Мария Ковальски - Черное эхо: «Эдем»

– Так что же дало тебе повод для оптимизма? – поинтересовался Фламини.

Кордиале торжествующе улыбнулся, вытащил из кармана висевшего на спинке стула пиджака и поднял маленькую пробирку с зеленой жидкостью. Оглядел всех присутствующих:

– Вот это, господа. На основе вакцины от Эбола я создал экспериментальный антидот, и опробовал его на выживших животных. Срок их жизни продлился до месяца.

– Экспериментальный, – протянул сенатор, потер подбородок. – То есть, сейчас ты работаешь над его улучшением.

– Абсолютно верно, это одно из направлений исследований в «Эдеме». Параллельно мы работаем над повышением стабильности «Дельты», – Кордиале неторопливо обошел вокруг стола. – Совсем скоро я смогу сказать точно, что из себя представляет этот вирус.

Фламини усмехнулся, поднял бокал:

– За «Эдем»!

– За «Эдем», – откликнулись Кордиале и Росси.

Левенхауз еле слышно хмыкнул, устраиваясь поудобнее и протягивая ноги к огню.

Авантюры превращаются в нечто куда серьезнее…

Из заметок доктора Стефано Кордиале

Впервые я задумался о возможности существования вируса, подобного этому, в далеком 2004 году. Синтез вируса с нужными для исследований характеристиками – давно не проблема для науки, и шансов изучить любой штамм у меня было предостаточно.

Проблема в том, что изучать воспроизведенный в лаборатории вирус, на мой взгляд, аналогично наблюдению за дикой природой через решетку вольера в зоопарке. Запертый в клетке, штамм не может развернуться и показать всю свою силу. Для меня это «мертвые» исследования.

2015 год стал для меня началом новой эпохи.

22 марта группа рабочих обнаружила в пещере на севере Конго неизвестный вирус. Возбудитель дожидался своего часа в каком-то анаэробном организме. При проведении раскопок он попал в подходящую среду и активизировался.

В течение нескольких часов вещество-убийца проникло в организм рабочих. Действие его весьма напоминало Эбола. В частности, тот фактор, что вирус буквально утопил своих жертв в их же крови и жидкостях организма. Легкие были атрофированы – такое впечатление, что они взорвались: ни одного целого капилляра. Но перед этим неизвестный агент, поразительно ядовитый и проворный, заблокировал легкие и перекрыл эритроцитам стремительную (¾ секунды) подачу кислорода.

В любом случае, я чувствую, что работа над этим вирусом способна дать мне то, к чему я стремился все эти годы…

2 июня 2016

София, Болгария

Имеет ли время значение, если забыта точка отсчета?

Он устало откинулся на спинку деревянной скамейки, закрыл глаза. Окружавшие звуки и запахи города давно стали привычными и не отвлекали. Впрочем, все чаще ему казалось, что уж лучше бы происходило хоть что-нибудь, способное разбавить монотонность будней и дать ощущение, что он живет, а не существует в виде некой биологической массы без цели и смысла.

Каждый день одно и то же: подъем в шесть, быстрый завтрак у хозяйки квартиры, потом изматывающая работа на заводе, где тебя уважают за старательность и усердие. Вечером возвращаешься в опостылевшую комнату, заваливаешься спать. Никаких ярких и запоминающихся событий, ничего такого, что отличало бы день вчерашний от сегодняшнего.

Разве такой должна быть жизнь?

Он стиснул виски до боли, зажмурился, словно это могло помочь избавиться от пустоты внутри.

Память предала его, кинув издевательской подачкой только имя: Маркус.

Словно кто-то свыше дал шанс начать все сначала – как в компьютерной игре. Выбирай себе новую жизнь, живи свободно, не привязанный ни к кому и ни к чему… вот только платой за это будет забвение. Тотальное отсутствие любых точек соприкосновения с внешним миром, исключая рабочие контакты. Никто тебя не помнит.

Все, что раньше имело смысл, исчезло в тумане. Он не помнил ни одной детали из своей биографии – семья, друзья, родные? Откуда он вообще родом? Чего хотел и ради чего жил?

Пустота. Словно бы родился только четыре месяца назад, и теперь должен был заполнять лакуны в памяти. Вот только дело не сдвигалось с мертвой точки.

На скамейку рядом с ним опустился кто-то и добродушно проговорил:

– А я тебя искал. Мог бы догадаться, что ты опять в парке.

Голос был глуховатый, приятный, с довольно сильным акцентом. Маркус посмотрел на мужчину, поднял брови:

– Зачем искал?

Горан стал его лучшим и едва ли не единственным другом в Болгарии. Более того, именно он нашел потерявшего память Маркуса в одном из переулков Софии четыре месяца назад и ввел в местное общество. Так что Маркус был бесконечно благодарен другу за все, что тот сделал.

– Ребята собираются на стадионе, хотят матч-реванш, – Горан улыбнулся, потом посерьезнел и положил руку на плечо Маркусу. – Что, опять?..

– Ага, – мрачно откликнулся Маркус, – опять. Черт бы побрал эти секундные всплески воспоминаний – толку с них ноль. Только душу бередят.

– Когда следующий сеанс?

– Завтра, – Маркус помолчал, глядя на газон, по которому бегали с криками дети. —Просто трата времени. Чем может помочь мне психоаналитик?

– А я вот уверен, что ты не зря к нему ходишь, – возразил Горан уверенно. – Хороший день.

– Да, – согласился Маркус, – хороший.

– А сейчас – пошли на стадион, – Горан посмотрел на друга. – Или еще позагорать хочешь?

– Пошли, – Маркус поднялся на ноги. – Чего тут сидеть и жалеть себя?

___

Больницы он ненавидел всеми фибрами души, и с того самого момента, когда переступал порог, мечтал уйти подальше. Однако Горан настаивал, чтобы Маркус ходил к психоаналитику – вдруг тот поможет вспомнить прошлое. Пришлось, скрепя сердце, согласиться.

Особых изменений Маркус не замечал, разве что кратковременные видения стали приходить чуть чаще. Но картинки мелькали перед внутренним взором всего секунду, и понять, что этим хочет сказать ему собственное подсознание, было невозможно. Доктор Динков заверял его, что на начальных этапах такое часто бывает, и дальше будет лучше.

– У вас явные проблемы с выражением эмоций, – заявил Динков, просматривая бумаги с результатами анализов и тестов. Невысокий и уже лысеющий, доктор носил очки в тяжелой оправе, и этот аксессуар словно делал его еще ниже. – Вы замкнулись в себе, Маркус, и не хотите раскрываться.

Маркус молча смотрел на него исподлобья, сидя напротив. Возражать доктору не хотелось – было лень говорить. Динков воспользовался этим, чтобы вывалить на пациента ворох своих заключений:

– С психическим здоровьем все в порядке – вы на редкость уравновешены, и я даже не представляю, что можете выйти из себя и разозлиться. Но вот что касается проблемы с потерей памяти – тут все несколько сложнее. У меня создалось четкое ощущение, что вы не можете вспомнить прошлое только потому, что не хотите вспоминать.