Denny Чубаров - Белый Лис на большой дороге

Алиса молчала и как будто смотрела сквозь неё.

– Слезь с меня, – попросила Маргарита ещё раз.

В ответ Алиса наклонилась к ней – так, что её лоб касался лба Маргариты – и поцеловала подругу в губы.

На мансарде было светло, но не слишком ярко – свет был дождливый, строгих белых тонов. Маргарита любила это ощущение – света, пространства и тайны. Ей всегда нравилось, как барабанит по крыше дождь. И ей определённо нравилось то, что делала с ней Алиса – хотя для виду она всё-таки сопротивлялась.

– Когда-нибудь тебя казнят, – сказала Алиса. Она лежала на Маргарите, прижимая её руки к полу, тяжело дыша и не давая ей встать.

– Когда-нибудь тебя казнят за твоё разгильдяйство. За привычку всегда опаздывать. За тотальное преобладание внутреннего хаоса над самодисциплиной, – говорила Алиса, а Маргарите нравился запах её огненно-рыжих волос. – Когда-нибудь тебя повесят, сожгут на костре и четвертуют, но не сегодня. Сегодня казню тебя я.

В ответ Маргарита рассмеялась.

Вдвоём они пропускали уроки, заходили в музеи – пустые, просторные, светлые в утренний час. Они обнимались среди авангардных картин, целовались – под строгими взглядами исторических статуй. В музее минералов – самом пустом и ненужном музее – Маргарита расстегнула на рубашке Алисы несколько пуговиц и касалась руками атласной кожи. Алиса учила её целоваться – и теперь ей тоже хотелось себя проявить, она не желала в их паре быть всегда младшей.

Алиса водила её к себе – в маленькую квартирку в угрюмом рабочем районе.

– Какой обшарпанный старый дом! – восторгалась Маргарита. – Сколько поэзии в этом старом доме!

И часто оставалась там на ночь.

– И всё-таки, почему ты не живёшь со своей сестрой? – спросила она как-то раз, перед тем как уснуть на рассвете.

– Видеть не хочу её любовников, – отвечала Алиса.

У неё был характер: прескверный. Она часто выходила из себя, то и дело с кем-то ругалась, ненавидела – глупость, неправду, бездельников и транжир, но сильнее всего – тупую, примитивную подлость. А по воскресеньям она ненавидела Империю и делала бомбы для анархистов.

При близком знакомстве Алиса поражала своей невероятной энергией, которая сочеталась с удивительной самодисциплиной. Она жила несколько жизней сразу и во всём старалась быть лучшей – строгой, безжалостной перфекционисткой. Она вольнослушателем посещала университет, где слушала три курса одновременно, работала ассистентом у доктора Клорика и танцевала в императорском балете… ах да! – ради всего этого она в конце концов бросила школу. Тогда же ушёл лорд Вит – а в Лицей за ним нагрянула Императорская Экзекуция. Офицеры в красных плащах искали пропавшего учителя фехтования, старого странника и бунтаря, опросили учеников и даже прослышали про говорящего кота – однако ушли, так ничего и не обнаружив. После его ухода Маргарита едва не забросила фехтование – и забросила бы насовсем, если бы её не пинала Алиса, заставлявшая тратить на тренировки больше сил и времени.

– У тебя хорошо получается. – строго говорила она. – Даже не думай бросать свои занятия.

И Маргарита старалась: но не так сильно, как могла бы (ей очень не хватало упорства и самодисциплины). Она участвовала в соревнованиях и пару раз занимала призовые места, но чаще вылетала по какой-то нелепой случайности, или вовсе не приходила – предпочитая лишний раз повидаться с Алисой. Когда у Алисы выдавалось совсем чуть-чуть свободного времени, они проводили весенние вечера весьма тривиальным путём – держась за руки, сидели на пустыре или в безлюдном сквере, вдали от людских скоплений и ярких источников света.

– Кого мы ждём? – спрашивала Маргарита.

– Одного человека, – отвечала Алиса. – Помнишь того парня, хулиганского заводилу? Который чуть тебя не изнасиловал?

– От которого ты меня спасла? Ещё как помню! Я видела его недавно…

– Он повзрослел и задумывается о своих проступках. Он один – уже давно – кормит трёх младших братьев. Его отец работает на заводе и всё пропивает. Жизнь у парня собачья. Между прочем, он хотел перед тобой извиниться.

– Как это мило… – сказала Маргарита, хотя сама и не думала о том, что это мило – скорее о том, что это немного страшно.

– Он торгует алхимическими наркотиками. Я попросила его достать для нас одну маленькую розовую пилюлю, которая сделает твоё тело невероятно чувствительным этой ночью. Конечно, я могла бы синтезировать её сама, для этого достаточно моих базовых знаний…

– Всё-то ты знаешь, – буркнула Маргарита.

– Да, знаю, – поучительным голосом отвечала Алиса. – И ты будешь знать не меньше, если возьмёшь за правило читать не меньше пятисот страниц в день. Впрочем, тебе недостаёт моей фотографической памяти…

– Пятьсот страниц?!

Алиса кивнула.

Она и правда невероятно много читала – практически питалась книгами, прямо как доктор Клорик, и книгами была забита вся её маленькая квартира. Книги стояли на полках, на столе и на полу, стояли высокими стопками, которые постоянно обваливались посреди ночи, и Маргарита уже почти месяц вела упорную борьбу с чихательной книжной пылью. Алиса занималась древним колдовским искусством – робототехникой – очень много работала и мало спала. А ведь было у неё ещё одно увлечение – балет… и если Алиса бралась за что-то, то она бралась всерьёз.

Алиса, Марк, Яков, Алим – они много и очень серьёзно работали, будь то учёба или спорт, тригонометрия или фехтование, и Маргарита старалась брать с них пример, и тоже серьёзно работала, хотя нет! – Алим среди них был единственным, кто не работал совсем, потому что ему слишком легко всё давалось. На него как из ведра сыпались самые отвратительные оценки – даже там, где он действительно много знал – но на экзаменах он неизменно показывал блестящие результаты. Кажется, только накануне экзаменов он брал себя в руки. Классы фехтования он прогуливал регулярно – особенно с тех пор, как из Лицея ушёл лорд Вит – и не мог нормально выполнить простейшего мулинета. Но стоило Алиму взять в руки две изогнутые сабли – как ему не было равных: он гордо называл это фамильной техникой.

– Мой прадед трижды находил самое большое простое число методом суфийской медитации. – сказал как-то раз Алим. – Он записывал его между строк Корана. Первое он записал на трёх свитках, второе – на семи, а последним он исписал восемь свитков, но так и не успел записать его до конца.

Маргарита с Алисой не стеснялись держаться за руки даже возле Лицея, и Алим им доказывал, что таким образом они обе спасаются от безумия, которое овладевает молодыми людьми в старших классах.

– Вы говорите себе, что уже влюблены, – повторял он. – Все вокруг сходят с ума, многие ищут пару, а вы обе – как бы нашли, и живёте спокойно. Но вы просто выдаёте за отношения свою детскую дружбу. Вы нашли способ казаться отвязными, оставаясь по сути детьми.