Алекс Сайлент - Великий Дух

– У тебя никогда не было чувства, что мы подобны этим фигурам?

Бессмертный привычно медленно поднял голову и перевёл взгляд на гостя. Катэр не надеялся на быстрый ответ и на то, что его мысль была понята, поэтому поспешил добавить:

– Чувства, что мы точно так же созданы кем-то неведомым и просто играем свою крошечную роль в игре, суть и масштабы которой скрыты от нас. Мы играем, и нами играют. Нас просто используют для чего-то. А мы даже не осознаём этого, потому что мы просто фигуры. И есть подозренье, что кому-то становится приятно, когда нам больно. У тебя за эти тысячи лет не возникало такого чувства?

– Возникало. Каждый день. Но это не чувство. Это знание.

Последовало долгое молчание, которое пришлось нарушить Катэру:

– Знание о чём? Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Я просто согласился.

Он явно что-то недоговаривал. Возникло чувство, что он вспоминает о чём-то, прокручивает в памяти, но не хочет об этом говорить, и Катэр окончательно утратил надежду что-то узнать. А ведь до этого дня он имел глупость удивляться тому, что от этого народа, самого уникального среди всех миров, почти за триста лет удалось узнать так мало. Остался последний вопрос, который он не мог не задать:

– Почему вы так спокойно восприняли появление экзилонцев?

– Мы всегда знали, что этот день настанет.

– Откуда?

– Бессмертие учит предвидению.

– И вы даже не пытались сопротивляться? Просто отдали им свою планету без лишних разговоров?

– Экзилонцы не пытались отнять наши жизни. Всё остальное не имело значения.

Сущность каждого события логично вытекала из бесконечного моря закономерностей, которое за тысячи лет стало частью его сознания. Каждая крошечная волна в сочетании с другими создавала определённое предсказуемое явление, что умел видеть его народ на каком-то недоступном всем остальным людям уровне. Он мог бы сказать это и многое другое, но он ничего не говорил, путник не имел для него никакого значения, ему не нужно было проповедовать, что-то доказывать и объяснять. Был только он, только его мир. К концу этого дня ничего не изменилось, надежды Катэра не оправдались. Он раздражённо помотал головой и подытожил:

– Знаешь, я столько лет мечтал… Хотя нет, это слишком детское и смешное слово… Я столько лет хотел побывать на этой планете. Я хотел встретиться с вами. С легендарными бессмертными, людьми, которые смогли очистись свой мир от греха, преступлений, страданий. Но мне казалось, что вы должны быть другими, что я что-то почувствую, когда встречусь с вами, нечто возвышенное, что я буду испытывать трепет и восхищение. Я действительно допускал, что ваш выбор и есть правильный путь для всего живого. Остановить страсти, тем самым остановить борьбу и старение. Но вы оказались ещё более жалкими существами, чем все остальные люди, ещё более жалкими, чем я мог себе представить. Весь день я не чувствовал ничего, кроме негодования и отвращения. Я не почувствовал никакой великой духовности, никакого счастья, ничего, что оправдывало бы столь длинную жизнь. Где вся та мудрость, накопленная за тысячи лет? Научи меня мудрости! Но ты ничему не можешь научить. Я не вижу в тебе мудрости. Я видел только жалкий эгоизм. Такой же, как и во всех остальных домах на всех остальных планетах.

Последовала приличная пауза, а затем максимально холодный ответ:

– Мы никогда и не стремились к тому, чтобы угодить вам. Для нас вы так же безумны, как мы для вас. Мы не презрели и не предали жизнь. Если бы мы могли, то мы бы избавили мир от всех вас. Ваша жизнь стоит ещё меньше, но ты пока не готов это понять.

– И это всё? Больше ничего не расскажешь и не объяснишь? Когда у тебя ещё появится шанс поговорить с человеком из другого мира? И ты им не воспользуешься?

– Нет. Пора ложиться спать. Можешь выбрать любую комнату.

Сказав это, бессмертный спокойно встал и направился на выход, ярко демонстрируя нежелание продолжать диалог. Катэр не стал его останавливать. Он задержался на несколько минут на том же месте, подумывая о том, чтобы лечь спать прямо здесь, но всё же решил немного побродить по дому и поискать более удобное место для ночлега. И он получал особое удовольствие от сонного блуждания по этому лабиринту, по этому творению безумца, уродливому порождению его не менее уродливой души. Посвятив поискам не менее получаса, он остановил выбор на небольшой комнате в непосредственной близости от выхода из дома. Он, конечно же, не стал снимать костюм, но всё равно это были гораздо более комфортные условия по сравнению с предыдущими ночами. Он нашёл на полу несколько слоёв ткани, которые вместе образовали то, что, пусть и с натяжкой, но можно было назвать матрасом, у него была крыша над головой и иллюзия защищённости. Однако именно этой ночи суждено было стать бессонной и по-настоящему тревожной. Проходил час за часом, он лежал в тишине и темноте и отчаянно пытался уснуть, но безуспешно. Он осмыслял всё увиденное и услышанное за этот день, и эти мысли не давали покоя, теперь он ощущал уже не просто удивление или разочарование, а настоящую злобу. Голова начала сильно болеть, он не ожидал от себя столь сильного проявления эмоций, он вспоминал свою планету, своих родных, прокручивал все значимые моменты жизни, и постепенно усиливающийся гнев направился в сторону хозяина дома, который, как утверждали легенды, должен был всё понять, почувствовать, помочь, но он ничего не почувствовал, он просто молчал и не пытался помочь отчаявшемуся скитальцу. Катэр активировал специальные смеси, которые вводились в тело с помощью костюма, и физическая боль ослабла, но не духовная. Он начал ощущать опьянение веществами, а следом близость нервного срыва. И эта боль помогала выстроить доказательства в пользу того, что этот бессмертный не заслуживает жизни, что его угрюмое благоденствие здесь просто насмешка над природой, над справедливостью, над памятью о всех, кого он потерял. Он не мог уснуть. Это был туман, отчаяние, безнадёжная жажда справедливости, и у него не было шансов успокоиться, ему нужно было как-то выплеснуть всё накопленное, как-то перестать чувствовать себя преданным и осмеянным. Он встал и поспешил в сторону лестницы на второй этаж. Он собирался найти Рогона. А что после этого? Ещё в начале этой ночи он не мог и представить подобное, но теперь он больше всего на свете хотел убить хозяина этого дома, а затем забрать его запасы экзистенциума, по крайней мере, ту часть, что сможет без труда унести, а этого должно хватить на много лет, это может спасти многих людей, помочь честным беднякам, которые умеют любить, желать и сочувствовать. Но сначала надо было высказаться самому и наконец-то заставить говорить это ничтожество, вызвать в нём страх и тем самым доказать… Вот только что доказать? Не важно, он должен был отомстить за себя и за всех остальных! Сам факт такой жизни стал дня него проявлением высшей несправедливости, которую необходимо устранить. И Катэр знал, что его рука не дрогнет, ведь он не просто участник предстоящего турнира, многократный чемпион и однозначно лучший игрок в истории своей планеты, не просто скиталец и безумец, нет, он столько лет работал убийцей, наёмником, человеком, который может решить любую проблему без страха и угрызений совести. Он убил многих людей, и его рука не дрожала, потому что он знал, что они недостойны жизни, что они ужасные люди, а он принимал заказы только на таких людей, благо, что его мир был в состоянии тотальной преступности, поэтому такие люди были на каждом шагу. И он был уверен в том, что эта жалкая пародия на человека тоже недостойна продолжать жить.