Лихобор - Проект «ХРОНО». Право выбора

Юрий повертел в руках гитару, подтянул струны, погладил гриф. Гитара была получше, чем та, простенькая, на которой он играл Маше у ее дома в лесу. Он провел по струнам, прислушиваясь к звучанию. Что играть, Кудашев особо не представлял. То, что Маша описала присутствующим как «что-то латиноамериканское», было просто попурри из испанских мелодий, возникшее у него спонтанно, под влиянием момента. Повторить сыгранное тогда он сейчас просто не смог бы. Вспомнился красавец Альфонсо в их доме… Кудашев ударил по струнам и запел глядя в ночную темноту, сквозь окно:

Cara al Sol con la camisa nueva,

que tú bordaste en rojo ayer,

me hallará la muerte si me lleva

y no te vuelvo a ver…

Маша, впервые услыхав как ее возлюбленный поет, замерла в оцепенении. Голос Юрия, мягкий, мелодичный, плыл по комнате, а ей казалось, что ее обнимают горячие, сильные руки, распаляя в груди настоящий пожар. Будущие медики завороженно слушали, не сводя глаз с Кудашева, хотя никто из них не понимал испанский. Знакомые слова, вроде «compañeros», переносили мысленно их, впитывающих как губка советскую пропаганду, в Никарагуа, где бойцы Сандинистского фронта национального освобождения, борются против жестокого режима диктатора Самосы.

Пока все смотрели на обершарфюрера, никто не обратил внимание, на то, что при первых же аккордах и словах песни, улыбка на устах Екатерины Германовны Берг, застыла и стала напоминать оскал черепа. Она слишком хорошо знала и помнила и слова, и мелодию. Никто из ребят не предполагал, что старушка-пенсионерка, свободно говорит по-испански, еще с тех времен, когда в 1936 году, сошла на испанский берег с американского теплохода в Кадисе. Она меньше всего ожидала услышать гимн Испанской Фаланги «Лицом к солнцу» в 1979 году в общежитии Смоленской медицинской академии.

Всеобщие восторги прервала старушка преподаватель.

– Все, молодые люди! Пора и честь знать! Скоро полночь, утихомирьтесь, наконец. Попрошу вас разойтись по своим комнатам. – она резко встала с кресла с видом, не терпящим каких-либо споров и возражений.

Юрию показалось, что Екатерина Германовна вдруг неожиданно изменилась. Понять, что и как, он не мог, но и взгляд другой стал, колючий, холодный что ли, и резкость в голосе появилась. Судя по тому, как сразу засуетились и потянулись к выходу из класса музыки, студенты старушку или боялись, или она пользовалась непререкаемым авторитетом. Впрочем, когда они с Машей подошли пожелать ей доброй ночи, она заговорила с ним вполне по-доброму, но глаза на морщинистом лице под седыми бровями так и буравили его.

– Не заурядный вы человек, Георгий! – сказала она, назвав его вторым, почти не употребляемым именем, – откуда, вы говорите родом?

Не успел он и рта открыть, на вопрос старушки торопливо ответила Лопатина:

– Екатерина Германовна, Юра моего Коли сослуживец, в отпуск к нам приехал. Товарищи брата, не забывают нас с папой. Он из Эстонии.

– А, вот оно что, да, да, приметила я небольшой акцент у вас, молодой человек, – Берг, кивнула на слова девушки и как бы для себя, но вслух проговорила негромко, – это многое объясняет.

– И как вы умудрились получить столь хорошее музыкальное образование в наше бестолковое время? Не чета, местным оболтусам, которые бренчат тут по вечерам на гитарах, пытаясь копировать неких западных певцов, – слова «западных» в ее произношении резанули слух и дали понять, что не одобряет Екатерина Германовна увлечений своих подопечных.

– Право, гос… простите Екатерина Германовна. Наверное, мне всегда нравилась музыка, мама тоже хорошо на рояле играет, ну а если что-то нравится, то и учить это с желанием, не в тягость. – неожиданно откровенно ответил ей Кудашев, – к тому же учителя были старой школы, еще до революционной.

– Дореволюционной школы?! Да что вам известно о ней, молодой человек, ведь вам и тридцати нет! – удивилась старушка.

– Один из знакомых отца рассказывал историю, – улыбнулся Кудашев, – Одиннадцатилетняя девочка, пансионерка Московской Ржевской гимназии приставала к своему дядюшке с просьбой показать, что у него написано на медальоне, который тот всегда носил с собой на груди. Дядюшка снял медальон и протянул девочке. Девочка открыла крышку, а там ничего не написано. Кроме пяти нотных линеек и четырех нот: соль-диез-си-фа-диез-ми. Девочка помедлила мгновенье, а затем весело закричала:

– Дядюшка. я знаю, что здесь написано. Ноты на медальоне означают «Я люблю вас»!

Вы представляете себе, как учили эту девочку, если она, увидав четыре ноты, пропела их про себя, а пропев, узнала начало ариозо Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин». Оказалось, что этот медальон – столь оригинальное признание в любви, когда-то получен девочкиным дядюшкой в подарок от своей невесты перед их свадьбой.

Старый преподаватель слушала внимательно, качая головой как бы соглашаясь, охала с удивлением. Потом достала платочек, промокнула уголки глаз, при этом, высохшие ее руки заметно дрожали. Маша так же с интересом слушавшая приятеля, тем не менее, стала тянуть его за рукав рубашки к выходу.

– Ну мы пойдем, Екатерина Германовна, нам вставать завтра рано, а Юре еще нужно комнату показать.

Старушка долго смотрела вслед этому странному парню и его подруге, думая о чем-то своем, кивая головой в такт своим размышлениям, потом вздохнула, одернула видавшее виды, старенькое платье и торопливо направилась к лестнице.

Юрий Кудашев был абсолютно прав, определив в Екатерине Германовне породу, которую не скрыть поношенным платьем, сединами и морщинами покрывшим лицо и руки. Остзейский род Берг фон Шаден известен был с начала ХVI века. Сами Берги приписывали себе родство с владетельными графами Берга в Вестфалии, правда это или нет, то было не ведомо. Но рыцарь Отто фон Берг в начале XVI века уже владел поместьем Бергсхоф в эстляндском Вике. В XVII—XVIII вв. его потомкам принадлежали поместья Каттентак, Луйст, Штейнгузен и Палль в Эстляндии, а также Герингсхоф в Лифляндии. Как и все остзейское дворянство, Берги были воинственны и упрямы. Все их мужчины редко доживали до старости и не умирали в своих постелях в окружении безутешных родственников. Они находили свою судьбу в клубах порохового дыма и падали с палашом в руке, всегда в сторону врага и никогда спиной к противнику. Женщины рода были плодовиты и усердно рожали новых солдат своим повелителям. Берги верно служили Шведскому престолу. Отто-Рейнгольд Берг, шведский майор, убит был русскими в сражении под Нарвой 17 ноября 1700 года. Но уже его потомок, Якоб Фридрих Берг служил в середине XVIII века в русской армии кирасирским поручиком. Русскому императору, Берги служили не менее верно, чем до этого шведскому королю. Слово свое держали, честью дорожили и передавали правило это из рода в род.