Барбара Эрскин - Дом на краю прошлого

Отодвинув стул, Джосс встала.

– Люк, положи всем добавки. Я лишь поднимусь наверх взглянуть на Тома.

В холле было тихо, горела только настольная лампа в углу. Она помедлила, вздрогнув от порыва холодного воздуха, задувавшего из-под входной двери. Кухня была единственным местом, которое им пока удавалось более или менее обогревать, благодаря плите.

Ей требовалось подумать. Джосс уставилась на лампу, мысли вихрем крутились в голове. Эдгар Гоуэр, дом, страхи ее матери, должна же быть какая-то причина для всех этих рассказов. И дьявол. Почему люди думают, что в Белхеддоне живет дьявол?

Толкнув тяжелую дверь в большой холл, она замерла в ужасе. Пронзительные крики Тома наполняли комнату, эхом доносясь из его спальни.

– Том! – Перепрыгивая через ступени, она взбежала наверх. Мальчик стоял в своей кроватке, по лицу струились слезы, ручонками он вцепился в ограждение кровати. В комнате было страшно холодно. В тусклом свете лампы в форме медвежонка она смогла разглядеть личико сына, красное, как свекла. Она схватила его на руки. Пижама была насквозь мокрой.

– Том, что с тобой, детка? – Она прижалась к нему лицом. Он был весь в поту.

– Том домой. – Его рыдания надрывали ей сердце. – Том хочет в дом Тома.

Джосс закусила губу.

– Это и есть дом Тома, маленький, новый дом Тома. – Она прижала его головку к своему плечу. – Что случилось? Тебе приснился плохой сон? – Она посадила его на колени, всматриваясь в его лицо.

– Том-Том? В чем дело?

– Том домой. – Он смотрел куда-то через ее плечо в сторону окна, шмыгал носом и пытался успокоиться в ее объятиях.

– Вот что мы сделаем. – Она включила верхний свет. – Давай сменим твою пижаму, перестелим постельку, а потом ты сможешь на несколько минут спуститься к гостям папы и мамы, прежде чем снова лечь спать. Ну как, договорились?

Придерживая его на бедре, она привычными движениями достала сухую одежду и простыни, переодела его, протерла ему лицо и руки губкой, расчесала волосы мягкой щеткой, одновременно замечая, что он постоянно смотрит в сторону окна. Большой палец был уже засунут в рот, когда она посадила его на ковер и отвернулась, чтобы перестелить постель и протереть клеенку.

– Дядя пусть уходит. – Он вынул палец изо рта, чтобы произнести эти слова, но тут же вернул его на место.

– Какой дядя? – повернулась к нему Джосс. Она заговорила резче, чем ей хотелось бы, и глаза ребенка тут же снова наполнились слезами. Он в отчаянии протянул к ней руки. Наклонившись, она подняла его с пола.

– Какой дядя, Том-Том? Тебе приснился плохой дядя? – Джосс проследила за его взглядом, направленным в угол комнаты. Она нашла для его окна веселенькие готовые занавески. На них клоуны прыгали сквозь обручи, делали сальто и забавлялись с лентами и воздушными шариками. Эти занавески и светлый ковер превратили детскую в самую жизнерадостную комнату в доме. Но в слабом свете настольной лампы что-то же напугало его?

– Расскажи мне о дяде, Том, – попросила она ласково.

– Железный дядя. – Том ухватился за кулон, висевший на цепочке у нее на шее, и подергал его. Она улыбнулась и убрала его ручонку.

– Железный дядя? Из твоей книжки? – Все стало понятно. Она вздохнула с облегчением. Лин, должно быть, читала ему «Страну Оз» перед отъездом. Джосс еще раз огляделась по сторонам и прижала сына к себе. – Ладно, Том, пойдем знакомиться с нашими гостями.

Она по опыту знала, что в теплой кухне, сидя на коленях у Люка, ребенок уснет, а завтра она первым делом купит детскую сигнальную систему, чтобы никогда больше мальчик не кричал в отдаленной спальне, а никто бы его не слышал. Бросив последний взгляд на комнату, она прошла в основную спальню. Здесь было еще холоднее. Сквозь незашторенные окна пробивался морозный лунный свет, отражаясь на натертых досках пола и бросая тени от балдахина над кроватью. Она остановилась, прижав Тома к плечу, и неожиданно посмотрела в угол. Он был в глубокой тени. Ее куртка, висевшая на ручке гардероба, казалась темным пятном на этой тени. Джосс покрепче прижала к себе мальчика.

Кэтрин.. .

Шепот в полной тишине. Том поднял голову.

– Папа? – сказал он и изогнулся, чтобы заглянуть ей за спину.

Джосс легонько тряхнула головой. Ничего не было. Все ее воображение. Люк на кухне.

– Нет, детка. Здесь никого нет. – Она поцеловала его в макушку. – Папа внизу. Пойдем его поищем.

– Железный дядя. – Большой палец вынут изо рта, чтобы указать куда-то за ее плечо в темноту в углу. – Там железный дядя. – Его личико сморщилось, он всхлипнул и снова прижал лицо к ее плечу.

– Нет, малыш. Никакого железного дяди нет. Только тень. – Джосс направилась к двери. По коридору и лестнице она почти бежала.

– Эй, кто это у нас? – Рой встал и протянул руки к Тому. – Как же случилось, что ты пропустил вечеринку, старина?

– Джосс? – Люк заметил, какое белое у Джосс лицо.

Она покачала головой.

– Все в порядке. Он плакал, а мы не слышали. Наверное, ему приснился дурной сон.

Сон о железном дяде, прячущемся по темным углам.

Ящики письменного стола были переполнены бумагами и письмами, обычными спутниками человеческой жизни, прочитанными, подобранными и забытыми. Как-то двумя днями позже Джосс сидела на полу, обложившись этими бумагами, и не могла найти в них ничего, что объяснило бы таинственную записную книжку матери. Она просматривала ее снова и снова. Нет вырванных страниц, уничтоженных записей. Создавалось впечатление, что, надписав титульный лист и посвятив книжку Джосс, ее мать один раз, всего лишь один раз схватила ее и записала те два одиноких предложения. Они преследовали Джосс как наваждение. Они казались ей криком о помощи, возгласом отчаяния. Что случилось? Кто мог так расстроить мать? Мог это быть тот француз, который, если верить деревенским жителям, обожал ее?

Джосс ничего не сказала Люку о записной книжке. Ей казалось, что мать шепнула ей на ухо только ей предназначенные слова, и Джосс хотелось оправдать ее доверие. Она должна все выяснить самостоятельно. Она отложила книжку, взяла кружку с кофе, стоявшую рядом на ковре, и задумалась, уставившись через окно на лужайку. Ночью опять подморозило, и трава все еще была белой, особенно в тени густых зарослей за конюшнями. Небо же выглядело ослепительно голубым. В тишине она четко слышала через окно звуки ударов металла о металл. Это Люк трудился над «бентли».

По каменным плитам террасы пропрыгала малиновка и остановилась, склонив головку набок и уставившись в землю. Джосс улыбнулась. Она не так давно ссыпала туда крошки после завтрака, но сейчас там уже мало что осталось, поскольку на них сразу же набросилась стая воробьев и черных дроздов.