Уильям Бартон - Бунт обреченных

С самого первого мгновения нашей встречи эта девушка не переставала удивлять меня, потому что я привык к спокойным и мягким наложницам, что попадались мне до этого. Я ожидал, что она оправдает мои надежды и станет идеалом. Но ожидание может ввести человека в заблуждение. Я нашел ее сидящей в коридоре бараков для наложниц с небольшой сумочкой, стоящей в ногах. Она представляла собой средней комплекции юную девушку с светлошоколадным цветом лица, характерным для многих смешанных рас типа североамериканцев, выходцев из Африки. Волосы девушки, падавшие на плечи свободными завитыми локонами, были красноваточерными, будто их недавно окрасили хной.

Она сразу узнала меня, лишь только я вошел, встала — лицо нерешительное, большие карие глаза впились в мои. Мне пришло в голову, что их радужная оболочка настолько бледна, что, при определенном освещении, они будут казаться желтыми. Девушка одарила меня нежной улыбкой и произнесла: Вы выглядите намного больше, чем ваша фотография.

Я засмеялся, протянул ей свою громадную ручищу.

— Это же хорошо. — Она вложила свои теплые, нежные пальчики в мою протянутую длань, и я осторожно пожал их. Ее пожатие оказалось на удивление сильным и уверенным.

Сара долго расспрашивала меня о Карсваао и его населении. Она нахмурилась при виде закованных в цепи работников, копающихся в грязи, а потом принялась восхищённо рассматривать нейтральный цвет неба. Я же начал удивляться, почему мне прислали именно эту девушку. Может, все дело в ее возрасте, ведь все новое и юное, неизведанное тянет и манит.

Редко встретишь наложницу моложе двадцати, ведь только достаточно зрелые особы могут выполнять условия контракта.

Мы добрались до жилища, нас встретил улыбающийся Федор. Когда девушка пожала его руку, он немного удивился. Дженис, Майра и Марджи стояли немного позади, и моя новая подруга не отрывала от них глаз. Они узнают Сару попозже, когда мы отправимся в недавно освободившуюся спальню Хани.

Я передал ее маленькую сумочку Федору, затем повел девушку в свою комнату, закрыл дверь и приготовился сделать то, о чем узнал путем проб и ошибок, то самое, что требуется сотворить, с новой наложницей.

Показывая Саре дорогу, я положил руку ей на спину. Сердце забилось сильнее, а шаг стал легче от ожидания, гормоны забегали быстрей.

Говорят, кто-то быстро устает от жизни, кто-то нет. Девушка долгое время стояла неподвижно, глядя на свежие простыни с изображенными на них цветами, названия которых я уже забыл; над растениями летали черно-желтые пчелы. На лице Сары я увидел сомнение.

Наверно, такое же сомнение я испытывал, когда транспортный корабль взял старт с Земли, унося Меня далеко от родной планеты в направлении Марса, где умирали мои друзья. Не могу сказать, действительно ли я хотел тогда там оказаться. Сейчас уже слишком поздно об этом думать.

Я размышлял, не может ли Сара оказать содействие. Ведь принимая во внимание ее возраст… Думаю, это было се первым назначением, а я — ее первый партнер. Я не был с девственницей с той самой первой ночи с Алике, которая, в свою очередь, тоже занималась любовью с девственником. На этот раз все было по-другому. Меня трясло от ожидания и нетерпения.

Сара тихо пробормотала, будто разговаривая сама с собой:

— Я лягу без посторонней помощи…

«Интересно, — пришла мне в голову мысль, — знает ли юная наложница, что это эпитафия?» Скорее всего, знала, потому что эта надпись была выбита на одной из всемирно известных могил.

Девушка обернулась и посмотрела мне в глаза, полуулыбка осветила ее лицо. Поднеся руки к шее, она стащила маленький белый шарфик, уронила его, и он упал к ногам, как тяжелое непрозрачное облако дыма, затем, начиная с ворота, стала расстегивать белую блузку.

Я помню, как тем далеким летним днем несколько лет назад Алике раздевалась для меня на пляже, на берегу океана в Северной Каролине.

Расстегнутая блузка упала на пол, белая льняная юбка скользнула по ногам. Девушка сняла сандалии, и вот уже почти обнаженная Сара стояла передо мной.

Грудь ее была прикрыта легким эластичным лифчиком, а на бедрах находились белые трусики. Она выжидательно смотрела на меня.

Ханах лежал в излучине реки. Эта большая, широкая, грязная река однажды может превратиться в озеро, зарасти илом, постепенно высыхая, стать частью равнины, через которую мы едем сейчас. Неуклюжий грузовик поднял за собой большое облако темной пыли, которая мгновенно осела на низкой, сухой коричневой растительности по сторонам дороги.

Вдалеке, виднелись хруффы. Длинная шеренга неуклюжих динозавров, низко склонившись, ковырялась в грядках. Рядом находились другие большие животные. Ближайший походил на огромную коричневую бейсбольную перчатку с большими желтыми глазами; широкий рот низко опущен, казалось, туда можно запустить руку целиком; сквозь полуоткрытый рот виднелся желтый язык. Животное жевало травяную жвачку. Живая бейсбольная перчатка была размером с боевую ракету, но вдвое меньше хруффа.

Сара стояла на коленях на сиденье и, прижав лицо к туманному плексигласовому стеклу, с интересом глядела на них. Ближайший к нам повернулся на своих огромных коротких ногах без ступней, глаза бегали из стороны в сторону, х-образные зрачки следили за передвижением грузовика по дороге.

Ханак с трудом можно было назвать городом, если только из-за размеров. Скорее, он бьш похож на храм майя. Пирамиды, возвышающиеся друг над другом, облепили маленькие здания из серовато-коричневого естественного камня. Местами в камне виднелись узкие полоски алого и лазоревого цвета. Пирамиды были разделены обширными площадками, там же находились и фонтаны, порождающие тонкую водяную пелену, что уносилась ветром. Маленькие радуги вспыхивали повсюду. Вокруг располагались серебристые кусты, казавшиеся мертвыми.

Хруффы по двое, по трое, по четверо бродили по окрестностям, останавливаясь около грузовика, причем тела одних были окрашены, тела других нет.

Сара спросила:

— Смотри, это дети? — и указала куда-то в сторону. Парочка «динозавров» пасла группу особей, похожих на огромных коричневых уток, лысых, чешуйчатых птиц, размером с лошадей. Когда эти существа двигались, их головы качались в такт шагам, взад-вперед, а сами они глядели по сторонам, открыв рот. Если бы мы открыли окна, то, я уверен, «утки» чего-нибудь бы проквакали друг другу.

Я взглянул на водителя, лежащего на большом сидении перед ветровым стеклом (он занимал почти треть полезной площади кабины), положил руку на согнутую спину Сары и заявил:

— Думаю, это мужское население.

Она с недоверием взглянула на меня, затем переспросила:

— Мужчины? — И вновь перевела глаза на переваливающихся утят. — Мне может понравиться быть хруффом.