Сергей Орст - Самое Начало

Достаточно быстро управившись с едой, Саф отнес миску и кружку в то же самое окно, откуда взял. На обратном пути к входной двери, оглядывая взглядом зал, его неожиданно посетила мысль о скудности убранства столовой. Эта мысль так сильно резанула его, что он даже остановился посреди помещения и окинул его ещё раз как бы новым взглядом. Его будто обожгла эта неожиданная мысль, он почувствовал, как сильнее забилось его сердце, хотя никакой физической нагрузки не было. Из глубин его памяти всплыло очень странное ощущение, но он никак не мог вспомнить, откуда оно ему так знакомо. Его будто новому взору внезапно предстали однообразные белые ряды столов и скамеек, белые, без единого шва стены, белый светящийся потолок, белый мягкий пол. На всё это он смотрел много-много раз, но не видел и не замечал деталей. А ведь никаких деталей просто не было, не было ничего такого, на чём бы можно было остановить, задержать взгляд.

Это вдруг всплывшее странное ощущение начало нарастать, биение сердца усилилось, теплая, даже горячая волна подкатила к горлу и сжала его, перехватив дыхание. Затем эта горячая волна докатилась до лица. Саф пару раз было хватил ртом воздух, но у него это плохо вышло, глаза защипали и вдруг из них полились слёзы. Он стоял посреди столовой и плакал как младенец. Слёзы текли по его лицу и капали на пол, он даже не вытирал их. Тут он вспомнил этот странное давно забытое ощущение горечи и обиды, именно такое было с ним, когда он в раннем детстве упал с лестницы и больно ушибся. Вот точно так же он стоял, потирая ушиб и плакал. Правда, плакал он не долго, воспитатель подошёл к нему, взял его за руку и, строго глянув на него, сказал что-то про недопустимость подобного поведения в обществе людей, и затем повёл его в медицинский отсек. Уже перестав плакать, маленький Саф тащился за воспитателем, потому что горький комок в горле и мутная пелена перед глазами не позволяли ему идти быстрее.

Теперь же Сафа некому было остановить и, пристыдив, вернуть на «путь истинный», он был во власти этой проснувшейся и вырвавшейся из глубин его естества разрастающейся эмоции. Он не пошёл, он побежал к входной двери, не сразу справившись с простой процедурой её открывания. Это обстоятельство вызвало новую, также давно позабытую эмоцию – раздражение, что ещё больше подхлестнула его горечь и обиду. Он уже не плакал, он уже ревел, словно зверь, взмахивая рукой и пытаясь открыть дверь. Наконец-то, дверь начала отъезжать в сторону, он схватил её за край створки и с силой рванул, желая ускорить процесс открывания. Дверь на мгновенье приостановилась, как-то нелепо дернулась и грохотом провалилась в пространство стены. Уже не замечая этого, Саф выбежал в коридор, в котором плавно включился свет, и что есть мочи побежал, ничего не замечая. Он бежал и ревел. Сам не понимая, что делает, он скинул с себя кусок белой ткани, в который был завернут, сандалии уже где-то свалились с его ног. Нагой он несся по коридору, крича и заливаясь слезами. Несколько раз он чуть не споткнулся о скинутый им кусок ткани, потому что бегал по кругу. В очередной раз, подбегая к брошенной ткани, он всё-таки зацепил её ногой и споткнулся. Он упал лицом вниз и, продолжая реветь, трясясь всем телом. Постепенно он начал затихать, изредка всхлипывая и дёргая плечами, а затем впал в забытье…

Саф лежал посреди коридора лицом вниз в полной темноте. В отсутствии сигнала от сенсоров об открытых глазах и бодрствовании организма Сафа, система жизнеобеспечения погасила освещение, полагая, что он спит. Саф действительно спал, но сон его был беспокойным. Впервые за годы, прошедшие с детства, ему пришли сновидения.

Приучая детей к дисциплине, воспитатели особой методикой вытравливали у них любое бурное проявление эмоций. Дети становились спокойными и послушными, у них нормализовался сон, потому что сновидения покидали их навсегда. Отсутствие снов было у всех жителей, за этим следили через индивидуальный портал связи. Как таковое сновидение никак не упоминалось в обществе, это понятие начисто отсутствовало, от него избавлялись ещё в детском возрасте, но за мозговой активностью людей во время сна всё-таки следили. Как только сенсоры регистрировали малейшее изменение активности мозга во время сна какого-либо человека, тут же звучал «индивидуальный будитель». Человек вскакивал с постели, а через индивидуальный канал связи его информировали о причинах его побудки. Разумеется, причины были надуманные, истинная причина скрывалась.

Саф спал, но его сон был тяжелый. Ему снился тот самый старик из детства. Седой человек наклонился к самому лицу лежащего маленького Сафа и с нежной улыбкой, таким зловещим тоном произнес:

– Ну что, дружок, проснулся? С пробуждением тебя, малыш! – затем он ехидно и громко засмеялся, отошел от Сафа и пропал.

Маленький Саф лежал на спине и смотрел в небо, которое было не голубого, а кроваво-красного неестественного цвета. Солнце было высоко в зените и светило прямо в глаза.

– Странное небо, – подумал Саф, – небо бывает красным только на закате, а не в полдень, да и то не такого оттенка. А где я?

Он приподнял голову и увидел, что лежит на земле, возле Великой Горы, вершина которой уходила за горизонт и была окутана такой же кровавой мглой. Зная хорошо это место, он сразу понял, что в противоположной от Великой Горы стороне находится главный город его страны. Встав на босые ноги, он ещё раз огляделся по сторонам – старика нигде не было видно. Саф пошел в сторону города. Вокруг была оглушительная тишина, что также было странно, ведь именно здесь был большой водопад на реке. Река протекала близ подножья Великой Горы и дальше, перетекая через уступы, обрушивалась водопадом в долину. Реки не было совсем!

– Может я ошибся направлением? – спросил себя Саф, – нет, вот на Великой Горе гигантская расщелина, а она как раз указывает на город. Куда же делась река, водопад и где долина?

Вообще местность была незнакомая. Она была ровной и плоской, как стол. До самого горизонта, всё было серо-красного цвета, в том числе и Великая Гора, которая гордо возвышалась над этой пустыней. Саф шёл босыми ногами по пыльной плоской пустыне, оставляя за собой слабые следы в красноватой пыли. Он смотрел себе под ноги и удивлялся такой пыли, ведь именно здесь должны были быть луга с мягкой сине-голубой травкой.

Саф продолжал идти по этой пустыне в свете полуденного солнца, как вдруг в небе со стороны города он увидел три низколетящих вражеских самолёта, несущихся к нему. Он точно знал, что это южане по форме крыльев, которые были загнуты вперёд. Они стремительно летели прямо на него. Повернувшись к ним спиной и закрыв голову руками, Саф присел, приготовившись к оглушительному рёву моторов, но ответом ему была всё та же оглушительная тишина. Когда же он поднялся, самолётов и след простыл на фоне Великой Горы.