Алиса Буйских - Петля Мёбиуса

– Но ведь Бако вернулся, – запротестовал Аким.

– Вернулся, но покалеченный, – стоял на своём мальчишка. – Ногу вот откусили!

– Чего-то долго откусывали. Сколько лет его не было, – усмехнулся Нита.

– Едят, конечно, но то не неназываемые, а «бродящие в темноте», никшчэра их зовут, – авторитетно заявил Самон, – а эти, они людей в своих делах используют, – он убеждённо тряхнул головой.

– А Бакон говорит, что учат! Они добра нам хотят, – неуверенно повёл широкими плечами Тиша.

– Да иди ты со своим Баконом. Учат они. То-то они его научили, теперь на одной ноге скачет, – отмахнулся Самон.

– Да он же от них сбежал, – тихонько проговорил Аким.

– Ага, от их учёбы! – расхохотался Самон. – Не говори, о чём не знаешь, ерунда всё это.

– Ничего и не ерунда. Бакон теперь много чего знает, потому что научился, он и мне рассказывает кое-что, – продолжил Тиша.

– Ну и чего он тебе порассказал? – с недоверием протянул Самон.

– А про Землю, например.

– А чего про землю рассказывать, вон она, земля, во все стороны плоская, от края до края.

– А Бакон не так говорит, – негромко произнёс Тиша.

– А ему-то откуда знать?

– А чего он говорит? – раздались возгласы со всех сторон.

– Неужто он её всю обошёл из конца в конец, – издевательски протянул Самон, – на деревяшке своей.

– Он говорит, что Земля – шар и летит в космосе вокруг Солнца. И Солнце – тоже шар.

– Да он дурной! – загомонили все.

– Круглая!

– А чего же мы тогда с неё не падаем!

– И солнце, вон оно в небе каждый день. Ясно же видно, что оно на востоке встаёт да вокруг земли оборачивается и заходит на западе. Совсем дурной!

– Его так в городе учили, – продолжал настаивать Тиша.

– Кто его учил, неназываемые, что ли?

– А он и поверил? Кому – неназываемым!

– Не знаю я, кто учил, – отбивался от наседавших на него ребят раскрасневшийся Тиша. – А Бакон так говорит, вы у него сами спросите.

Они ещё долго спорили и возмущались, пока Самон решительно не сказал:

– А ерунда всё это, давайте я вам лучше историю про «перстные облака» расскажу.

– Перстные облака? Это как?

– Перстные – значит земляные. Они из земли выходят и сами плотные и чёрные бывают, в них молнии живут. Мне бабушка говорила, она ещё маленькая была, в соседнем селе Омот жила и сама видела… – начал рассказывать Самон.

Полная луна давала довольно света для того, чтобы идти достаточно быстро по пустынной ночной дороге. Двое детей торопились к далёкому селу, видневшемуся на краю сумрачного горизонта, где пепельно-чёрное небо сливалось с такой же бархатисто-чёрной землёй. Худенький темноглазый мальчишка с жёсткими непокорными вихрами, лет тринадцати-четырнадцати, почти что тащил за руку маленькую белобрысую девчонку. Она с трудом успевала за ним и закусывала губу, стараясь не плакать, но слёзы всё равно бежали по её щекам, оставляя тонкие полоски. Паренёк время от времени озирался назад, словно чего-то опасаясь.

– Смотри, уже темнеет. Из-за тебя мы не успели домой до заката. Мамка ругаться будет! А папка так и вовсе прибьёт! Тебе-то что, конечно. А мне всё и достанется, – вполголоса ворчал он. – Нафига тебе эти ягоды сдались. Не заблудилась бы в лесу, мы бы уже давно дома были.

Девчонка только всхлипывала и изо всех сил семенила за ним.

– А ещё сестра называется. Вечно мне из-за тебя достаётся. Тут ещё идти и идти. А по ночам…

Резкий прерывистый звук вспорол воздух. Девочка выпустила из рук корзинку, которую несла, и, заткнув уши руками, в испуге присела на месте. Глаза у неё расширились и стали круглыми. Нечто, показавшееся ей подпрыгивающим лучом от фонаря, следовало в их сторону от леса. Мальчишка суматошно заозирался по сторонам и, рывком подняв её на ноги, потащил дальше.

– Ягоды, – всхлипнула девочка, подхватывая с земли полурассыпавшуюся корзинку.

– Брось, Мира, не до них сейчас. Бежать надо, быстрее, не ровен час… – договорить он не успел.

Вновь резкий звук словно хлыстом располосовал ночной воздух. Дети, уже по-настоящему напугавшись, бросились прочь, за их спинами вспыхнул ослепительно яркий свет, и они, оглянувшись, увидели нечто огромное, шарообразное, висящее в воздухе.

– Тими! Что это? – заплетающимся языком с трудом выговорила девчушка.

– Не знаю, – мальчуган, не оглядываясь, продолжал тащить её за собой, – быстрее давай, – он выхватил у неё из рук корзинку с ягодами и постарался соединить со своей корзиной. – Вот ведь навязалась на мою голову!

– Может, спрятаться, переждать? – еле слышно прошептала Мира.

– Навряд ли получится, да и где тут прятаться? – Тими обвёл глазами пустынную дорогу, ровной ниткой уходящую вдаль среди уже скошенных полей, и, выпустив руку девочки, бегом бросился к придорожным кустам, сунул туда обе корзинки, закрыв их ветвями. – Потом, утром заберём. Побежали, давай!

Ещё одна яркая вспышка света заставила Миру резко дёрнуться и вновь оглянуться. Глаза, привыкшие к сумраку, не увидели ничего, кроме ослепительного белого шара, застывшего на дороге метрах в десяти позади них. Мире хотелось убежать, закричать, но она не могла даже открыть рот, не то что пошевелиться. Страх, ледяными щупальцами растекаясь по жилам, оцепенил её. Казалось, она перестала даже дышать. Голос, какой-то нереальный, словно механический, звучал в голове, но что он произносил, будто не доходило до её сознания. Она слышала слова, но не понимала их. В то же время ноги сами, точно не подчиняясь больше девочке, понесли её прямо к ослепительному сиянию.

– Мира!

Крик брата снял оцепенение, заставив её дёрнуться и отвернуться. Тими не успел отойти от кустов, где прятал корзинки, но теперь в ярком свете, исходившем от шара, было видно, что и кусты скрывали за собой нечто странное, медленно и неспешно надвигающееся на них. Больше всего это было похоже на крупный чёрный слизистый комок с маленькой шарообразной головой без шеи, огромными круглыми искрящимися глазами и морщинками, которые светились изнутри. Размером он был не больше мяча, но при этом постоянно рос и точно дрожал в воздухе. Постепенно увеличиваясь, он всё приближался к Тими, замершему совсем рядом, словно нащупывая мальчишку.

– Перстное облако! – Мира хотела закричать, но крик застыл в горле, она не могла даже пошевелить губами и только стояла и смотрела, не в силах ничего сделать.

Непонятный предмет всё рос и рос, приобретая яйцевидную форму и вытягиваясь, пока не достиг двух метров. Он медленно и неспешно наползал на них.

С перепугу дети не могли сдвинуться с места, ноги, ставшие ватными, отказались повиноваться. Между тем «яйцо» снова стало менять форму, превращаясь в огромный «рот с губами», а потом… выплеснуло изо «рта» поток тёмной жидкости, которая облила брата девочки с ног до головы. Тими отчаянно закричал и стал будто таять, растворяясь в воздухе.