящих слов. Злой бог смердел.

«Убей его, – подначивал голос, – и Герой станет властелином мира. Просветленным, мудрым государем, перед которым склонятся страны и народы!». Убить бога… Простое решение, и как удачно оно совпадает с первоначальным замыслом! Убить – и занять его место. «…И самому стать драконом, – вспомнил Сергеев. – Нет, этого не будет. Я слишком люблю своего героя, чтобы пожелать ему такую судьбу». Он победит, в этом нет сомнения, но ценою станет жизнь! Тогда он останется в песнях и легендах. «Никто не узнает», – шепнул голос. «Какие мелочи!» – отмахнулся Сергеев.