Уильям Бартон - Бунт обреченных

Взрывались полярные шапки, из морей выбрасывало корабли, летательные аппараты падали с неба…

Такой ожесточенный обстрел, как нам сказали, будет продолжаться целый час. Затем мы высадимся и взглянем на то, что осталось. Может, несколько туземцев и спаслись в глубоких подземных туннелях.

Тогда мы возьмем их в плен, если, конечно, они пожелают остаться в живых…

Когда пришли спаги, их численность составляла примерно тридцать биллионов, разбросанных по нескольким планетам. Мы захватили несколько тысяч пленных. Может, чтобы поместить их в зоопарк…

Огонь быстро распространялся по земле, камни плавились и превращались в озерца и моря лавы, заливавшей живописный ландшафт.

Все скоро закончится. Это хорошо для меня, я уже давно был готов к отправке домой.

Месяц шел за месяцем, и вот я уже стоял на одном из высоких плато Карсваао, на территории небольшого космопорта и наблюдал за погрузкой людей и вещей на корабль. Я стоял и смотрел на Хани. Она сохранила свою красоту, изящество и спокойствие. Девушка взглянула на меня, держась за ручку висящей на плече маленькой коричневой сумки. Эта вещица была мне хорошо знакома много лет назад она прибыла на планету именно с ней.

Под глазами Хани синели круги — память о нашей последней, совместно проведенной ночи. Никакая косметика не смогла их убрать. Губы все еще оставались припухшими, волосы, хоть и были собраны в высокую прическу, все равно казались растрепанными.

Ничего, ей удастся отоспаться в звездолете, она даже может оставаться в объятиях морфея несколько недель, если того захочет.

Я видел наше отражение в зеркале — Хани наклонилась над раковиной, положив руки на края, держась за нее, глядя себе в глаза, а яркое солнце Карсваао светило прямо в окна. Она стояла, расставив ноги, а я занимался с ней любовью — прощался своим способом.

Когда все закончилось, Хани уселась на туземный туалет, где не было воды, и уставилась в противоположную стену. Девушка подождала, пока я вымоюсь, терпеливо снесла мое похлопывание по плечу и голове. Затем я оставил наложницу одну заниматься своими делами.

А сейчас Хани была уже на пути домой. Говорят, индонезийские острова по-прежнему прекрасны; все те, чуждые их культуре западные небоскребы и города, были сметены с лица Земли, а руины заросли непроходимыми джунглями. То здесь, то там появлялись маленькие хижины, восстанавливалирь старые пагоды и башни. Ну, вы знаете эти древние восточные храмы — колокольчики, танцы, музыка и молитвы.

Я никогда не спрашивал Хани, что она собирается делать с деньгами, которых хватит для содержания ее самой и большой семьи.

Интересно, выйдет ли она замуж, будет ли избранник этой девушки, живя в тени ее богатства, потакать всем ее прихотям, выполнять любой каприз? Да нет, это глупо. А вот посмотреть бы на постаревшую Хани в окружении детей родственников, затем их внуков, внуков ее друзей детства… Я протянул ей руку:

— Спасибо тебе за то, что столько лет ты была рядом со мной. Я буду их помнить. — Это прозвучало несколько фальшиво и натянуто, заученно, может, немного глупо. Женщина несколько секунд смотрела на мою руку, затем подняла на меня глаза. Потом отвернулась, поправила свою маленькую сумочку, поднялась по трапу и… исчезла…

А, ну ее к черту. Взяв себя в руки, я повернулся и направился к ожидавшей меня машине. Когда раздался грохот и земля под ногами задрожала, я обернулся, прикрыл рукой глаза и посмотрел на поднимающийся в небо корабль, чье серебряное покрытие сверкало в лучах солнца, взбирающегося в золотисто-коричневое и пыльное небо. Вскоре гром прекратился. Я немнрго посидел в машине. Других мыслей, кроме как о тысяче ночей, проведенных с Хани, не было. Но вскоре они потихоньку должны были кануть в небытие. Затем из нагрудного кармана я вытащил телефонную трубку — новая претендентка на место убывшей уже пришла вчера и ожидала меня в бараках для наложниц.

На небольшом листе бумаги было написано се имя — Сара Морган, семнадцать лет от роду. Включив зажигание, я выжал сцепление и тронулся в путь.

Время шло, и вот я уже стоял на вершине трапа корабля, держа Сару за руку, глядя на раскинувшуюся внизу чужеземную красоту, красоту, что заставила меня вспомнить слова Олдрина[Американский астронавт — участник первой лунной экспедиции на «Аполлоне 11» в 1969 г. ], прогулявшегося както по старой серой Луне: «Какое великолепное заброшенное место!» Из космоса планета хруффов не походила ни на один из обитаемых миров, которые мне довелось когда-либо видеть. Чистая безоблачная атмосфера, широкие просторы, возвышенности, перемежающиеся с горными пиками. Вдоль экватора тянулись зеленые моря, вода собиралась в маленькие ущелья, между которыми находились равнины. Огромные серые континенты представлялись ничем иным, как безжизненными плато.

Карсваао казался раем по сравнению с этим миром.

Я взглянул на Сару, безмолвно стоящую рядом со мной. Широко открыв глаза и рот, она впитывала в себя увиденное, удивленная, как может существовать такая пустынная красота.

Вдали виднелись темные скалы, обнаженные, поражающие своим совершенством на фоне безоблачного, кобальтово-синего неба. Хруффское солнце казалось не более чем яркой вспышкой в огромном пространстве над нашими головами. Земля между нами и горами, казавшаяся безжизненной, была изрезана. старыми лощинами. С северо-востока дул мягкий, прохладный ветерок, овевая наши лица, неся с собой слабый запах костра, огня, горящих поленьев и чуждых человеческому обонянию ароматов.

Мы стояли у двери корабля. Сара смотрела на меня восторженно блестящими глазами, в которых читалось удовольствие:

— Каждая новая планета вызывает у меня восхищение и удивление!

Я кивнул, прекрасно понимая, о чем она говорит. Мы, все еще держась за руки, спустились по трапу и направились к краю поля, где пара серых хруффов загружала контейнеры в грузовик размером с ноев ковчег, а коробки в их ручищах были размером с дом.

Шрехт, как нам сообщили, ждала нас в своем родовом поместье, находящемся недалеко отсюда.

— Идите с нами, уважаемые гости. — Подошедший к нам хруфф низко наклонился, чтобы его глаза находились на одном уровне с моими, и говорил очень застенчиво, тихо. Эти представители динозавров никогда не были на войне.

Во время долгого путешествия в местечко под названием Ханак, Сара не переставала восхищаться красотами пейзажа. Наш грузовик ехал через бесконечную, пыльную пустыню, поднимался по узкому серпантину дороги, идущей среди великолепных черных горг а мы смотрели вниз на коричнево-золотистую равнину, усеянную холмами-сопками, на серебряную нить реки, несущую свои воды к далекому зеленому морю.