Михаил Седогин - Камень с пути уберет обходчик

Наш учитель пения

Вышел из терпения,

Он залез на потолок

И кричит «Какой урок?»

Учительница уже привыкла ожидать от учеников всяких мелких пакостей. В этот раз она стояла, повернувшись боком к классу, и доставала из футляра аккордеон. Игорь залез рукой в портфель и вдруг схватил что-то двигающееся, мягкое и теплое. Испугавшись, он выдернул руку из портфеля и инстинктивно отшвырнул далеко в сторону мягкий шевелящийся комок, оказавшийся той самой полузадушенной мышью Архипкина. Учительница поставила аккордеон на стол и повернулась к классу в тот самый момент, когда мышь, отброшенная Игорем, пролетев несколько метров над головами учеников, упала ей на грудь и повисла, крепко зацепившись коготками за кружевной воротник. Учительница ожидала чего угодно, но только не этого. В ужасе она вскочила на стул и завизжала, тряся руками и боясь прикоснуться к мыши. Класс замер. Игорь быстро сел на место, спрятавшись за спинами. Он постарался изобразить удивление вместе со всеми, однако уши его горели. Наконец, учительница стряхнула с себя мышь.

– Кто это сделал? Торшин, ты? Негодяй такой!

– Ничего не я! – пробормотал Игорь.

– Это он, он! – смеясь, закричал Архипкин, – мы все видели!

– Торшин, это ты сделал, я сама видела, еще и спрятался! Бессовестный! Давай дневник немедленно, завтра родителей в школу! К директору! – Учительница была вне себя. – И выбрось мышь в туалет! Нет! Возьми ее и выпусти во двор!

– Это не я, – снова попытался возразить Игорь, – это …, – но потом замолчал. В школе не принято было указывать на кого бы-то ни было, даже на таких, как Архипкин.

Под смешки класса Игорь понес мышь во двор. Хорошо еще, что не встретил в коридоре директора или завуча! Выйдя на крыльцо школы, он положил полудохлую мышь на траву. Сидевшая неподалеку кошка перестала умываться, да так и замерла от удивления с поднятой лапкой. Обычно кошки приносили людям в зубах мышей, но сейчас вдруг человек принес ей на обед мышку. Она подошла к мыши, обнюхала и потрогала лапкой. Игорь не стал спасать мышь, подумав, что в природе все целесообразно, и, значит, судьба у этой мыши такая: у кошки ее отняли, и кошке вернули. Не дожидаясь конца встречи кошки с мышью, он вернулся в класс.

Сев на место, он повернулся к Архипкину, показал ему кулак и прошипел:

– Убью!

Потом повернулся к Таньке, чтобы объяснить происшедшее. Но Танька ничего не хотела слышать и отодвинулась на край парты:

– Игорь, такой гадости я от тебя не ожидала! Архипкин – это понятно, он всегда был идиотом, а ты теперь с ним заодно?

– Тань, честно, это не я, это Архипкин мне подбросил мышь в портфель на перемене! – оправдывался шепотом Игорь.

– Хватит врать, я все видела! Ты нарочно бросил мышь в бедную Марью Петровну! Прямо снайпер! И сел потом как ни в чем ни бывало! Знаешь, по-моему, со своим «планом икс» ты просто свихнулся! Я с тобой больше не разговариваю!

– Тань, правда, я не нарочно, это все Архипкин! Вот он у меня теперь получит! – Игорь чуть не плакал от обиды и злости. Мало того, что у него теперь куча неприятностей, так еще и с Танькой разругался.

Надо ли удивляться тому, что на перемене, как только Марья Петровна вышла из класса, он ястребом налетел на Архипкина. Архипкин был крупнее Игоря, но Игорь, пылая местью, быстро скрутил его и стал сдавливать свой «коронный» захват.

В этот момент подошел Коржиков и прикрикнул:

– А ну, кончили быстро! Это не так делается!

Несколько мальчишек развели дерущихся в стороны.

– По-твоему он подло поступил? – спросил Коржиков.

– Подло, он сволочь и гад, я его все равно убью! – вырывался Игорь.

– Потом убьешь! – сказал Коржиков.

На математике Игорь все больше кипел от ярости и придумывал, как получше скрутить Архипкина, чтобы он при всех запросил пощады, и чтобы это обязательно слышала Танька. Поэтому он не сразу заметил, как по классу стала передаваться записка. На каждом уроке обычно одновременно путешествовало сразу несколько записок, и в этом не было ничего удивительного. Все записки были зашифрованными, и почитать записку мог только тот, кому она предназначалась. Но сейчас каждый, получив записку, оглядывался на Игоря. Он заподозрил неладное. Наконец, записка попала и ему. Начал читать: «20 16 18 26 10 15 2 21 5 6 20….». Послание, закодированное известным всему классу шифром, сообщало: «Торшин будет драться с Архипкиным».

– Черт! – выругался по себя Игорь. – Этот Коржиков все-таки меня подловил!

***

Торшин снова взял в руки записку. Попробовал прочитать, предполагая простейший шифр. Нет, ничего не получилось.

– Чем я занимаюсь? – подумал он. – Какая-то детская шифрованная записка шестидесятилетней давности. Какое это сейчас имеет значение?

Скорее по привычке все архивировать, чем осмысленно, он положил записку на стекло сканера, чтобы сохранить ее содержимое в компьютере. Затем, уже подумав, запустил программу-дешифратор. Черт ее знает, может быть, получится как-то расшифровать. Текст достаточно длинный, информации для дешифрации достаточно. Ну, какой уж такой хитрый шифр могла придумать десятилетняя девочка? Компьютер, способный расшифровать сообщения из других миров, уж наверное найдет код к детскому шифру.

– …Игорь Павлович, а у меня подруга занимается защитой информации. У нее есть любые программы шифрования. Давайте я ей передам записку, может быть она сумеет ее расшифровать. – Голос Ирины прозвучал за спиной неожиданно. Торшин вздрогнул и убрал записку, смутившись. Ассистентка застала его за нелепым занятием – расшифровкой детской записки, и это было не слишком приятно.

– Ирина Владимировна, а вас не учили в детстве, что нехорошо заглядывать через плечо? – Торшин взглянул на ассистентку испепеляющим взглядом. Это было негуманно. Он давно заметил, что Ирина питает к нему какие-то чувства, несколько большие, чем простое отношение подчиненного к начальнику. Хотя и годится ему не то что в дочери, а во внучки.

На глазах Ирины выступили слезы.

– Как вы можете, Игорь Павлович, я же просто хотела помочь! А в детстве меня всему учили, и про заглядывание через плечо тоже. Правда, я выросла в таком районе, где нехорошо – это получить в глаз. А все остальное – хорошо. Это вы в детстве жили, наверное, среди интеллигентов. Наверное, и не дрались даже никогда! И матом, наверное, ни разу не выругались!

– Ну, ладно, ладно, Ирочка, простите старика. Кстати, в детстве я и дрался, и ругался. И даже один раз ограбил ларек!

– Ну, какой же вы старик, Игорь Павлович! А насчет ларька – это вы, наверное, приврали, никогда не поверю!

– Нет, почему же, в самом деле, ограбил, правда, это случайно получилось! – Торшин засмеялся, вспомнив. – А шифр я все-таки попробую сам расшифровать. Это ведь личное послание. Хотя и было написано больше 50 лет назад.