Павел Амнуэль - Капли звёздного света. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 2

***

Когда я познакомился с Войскунским и стал приходить на заседания Комиссии по фантастике, произошло неприятное событие, раскрывшее мне глаза на многое, о чем я подозревал, но не был уверен. Событие, в котором проявились характеры уже знакомых мне людей – не с лучшей стороны, но… Я до сих пор не уверен, правильно ли поступил Генрих, до сих пор не знаю, как нужно было отнестись к тому, что сделали Войскунский и Лукодьянов…

А было так.

В 1963 году в издательстве «Знание» вышел сборник научной фантастики «Черный столб». Название сборник получил по большой повести Войскунского и Лукодьянова. Тогда же «Черный столб» был опубликован и в сборнике издательства «Молодая гвардия» «Фантастика – 1963». Хорошая повесть, твердая научная фантастика, как говорят сейчас.

А год спустя в издательстве «Знание» вышла авторская книга Войскунского и Лукодьянова «На перекрестках времени», которую я с интересом и недоумением прочитал. Интерес вызвали прекрасные рассказы «Прощание на берегу», «На перекрестках времени», «Алатырь-камень». Недоумение осталось от рассказа «Полноземлие», последнего рассказа сборника. Рассказ был, вообще говоря, ни о чем. Некое сугубо частное событие на каком-то непонятном симпозиуме… Смутило меня и привело в недоумение вот что. Главных героев этого небольшого рассказа звали Герман Скрипкин и Тина Воробьева. Других персонажей там, собственно, и не было – сюжет был связан с Германом и Тиной, и только с ними. Не нужно было долго соображать, чтобы понять: Герман Скрипкин = Генрих Альтов, Тина Воробьева = Валентина Журавлева. В рассказе Скрипкин и Воробьева – муж и жена. Оба – известные ученые. Оба – участники межпланетного симпозиума. На людях Герман активен, Тина молчалива, держится в тени мужа.

Но однажды происходит «накладка» – микрофоны в номере гостиницы, где остановились Скрипкин и Воробьева, остаются включенными в неурочное время (как это напоминает истории с некими президентами и политическими деятелями много лет спустя!), и все участники симпозиума становятся свидетелями бурного выяснения отношений между супругами. Из услышанного разговора следует, что Тина вовсе не занимается наукой, все ее «научные достижения» – дело Германа. Тина – всего лишь декорация, и роль эта ей надоела, она требует от мужа прекратить комедию…

Ассоциации с Генрихом и Валентиной были настолько явными, что не обратить внимание было невозможно. Я вспомнил то, на что уже давно обращал внимание. Валя никогда не участвовала в наших с Генрихом дебатах и посиделках. Она, конечно, выступала на тех нескольких встречах фантастов с читателями, где и я присутствовал в качестве зрителя, но ее выступления носили «общий» характер, и на вопросы она отвечала скупо, будто заученно. Мне это казалось странным, но я все списывал на замкнутый Валин характер. А после этого рассказа…

Я пришел к Альтову с книгой Войскунского и Лукодьянова, показал рассказ и спросил, читал ли он.

– Да, – ответил Генрих.

– И что? – прямо спросил я.

Я был уверен… ну, почти… что Альтов скажет: «Это гнусный пасквиль». Но он пожал плечами и рассказал следующее.

После того, как «Черный столб» был опубликован одновременно в двух сборниках, авторы захотели опубликовать повесть и в третий раз – в своей авторской книге. Альтов, чьи представления об авторской этике всегда были четкими и определенными, заявил, что так поступать некрасиво: сколько раз можно эксплуатировать одно и то же произведение?

Я так и не узнал, что конкретно происходило, но в результате издательство исключило «Черный столб» из сборника «На перекрестках времени». С повестью книга получалась толстая и внушительная, без повести – тоненькая, всего четыре рассказа. К тому же, авторы потеряли и гонорар – по тем временам большой. Обида авторов выразилась в том, что они включили в сборник вместо повести новый, специально написанный рассказ «Полноземлие». Рассказ, который, кстати, никогда больше нигде не переиздавался. В «Полноземлии» они и высказали свое отношение к писательскому тандему Альтов – Журавлева.

Я не стал спрашивать Генриха, действительно ли он пишет и за себя, и за Валентину Николаевну. Я и раньше подозревал (как оказалось, не только я), что это так. Рассказ Генриха только подтвердил мои догадки.

На этом наш не очень приятный разговор закончился, и я больше никогда эту тему не поднимал. Однако все больше убеждался в двух вещах.

Первое. Да, Войскунский и Лукодьянов были, видимо, правы: писатель Валентина Журавлева никогда не существовал, как и ученый Тина Воробьева. Все рассказы, подписанные именем Валентины Журавлевой, писал Генрих. Ясно было разделение: рассказы, где важнее всего была научно-фантастическая идея, Генрих подписывал своим именем, а рассказы, где важной становилась психология (при этом научно-фантастическая идея продолжала играть основную роль), он подписывал именем Вали. Он старался, конечно, менять стиль, но прочитайте внимательно рассказы Валентины Журавлевой: стиль Альтова все равно чувствуется.

Второе. Нет, Войскунский и Лукодьянов были абсолютно неправы: Валентина Николаевна НИКОГДА не выступала против своей «роли». Тяготила ее эта роль или нет – не знаю. Но Валентина Николаевна всю жизнь была верной союзницей Генриха. Она сделала для Генриха и ТРИЗ так много, что наверняка можно сказать: не будь у Генриха такой жены и помощницы, как Валя, он не смог бы сделать и половины того, что сделал. А может, и вовсе ничего сделать не смог бы – все, надеюсь, понимают, как важна для творчества нормальная обстановка в доме, в семье. Генрих и Валя всегда (во всяком случае, с моей «колокольни») составляли единое целое, и мне невозможно представить, чтобы Валя когда-нибудь сказала Генриху: хватит, не буду больше изображать из себя писательницу.

Писатель Валентина Журавлева, по-видимому, не существовала, и, тем не менее, писатель-фантаст Валентина Журавлева навсегда останется в истории литературы. Такой вот парадокс…

***

Комиссия по НФ была органом официальным, поэтому каждый год мы составляли план нашей деятельности, и Евгений Львович представлял в президиум СП отчет о проделанной работе (сколько проведено заседаний, сколько произведений обсуждено, сколько и где организовано встреч с читателями…). В планах был, например, конкурс НФ рассказов, и мы его провели, дав объявление в газете «Молодежь Азербайджана». Победителям было обещано, что их рассказы опубликуют в газете и даже выплатят гонорар – в качестве литературной премии.

Пришло около десятка пакетов с беспомощными текстами, среди которых читабельным оказался единственный рассказ, подписанный неким Юрием Грамбаевым. Это была небольшая юмореска о том, как на одной из радиообсерваторий обнаружили сигналы внеземной цивилизации. Их долго расшифровывали, а, расшифровав, начали удивляться тому, что сообщал иной разум. Ерунда какая-то: у кого-то печка плохо греет, нужен ремонт… И это – высокоразвитая цивилизация? Такие глупости она считает необходимым сообщить всей Галактике? Нет, – решает герой рассказа, – дело в том, что мы случайно попали на одну из многочисленных линий связи цивилизаций. Все равно как если бы кто-то подключился к телефонной линии, по которой две подружки обсуждают, что надеть на вечеринку…