Михаил Седогин - Камень с пути уберет обходчик

– Ирина Владимировна, вы опять забыли вчера включить регистратор? Я не могу найти вчерашнюю запись! Вот так всегда, вы вечно или забудете вовремя включить регистратор или не сохраните важную запись! Вам не в обсерватории работать, а на кухне! – астрофизик Игорь Торшин ворчал, как обычно, на ассистентку Ирину.

– И ничего я не забыла, вот она ваша важная запись с вашей любимой Эн-Джи-Си 2485! – отозвалась Ирина. – И вчера была важная запись, и позавчера, и поза-поза-вчера. Игорь Павлович, вы же знаете, что ничего мы с этим древним регистратором не поймаем.

– Возможно, возможно и не поймаем… – пробормотал Торшин.

Несколько дней назад приборы показали всплеск специфического излучения, поэтому вполне реальным было зафиксировать начало взрыва Сверхновой. Это достаточно редкое и интересное явление. Но сейчас Торшина интересовало другое. Просматривая свежие снимки, он вдруг обнаружил нечто странное, а именно – отсутствие довольно яркой и хорошо знакомой звезды. В созвездии Малого Пса на месте Проциона зияла чернота. Это не могло быть результатом плохой видимости. В 20** году астрономы используют в основном аппаратуру, размещенную на спутниках. Снимок со спутника исключал любые атмосферные помехи. Так что отсутствие Проциона на снимке не могло не вызвать у Торшина изумления и беспокойства. Он еще раз посмотрел на снимок. Вроде бы изображение качественное, «шум» в пределах нормы. Вот здесь Процион сияет, как ни в чем не бывало, а вот здесь, через час, и на следующих снимках, его уже нет. Покрытие каким-нибудь неизвестным небесным телом? Но при этом звезда пропадает обычно лишь на 2-3 секунды. Надо бы просмотреть регистратор. Жалко только, полетела программа автоматической детализации.

– Ирина, я вас попрошу, просмотрите-ка вот этот материал, заметите что-то интересное, пригласите меня.

– Хорошо, Игорь Павлович, – Ирина уселась в кресло просмотра, сфокусировала изображение на нужном фрагменте, откорректировала резкость, задала периодичность изменения глубины. Пробормотала про себя: «Неужели нельзя было переустановить детализатор?». Потом, вспомнив нечто важное, остановила воспроизведение и зашла в кабинет к Торшину.

– Игорь Павлович, совсем забыла, это вчера вот это вам передали. – С этими словами Ирина достала из пакета стеклянную бутылку, в которой лежала свернутая в трубку бумага. Торшин непонимающе уставился на бутылку.

– Очень странно, кто передал? И почему именно мне?

– Какие-то строители. Если надо, я записала информацию, фамилии, телефоны, адрес.

Торшин взял в руки бутылку. Старинная, такие уже лет сорок не выпускают. Он вытряхнул бумажку, развернул. Детским красивым почерком сверху бумажки было написано: «Прошу передать это сообщение астроному Торшину Игорю Павловичу». Ниже весь лист был испещрен цифрами.

– Хм… Детские каракули какие-то. Так что это, говоришь, за строители, откуда эта бутылка?

Ирина вынула из кармана блокнот. – Значит так. Рабочие Общества с ограниченной ответственностью «Верлиока» в процессе строительства туристической базы проводили земляные работы на острове Ближний на реке Волге…

– «Верлиока», говоришь? – перебил Торшин. – Они б еще свою фирму назвали «Баба-Яга» или «Кощей Бессмертный». Совершенно забыли фольклор, иначе вряд ли назвали бы фирму именем злобного сказочного чудовища. Разве что директор этой фирмы одноглаз и бородат. Шучу.

– Игорь Павлович, а что, название «Верлиока» мне нравится, красиво звучит, какая разница, что там оно означает в фольклоре. А вот напротив нашей обсерватории (Торшин и его сотрудники по старинке называли свой офис обсерваторией, хотя это был обычный городской офис, оснащенный специальным оборудованием и Интернетом) есть вывеска Туристическое агентство «Агасфер», вот уж название противное.

– Да уж! «Агасфер», это тоже не слишком приятный персонаж. Хотя… Назвать туристическую фирму именем несчастного вечного скитальца – в самый раз. Ну, да ладно, бог с ними, с названиями, что там дальше?

– Так, дальше… На глубине полметра, в слое песка, они обнаружили закупоренную бутылку со свернутой в трубку бумажкой, прочитали текст и передали бутылку с запиской прорабу. Тот оказался дотошным и нашел в Интернете, что действительно существует человек с такой фамилией и именем, имеющий какое-то отношение к астрономии. Ну, а дальше, доставить записку адресату – дело техники.

– Значит, человек, имеющий отношение к астрономии, надо же! – Торшин усмехнулся. Хотя он сам достаточно скромно оценивал свои заслуги в астрономической науке, но все же ожидал, что дотошный прораб мог натолкнуться в Сети и на более подробные статьи об астрофизике Торшине, лауреате премии имени Белопольского и других, не менее значительных.

– Значит, говоришь, нашли в песке на волжском острове?

Торшин еще раз вгляделся в надпись, в колонки цифр. Ну, конечно, как же он сразу не понял? Остров на Волге, закопанная в песке бутылка с бумажкой-посланием, цифровой шифр. Лена Петрова… Остров. Когда это было? Кажется, в 1970-м…

Третьеклассник Игорь прибежал домой из школы. Комната была пуста, родители на заводе. На столе лежала записка от мамы: «Игорь, поешь чего-нибудь, возьми яйца в столе». Игорь вышел на кухню. В коммунальной квартире все было как обычно. В соседней комнате, в которой проживает с семьей фронтовик дядя Костя, стоял шум и гам: это его дети 13-летний Вова и Света на два года моложе брата, то ли ссорились, то ли играли. Еще в семье фронтовика имелся старший сын – 20-летний Степа, но он в данный момент отсутствовал. А если бы он был дома, то, скорее всего, сидел бы на кухне с дядей Костей, приканчивая очередную «чекушку» водки. Игорь уважал дядю Костю: в войну дядя Костя служил в кавалерии (оказывается, и на этой войне была кавалерия), на плече у него след от пулевого ранения. Война кончилась очень давно, и Игорь считал, что фронтовики почти все умерли или уже древние старики. А тут – живой фронтовик, в немцев стрелял. Как-то, еще в первом классе, Игорь даже прочитал дяде Косте смешной стишок о том, как под мостом Гитлера поймали, почему-то с хвостом. Дядя Костя на стишок отреагировал вяло, очевидно, ввиду подпития. Игорю было вообще непонятно, зачем взрослые то и дело пьют водку: потом от них так противно пахнет, а говорить с ними вообще становится невозможно – совсем дураками становятся. Дядю Костю застать трезвым было трудно. Впрочем, Игорь жил в «слободке», на заводской окраине, взрослые здесь пили практически все, поэтому ему было не привыкать общаться с пьяными. Еще одну комнату занимала молодая семья с двумя маленькими детьми. Один был совсем младенец, он постоянно орал; молодая мать непрерывно стирала пеленки в ванной, занимая ее по времени больше положенного. Наконец, последнюю комнату занимали старик со старухой, их Игорь недолюбливал, точнее не выносил запаха их готовки: украинка баба Груня целый день торчала на кухне и жарила лук. Игорь не понимал, зачем украинцам столько жареного лука.