Игорь Ходаковский - Бело-синий альбом

Валерий не заметил, как уснул. Когда он проснулся, он не вставая с кровати спросил:

– Что было дальше?

– Янок оказался первым из всех учеников Сатаса, кто встал бы на сторону звёзд. Его речи часто злили многих, и даже самого Сатаса, но тот терпел его, признавая силу его ума. Он сошёлся с Филепом, известным ненавистником идеи о предках. Они подолгу общались на площади, привлекая народ. Он проповедовал правоту звёзд над предками человека, и говорил, что всякий поиск остальных есть продолжение преступления, совершённого предками. Что было по его мнению необходимо – поклоняться звёздам, и молить их о прощении, забыть об идеях поиска, и оставить память о предках преступникам. Сатас в итоге не выдержал его проповедей, и публично заявил, что изгоняет его из своей школы. Тогда Янок понял, что он может действовать вместо того чтобы говорить. Сатас учил его, что необходимо завершить поиск остальных людей, примером чего является сам Янок на Тардакеме, но тот чем дальше, тем сильнее ненавидел то, что ему говорили. В нём проросло отвращение к идеям Сатаса, которые крутились у него в голове повелительным тоном даже когда он того не хотел. Его выдумка была действительно забавной. Он смог выяснить, что Тардакемцы затеяли крупный проект, связанный со строительством больших кораблей. Это было то, что нужно, чтобы не допустить будущего преступления. Он сжёг тайные мастерские, в которых под большим секретом держали корабли. Его схватили, и отвели на берег, где распяли на кусте, который пророс через него за сутки. Игра окончилась уже два часа назад, я жду изменений в его мозговой активности.

Валерий вскочил с кровати.

– Я не понимаю. Почему он так поступил? Это бунт против игры? Почему так?

– Я не знаю. Идеи об объединении стали слишком давить на него. Он не хотел твоего объединения.

– Почему ты не остановила машину?

– Все показатели были в норме. У меня ни появилось никакого сомнения в том, что это нормальная симуляция.

– Когда он теперь проснётся?

– Я не знаю.

– Чёрт, это всё как-то ненормально.

Человек, лежавший в машине глубоко вдохнул, и посмотрел вокруг. Поймав взгляд Валерия, он на мгновение зафиксировал его, а потом расслабился, и откинулся на спине. Он лежал молча. Валерий пододвинул стул прямо к нему. Тот смотрел наверх, в пластик машины, не обращая на него внимания.

– Григорий? – пустой взгляд блестел как стеклянный – Что с ним?

– Мозговая активность в норме, судя по рисунку, он собирает свои воспоминания. Он, кажется, очень глубоко. Может быть, будет лучше не отвлекать его сейчас.

Валерий сидел перед Григорием и ждал, глядя на его лицо. Он всё не подавал никаких признаков сознания. Ариадна отвлекла его:

– Валерий, у него изменяются показатели. Активность уходит на глубину, поверхностная деятельность мозга уменьшается. Теперь резко обратно…

Валерий почувствовал, как что-то вцепилось в его руку. Григорий держал её, глядя ему в глаза. Из-за отвисшей губы выглядывали нижние зубы. Глаза были широко открыты, синяки натягивались вслед за мышцами. Он жадно искал его взгляда, как будто не мог найти, мышцы лица дёргались, зрачки тикали туда-сюда. Он старался напрягать губы, прерывистый хрип как-будто через тяжелое препятствие едва доносился издалека. Губы пытались шептать что-то, в чём Валерий читал повторяющееся "нет". В одно мгновение всё прекратилось. Григорий отпустил руку, и расслабился на матрасе. Он как раньше смотрел вверх. Рука свисала с края выемки.

– Что это было?

– Я не знаю. Почти все его показатели потухли. Он где-то очень глубоко. Как будто его самость пытается что-то решить, и выключила сознание, чтобы оно не мешало.

– Что будем делать?

– Григорий сказал сообщить его помощнице, Джессике, если что-то случится. Я отправила запрос ещё когда он только вышел из онейросимуляции. Я бы сказала, что они долго едут.

– Понятно. Ничем хорошим это не пахнет.

– Григорий сказал, что берёт на себя ответственность.

– Как может человек в коме взять на себя ответственность? Если он со всем согласился, это ещё не значит, что…

В дверь квартиры постучали. Валерий вздохнул, и пошёл открывать. Женщина латиноамериканской внешности вошла в помещение, пододвинув Валерия. Она была строго одета, тёно-каштановый хвост туго завязан на затылке. Вслед за ней вошли два человека в форме, и три санитара. Джессика спросила:

– Где Григорий? – Валерий указал им на комнату. Санитары пошли внутрь, Джессика за ними. Валерий оглядел людей в форме, смотревших на него, и пошёл в комнату. Один из них вошёл с ним.

– Нет, не нужно его так вытаскивать из машины. Я должна сначала отключить от него нейроаппаратуру.

– Я проводов не вижу.

– Она беспроводная. Выйдет в течении суток с мочой. – Джессика стояла, смотря на машину:

– Долго?

– Осталось двенадцать процентов.

– Что здесь произошло?

– Я не знаю. Валерий тоже не знает. Ничего из того, что мы ожидали.

– И что с Григорием тогда делать?

– Я бы могла посоветовать только ждать. Можно обеспечить ему соответствующие добавки, чтобы его состояние могло разрешится быстрее. Проблема где-то в его самости. Он замкнулся. Он споткнулся о своё возвращение. На мгновение он пришёл в сознание – и показал при этом сильный аффект, не поддающийся простому анализу.

– Это плохо, ребята. Очень плохо. Можно уже его уносить?

– Да. – Санитары уложили Григория на носилки, и понесли из комнаты. Джессика посмотрела на Валерия:

– Бело-синин Валерий. В связи с обстоятельствами, вам назначено ограничение в передвижении. До выяснения обстоятельств, и принятия всех решений, вы не можете удаляться от своего дома дальше, чем на пятьсот метров. Вам это понятно?

– Да.

– Тогда до свидания. Я надеюсь, что в следующий раз мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

Валерий ходил по комнате.

– Я не могу понять! Что пошло не так? Почему он стал отказываться? Ему ведь всё понравилось, ты проанализировала его, всё сработало идеально! Почему?

– Что-то заставило его сопротивляться. Нам нужно понять, что. Как ты?

– Я чувствую вину перед Григорием. Я не хотел для него такого исхода. Мне кажется, что я совершил непоправимое. Я жутко облажался. Мы должны выяснить, почему всё так произошло, как можно скорее. Переводи машину обратно на меня, мы будем пробовать ещё раз.

Через полдня работы Ариадна прервала все процессы. Цветная картинка перед закрытыми глазами Валерия потухла. Он недоумённо спросил:

– В чём дело?

– Мне пришло сообщение по защищённому каналу от Билла. Он говорит, что нам угрожает опасность. Он говорит, что может помочь нам уехать в ССША, видимо у него остались связи. Я предлагаю послушаться его, здесь ситуация действительно непредсказуемая. Завтра, в шесть утра у парковки перед Юбилейным.