Барбара Эрскин - Дом на краю прошлого

Дэвид взбежал вверх по ступеням и стремглав бросился на кухню. Схватив телефонную трубку, он набрал 999; вызвав «скорую», он выскочил во двор.

– Джимбо! – Господи, хоть бы он был здесь. – Джимбо, скорее!

Парень появился на пороге гаража, вытирая грязным полотенцем руки, испачканные машинным маслом.

– Что-то не так?

– Скорее! Случилось несчастье. Я вызвал «скорую». Пойдемте, вы мне поможете!

Не ожидая ответа, Дэвид повернулся и побежал на кухню, не зная, идет ли за ним Джимбо. Механик вошел на кухню вслед за Дэвидом.

– Вы звонили доктору? Он гораздо ближе, чем «скорая».

– Вы можете ему позвонить? Я не знаю телефона. Потом спуститесь в погреб и помогите мне.

Сняв с вешалки два чьих-то пальто, он пробежал по коридору и спустился в погреб.

– Эдгар, вы меня слышите? – Он не осмелился прикоснуться к неестественно вывернутой голове старика. С трудом удержавшись от того, чтобы подложить пальто Эдгару под голову, он накрыл им священника и тронул его за руку. – Сейчас приедут «скорая помощь» и доктор. Держитесь. Все будет хорошо.

Веки старика дрогнули. Он попытался заговорить.

– Нет худшего дурака… – Эдгар дышал с трудом, – чем старый дурак. Я думал, что все знаю, Думал, что у меня хватит сил. Но она оказалась слишком умна. – Он хрипло закашлял, и Дэвид заметил, что лицо Эдгара исказилось от боли. – Не оставайтесь здесь. Не дайте им вернуться сюда. Еще рано. Я должен… – он хрипло, с усилием, вдохнул, – должен поговорить с епископом…

– Этот погреб надо замуровать, – раздавшийся сверху голос доктора заставил Дэвида подскочить от неожиданности. – Господи, сколько же людей сюда попадало! – Доктор, держа в руке саквояж, легко сбежал вниз по ступенькам и опустился на колени возле Эдгара. – Ну, мистер Гоуэр, я думал, что вы более благоразумны! Человек вашего возраста бегает по лестницам вверх-вниз и играет в прятки в погребе!

Произнося эти слова, Саймон ощупал голову и шею священника и его руки, ноги и туловище.

– Парамедики ни за что в это не поверят, – продолжал врач свой шутливый монолог. Он хмурился, но голос его звучал бодро. – Сдается мне, что вас тоже столкнул вниз призрак, не так ли? – Вскинув бровь, он раскрыл саквояж и извлек оттуда стетоскоп. – Так, давайте-ка положим вас поудобнее. Насколько я понимаю, шею вы себе не сломали. Вы, старые священники, крепкие орешки.

Приподняв голову Эдгара, он подложил под нее куртку и взглянул на Дэвида.

– Вы не подниметесь наверх? Сейчас должна приехать «скорая».

Джимбо ждал на кухне.

– Что случилось? – спросил он.

– Вы не хотите сами посмотреть и помочь? – не скрывая злости, огрызнулся Дэвид.

– Вам не стоило вмешиваться в это дело. – Джимбо отступил на шаг. – Я туда не полезу. Ни за что. Он умер?

– Нет, он не умер. Что значит: не стоило вмешиваться?

– Вы пытались изгнать его, да? Вы пытались выгнать его из Белхеддона. Ну вот, и не смогли. До вас очень многие пытались, и ни у кого ничего не вышло. Они все умерли или спятили с ума. Я предупреждал Джосс. Я говорил ей: не вмешивайтесь, но она меня не слушала. Правда, ей он ничего не сделает. Он не вредит женщинам.

– Мы пытались изгнать отсюда женщину. Ведьму. – Дэвид глубже засунул руки в карманы джинсов. – Она – корень всех бед.

Джимбо уставился на Дэвида во все глаза.

– Что вы хотите сказать?! Какая ведьма? Это Ваал, дьявол, старый Ник. Вот кто здесь живет.

– Может быть. Но мы охотились именно за ведьмой. Она причина всего, – Дэвид вздрогнул. – Слышите сирену? Наверное, это «скорая». Пойду посмотрю.

В больничной палате, в тишине, нарушаемой лишь пиликаньем электронных мониторов, Эдгар вдруг пришел в себя. Он открыл глаза и схватил сидевшего на его постели Дэвида за рукав.

– Вам надо немедленно вернуться в дом собрать мои вещи. Их нельзя там оставлять. Вы не должны оставлять их там, вы меня поняли?

Сидевшая здесь же Дот, побледнев от страха, схватила мужа за руку.

Дэвид удивленно воззрился на Эдгара.

– Вы хотите, чтобы я вернулся в Белхеддон?

Он невольно взглянул на окно. Было уже темно.

– Вы должны это сделать, – Эдгар говорил и дышал с видимым трудом. Батарея приборов на стене следила за каждым движением его борьбы за жизнь. Только сильнейшее возбуждение больного заставило врачей отделения интенсивной терапии разрешить Дэвиду остаться у постели больного.

– Поверьте мне: я бы не стал просить вас о такой услуге, если бы это не было столь важно. – Голос священника заметно слабел. – Не оставайтесь там. Ничего не делайте. Не обращайте ни на что внимания. Но возьмите вино, хлеб и все прочее. Они используют все это – вот увидите, и используют во зло.

Дэвид медленно наклонил голову.

– Я понимаю.

– Прошу вас. После того как вы все сделаете, можете не возвращаться сюда. Держите все мои принадлежности в своей машине. Я должен знать, что их нет в доме, вот и все. – Эдгар выбился из сил. Лицо еще больше побледнело, глаза закрылись.

– Пожалуйста. – Дот взяла Дэвида за руку и отвела его в сторону от койки. – С вами ничего не случится. Возьмите это. – С этими словами она сняла с шеи маленький золотой крестик. – Вот. Позвольте, я надену его вам на шею. – Она застегнула замочек сзади, опустила крестик под рубашку Дэвида и улыбнулась. – Он будет хранить вае. Позвоните мне из Лондона и скажите, что вы это сделали. Эдгар не успокоится до тех пор, пока не узнает, что его принадлежности вынесены из дома.

Она отвернулась, и Дэвид, проследив взглядом за женщиной, увидел, как она склонилась над мужем и запечатлела нежный поцелуй на бледном лбу старика. Он открыл глаза и слабо улыбнулся.

– Она оказалась слишком сильна для меня, Дот. Моя вера недостаточно крепка.

Дэвид с трудом разбирал слова, произнесенные мучительным шепотом.

– Я проиграл…

– Эдгар… – Дот склонилась к ложу умирающего. – Эдгар, нет, ты не проиграл…

– Боюсь, что это так.

Наступила тишина, пальцы старика безвольно разжались и похолодели. Мониторы взвыли, отметив, что сердце старого священника, нехотя сократившись еще несколько раз, затрепетало и остановилось.

Через некоторое время Дэвид уехал из больницы. Он медленно вел машину по темной дороге, из глаз его текли слезы. Какой унизительный, бесславный конец! Царила паника. Врачи и сестры вытолкали Дот и Дэвида из палаты. Последнее, что видел Дэвид до того, как захлопнулась дверь, – это чашки дефибриллятора в руках сестры. Он предложил Дот отвезти ее домой, но женщина в ответ отрицательно качнула головой.

– Поезжайте. Сделайте то, о чем он просил. Возвращайтесь в Белхеддон. Спасите святое.

Он неохотно оставил Дот дожидаться приезда брата и вышел во тьму, чувствуя себя несчастным и виноватым.

Теперь же, подъезжая все ближе к Белхеддону, Дэвид испытывал растущий страх. Неужели у него хватит мужества еще раз войти в этот дом?