Франсуа Баранже - Dominium Mundi. Спаситель мира

Члены «Метатрона Отступника» самопроизвольно были признаны естественными руководителями, а сам я по той же логике их возглавил. И должен признать, что система на данный момент функционировала не так уж плохо.

– Команданте Вильжюст?

В сочетании с моей фамилией это звучало еще смешнее.

– Да, да, Анселен, идем.

Я сохранил в компьютере сегодняшние наработки и встал, чтобы последовать за Анселеном, который, несмотря на юные годы, был выше остальных на добрые десять сантиметров.

Мало кто из нас сегодня работал в Котелке. Отчасти из-за грохота молотков, но еще и потому, что армия объявила об утреннем наступлении, и все приклеились к экранам центрального пульта, чтобы следить за ходом сражений.

Сначала я удивился, увидев, что бесшипники искренне интересуются этой войной и даже желают человеческой расе победы! Лишний раз пришлось констатировать, что конформизм великая сила. А по мне, так если те, кого они явились истребить, перережут всех крестоносцев, это станет лишь торжеством справедливости. Но стадный инстинкт так силен, что даже насильно мобилизованные воодушевились войной, в которой не хотели участвовать. Иногда у меня складывалось впечатление, что они просто смотрят очередные спортивные соревнования, и одни ставят на людей, а другие на атамидов. Конечно, зрелище на редкость нелепое, но по какому праву я бы стал возражать?

В тот момент, когда я проходил мимо собравшихся у экрана, эскадра перехватчиков показалась на спутниковом обзоре поля сражения, буквально в несколько секунд пронеслась через большой экран центрального пульта – масштаб у него был около двадцати пяти километров, – чтобы сбросить десятки зажигательных бомб на вражеские ряды. Присутствующие разразились криками и аплодисментами. Я невольно возвел глаза к небу, но никто этого не заметил.

Внезапно я почувствовал, что падаю назад, и, если бы Анселен не ухватил меня за руку, я бы точно расшиб башку о скалу.

– Господи, команданте! – воскликнул он, водружая меня на ноги. – Все в порядке? Вы легко отделались!

– Да, все в порядке, спасибо, – бросил я, потирая руку в том месте, где сомкнулась его железная хватка.

Пол в проходе был мокрым. По нему струился тоненький ручеек, делая гладкий камень пещеры скользким, как лед. Похоже, напор здорово увеличился, раз вода добралась сюда. Я бы и раньше это заметил, если бы те идиоты за пультом не вывели меня из себя.

Однако по-настоящему злиться на них я не мог. Им, как и мне, требовалось отвлечься, подумать о чем-то другом, кроме своих тревог. Нашим худшим врагом было отчаяние, а иногда я чувствовал, как оно бродит среди нас. Едва рассеялась начальная эйфория, вызванная блестящим успехом нашего побега, как группа вернулась к реальности и с каждым днем испытывала все меньше иллюзий относительно наших шансов на выживание. Нас разыскивали крестоносцы, и мы постоянно рисковали наткнуться на атамидов, которые, скорее всего, не станут вдаваться в различия между нами и солдатами регулярной армии. До сих пор ни один из нас с ними не встречался, но сражения, которые позволяло нам увидеть пиратское подключение, вгоняли в ужас.

Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться второй раз, я дошел по узкому проходу до помещения с источником. Оно было тесным и темным. Прожекторы на штативах давали людям возможность работать, но висящая в воздухе каменная пыль делала свет тусклым. От удушливого запаха камня, раскаленного добела механическими резцами, у меня перехватило горло. Трое парней, трудившихся здесь, приветствовали меня, быстрым движением поднеся ладонь ко лбу, но без особого энтузиазма. Постоянное военное обезьянничанье вгоняло всех в некоторую неловкость. Я готов был поспорить, что очень скоро эта глупость забудется.

Щель, сквозь которую раньше поток пробивался тонким ручейком, была расширена на добрых тридцать сантиметров. Семь валявшихся на земле затупившихся резцов свидетельствовали о твердости скалы в этом месте, зато теперь напор гнал воду мощной струей. Впрочем, такой мощной, что узкой расселины в почве, сквозь которую поток уходил дальше в скалы, теперь явно не хватало. Уже сейчас все шлепали по слою воды сантиметров в пять, и, если ничего не предпринять, соседние помещения тоже вскоре зальет.

– Черт возьми, да вы нам потоп устроите!

Я даже не старался скрыть своего возмущения.

– Вам не пришло в голову сначала расширить сток, а потом уже браться за источник? Было бы слишком попросить вас сперва покопаться немного у себя в мозгах, а уж потом буравить камень?

– Ну, вообще-то, вы правы, команданте, – смущенно забормотал один из рабочих. – До нас поздно дошло.

– Мой команданте!

Плевать я хотел на это слово «мой», просто появилось желание немного приструнить их. Это было мелочно, но, черт их задери, неужели трудно включить мозги, прежде чем приступать?

– Умно, – продолжал я. – Теперь вам придется долбить под водой.

– Не проблема, мой команданте, – поспешил заверить меня Анселен, желая развеять скверное впечатление от их усилий. – Инструменты водонепроницаемые. Мы постараемся сделать все побыстрее, и не пройдет и часа, как все будет в порядке.

Я немного помолчал, чтобы показать, что так просто им не отделаться.

– Ладно, парни, давайте. Но только на сей раз без глупостей!

Прежде чем уйти, я все же добавил:

– И молодцы, что расширили. Новый напор здорово облегчит нам жизнь.

Когда я уходил, они отсалютовали мне куда четче – очевидно, от облегчения.

Хотя я понимал, что повел себя с ними довольно жестко, я все равно невольно злился на них за небрежность. Ну почему именно мне вечно приходится думать обо всем? Конечно, это не совсем верно, но мне иногда надоедало, что остальные слишком уж часто сваливают на меня поиск решений. Мне бы тоже хотелось время от времени положиться на кого-то, иметь человека, у которого можно спросить совета. Танкред . Образ бывшего друга возник передо мной так внезапно, что я замер на месте.

Вот уж нет, внутренне воскликнул я, если и есть кто-то, на кого я не могу рассчитывать, так это точно он!

Яростным жестом я отогнал мысленный образ.

Пусть катится к дьяволу, он меня бросил!

Бросил.

Как я сам бросил свою семью, когда дезертировал …

Отчаяние, которое я сознательно пытался преодолеть на протяжении многих недель, внезапно шарахнуло меня со всей силой. Организуя этот побег, я исходил из уверенности, что армия никогда не вернет нас домой. Я умышленно и безвозвратно загубил свое будущее, думая выковать себе другое, возможно лучшее. Но теперь я понимал, что мои действия по большей части объяснялись досадой, вызванной поступком Танкреда.

У меня в мозгах все перепуталось. Мне больше не удавалось определить, правильно я поступил или нет. Жуткая тоска скручивала мне желудок при мысли, что я, возможно, сделал плохой выбор. Я ненавидел Танкреда и в то же время надеялся когда-нибудь вновь встретиться с ним.