Сергей Орст - Самое Начало

© Сергей Орст, 2021

ISBN 978-5-0053-8562-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чёрная ледяная пустота Вселенной. Россыпь далёких звёзд и звёздных скоплений. Яркая оранжевая звезда ласково освещает своих детей. Эти дети разные и маленькие, и большие, разноцветные и прекрасные. Лишь одно почти самое маленькое звёздное дитя, четвёртое по счёту от материнского светила, купаясь в его мягком тепле, обитаемо. Голубое красивое дитя с полярными ледяными шапками, белыми разводами редких облаков имеет разумную жизнь. Разум, это величайшее достижение эволюции Вселенной. Вокруг этого многочисленного разумного мира крутиться крошечная серебряная спутница, ласково глядя всё время одной стороной на голубое дитя общей оранжевой родительницы.

Внезапно в этом Вселенском вечном спокойствии серебряная спутница взорвалась яркой зловещей белой вспышкой. Её серебряное тело не вынесло такого и развалилось на два неравных уродливых куска. Голубое дитя, увидев смерть своей подружки, с горя вдруг осветилось целиком, подражая яркому оранжевому свету своей родительнице. Ослепительно плачущее дитя обратила в прах величайшее достижение эволюции Вселенной и тотчас угасало. В вечной тоске это теперь красноватое, убитое горем дитя оранжевой родительницы будет вращаться в ледяной пустоте.

Но разум полностью не угас вместе с голубым дитя. Единственное живое разумное существо случайно оказалось вне разыгравшейся трагедии, находясь внутри огромного, созданного погибшим теперь разумом, космического аппарата.

Саф проснулся, но не открыл глаза. Теперь он любил вот так лежать на спине после пробуждения и вслушиваться, будто впервые, в свои ощущения. В ощущения, которые он всегда чувствовал, но, которым не придавал никакого значения, пока не остался наедине с самим собой. Мягкое, почти нежное тяготение искусственной гравитации не утомляло его уже не молодое, но всё ещё сильное тело, которое отдохнув после сна, с наслаждением впитывало окружающее. Сверху, чуть с правой стороны с тихим, еле слышным ровным шуршанием струился воздушный поток из прорези в стене, а слева около пола в похожую прорезь воздух уходил из его каюты. Звук уходящего в вентиляцию воздуха Саф не мог слышать, но физически ощущал его свежесть и легкую прохладу.

– Значит система регенерации и циркуляции воздуха исправна, – подумал Саф и переключил внимание на другие свои ощущения.

Лежа на спине, он тихонечко пошевеливал пальцами рук и ног, и эти движения запускали в его теле приятные теплые волны, постепенно выводя его из состояния сна. Посторонних запахов он не уловил, и это прибавило ему уверенности в исправности и других систем жизнеобеспечения.

Саф ещё некоторое время наслаждался этим состоянием спокойствия и умиротворенности. Раньше он всю свою долгую жизнь просыпался от резкого звука «общего будителя», ведь вот так лежать после пробуждения, было попросту запрещено. У каждого жителя его страны был индивидуальный коммуникатор, связанный с индивидуальным порталом связи, через который от сотен и тысяч сенсоров окружающих ежемоментно человека, передавались данные о передвижениях и действиях этого человека, о физическом состоянии его тела, о темах его разговоров с окружающими людьми и о многом-многом другом. Все эти огромные данные стекались в единое информационное пространство, где обрабатывались и были общедоступны. Правители страны использовали эти данные для управления людскими массами. Технология уже вплотную подошла к возможности считывания мыслей людей, что очень требовалось руководителям для получения неограниченного контроля над гражданами. Саф точно знал, что подобная экспериментальная установка для контроля мыслей человека уже была создана, только не прошла полномасштабную проверку.

В его стране, измерение времени от момента пробуждения до подъема с постели каждого человека было технически несложным делом. Это время строго регламентировалось законом и неукоснительно выполнялось абсолютно всеми. Конечно, такое пробуждение каждого жителя практиковалось с детства и исполнялось всю жизнь, поэтому не вскочить моментально с постели было практически невозможным событием. Иногда, очень редко случалось такое вопиющее событие, и оно широко освещалось средствами массовой информации. Такой провинившийся человек подвергался весьма суровому общественному порицанию. Исключения были только для немощных стариков, которые уже не могли вставать, но, тем не менее, они должны были обязательно открыть глаза после сигнала «общего будителя». Подобное начало дня являлось показателем бодрости духа, здорового тела и готовности гражданина к усердной работе во имя всей страны.

После того, как Саф смог вывести из строя свой индивидуальный коммуникатор, система «общего будителя» перестала его будить по утрам. Он поначалу продолжал вскакивать с постели, едва проснувшись. Однако, постепенно, день за днем Саф осознавал, что ни общественного порицания, ни иного воздействия на него никто не сможет оказать – теперь он один, и за ним никто не следит. Когда он первый раз пролежал непродолжительное время после пробуждения, он почувствовал такое сладкое ощущение где-то внутри груди, что сначала испугался этого своего чувства и все-таки вскочил с кровати.

Сейчас же он лежал и получал удовольствие от тихих звуков, тонких запахов и еле ощутимой вибрации, словно младенец, открывающий и познающий окружающий мир. Именно то самое удовольствие, что было строжайше запрещено в его стране. Все эти фактически заново открытые им ощущения, даже еле уловимые шорохи собственного сердца и пульсации крови в сосудах вызывали у него только ни с чем не сравнимое блаженство.

Наконец, насытившись ощущениями, Саф открыл глаза и тут же постепенно в его каюте включился мягкий и теплый свет. Стены и пол его каюты были абсолютно белыми, никаких иных цветов в интерьере не было. Невысокий плоский потолок полностью светился ровным нерезким светом. Его каюта была весьма небольшой, практически кубической формы, со стороной примерно в полтора человеческих роста. Узкая кроватная полка расположена у стены напротив входной двери, справа стол с пультом управления и выдвижной стул, слева дверца в умывальник и маленький шкаф до потолка, входная дверь шириной в половину стены служила также зеркалом во всю высоту стены. Зеркало было чуть выгнутое и позволяло видеть сразу всю каюту.

Саф повернул голову налево, увидел своё отражение в зеркале и почему-то непроизвольно улыбнулся сам себе. Это было впервые. Поразительно, но раньше он сам себя как бы не замечал. В своей жизни он смотрелся во множество зеркал, но не видел там СЕБЯ, он видел там только рядового жителя страны, озадаченного заботами об этой же стране.