Алексей Рыжков - Случайная тень

– Здарова, лингвист! Как у вас там в Питере? Рассказывай.

– Всё прекрасно, Жень. У нас холодно, комендантский час, перебои с водой, электричеством и газом. На всю округу работает один магазин и тот с десяти до двух, – сумасшедшие очереди и драки. Народ жутко обозлён, каждый день где-то стреляют и постоянно что-то горит.

– А у нас какие-то дэбилы штурмуют Останкинскую телебашню. Хотят её обесточить, чтоб значит, не привлекала внимание инопланетян. Как твоя рука, Боря? Я волнуюсь.

– Нормально рука. Я уже гипс снял самостоятельно, разрабатываю потихоньку. Жрать вот нечего – одна гречка. За кусок копчёной колбасы я уже удавить кого-нибудь готов.

Деревянкин засмеялся.

– В деревню надо ехать. Там народ, наверное, и не заметил прибытия братьев по разуму.

– Да уж. Думаю в Сомали, Судане и прочих этаких странах, ребята тоже из-за таких мелочей не заморачиваются. Как стреляли друг в друга, так и продолжают. Слушай, Жень, пока Интернет ещё работал, я немного почитал про этот корабль – вырисовываются интересные параллели. Ты же в курсе, что у него экран уже со сторонами больше пятидесяти тысяч километров?

– Ну да. И никто не может объяснить, каким образом можно создать такую огромную хреновину. Корабль с лёгкой руки какого-то репортера теперь «Внеземным парусником» окрестили. Глупость, конечно же, очевидная, при такой площади их бы солнечным ветром с орбиты вышвырнуло. Один дурак ляпнул и все подхватили.

– Да дело не в названии! Помнишь тот пещерный петроглиф, из-за которого я в гипсе оказался?

– Ты мне его, кстати, так и не показал.

– Так вот на этом петроглифе…

В трубке вдруг раздался шум, вой, странный скрип и наступила мёртвая тишина – связь оборвалась. Ветров застыл с трубкой возле уха, погруженный в свои мысли и тут раздался громкий стук в дверь. Борис вздрогнул, повесил трубку на рычаг, подошёл к двери и посмотрел в глазок. За дверью был человек в телогрейке, – ярко-жёлтые лямки огромного туристического рюкзака смотрелись на грязной ткани чужеродными полосами.

– Что вам угодно? – Спросил через дверь Ветров.

– Мука, макароны, сахар, соль, тушёнка. – Продекламировал «коробейник».

– Почём?

– Мука – сто пятьдесят рублей килограмм, сахар – триста, соль так и быть за пятьдесят отдам.

– Тушёнка сколько?

– Пятьсот рублей банка.

«Совсем охренели» – прошептал Борис, накинул на дверь цепочку и приоткрыл створку.

– Хорошая?

– У меня всё качественное, сделано по ГОСТУ, сударь.

– ГОСТ уже лет двадцать пять, как отменили. Дайте посмотреть.

«Коробейник» достал из кармана банку и повернул её донышком к Ветрову. Тот прищурился, пытаясь разглядеть выбитый на жести код, но в полутьме парадного рассмотреть его невозможно. – А, ладно! – махнул рукой Борис и полез в карман куртки, висящей рядом. Он отыскал пятисотку и прямо через проём приоткрытой двери они совершили обмен.

– Благодарю. – Торговец галантно поклонился и направился к следующей двери.

Борис снова на кухне, но уже с вожделенной банкой тушёнки в руке. Он тщательно отмерил гречку, засыпал её в кипящую воду, и тут под окнами раздались крики – грабили торговца. Двое смуглых черноволосых ребят методично дубасили его бейсбольными битами, третий тянул на себя рюкзак. Мелькнуло лезвие ножа, и Ветров сжал кулаки. Убивать из-за десятка килограмм муки и сахару? Это уже слишком. Он взвесил свои шансы – из оружия дома только туристический топорик, к тому же действует только правая рука. В этот момент грабители всё же сорвали рюкзак и бросились в подворотню, взревел мотор, и тонированная девятка умчалась прочь. Ветров тяжело вздохнул и окинул родной город долгим взглядом – десяток дымов поднимались к серому небу, где-то выла сирена.

Тушёнка, конечно же, оказалась отвратительной. Сплошной жир, желе и невнятная пережёванная кашица. Но Ветров рад и этому, он добавил в гречку две столовые ложки этого эрзаца и с наслаждением пообедал. Четвёртая таблетка почти догорела, и вода в «чайной» алюминиевой кружке начала закипать. В этот момент дали электричество и Борис, позабыв про чай, бросился к компьютеру. «Ещё бы Интернет, и я был бы совершенно счастлив». Он закутался в шерстяное одеяло и открыл заготовленный текст письма доктору Келлеру. Минут через десять коннект с провайдером «поднялся» и Ветров быстро набрал адрес своего почтового сервера. Адрес, тема, текст и упакованная цифровая фотография были подготовлены заранее, оставалось воспользоваться методом «копи/паст» и письмо ушло на сервер Солнечной обсерватории в Калифорнии. Затем он зашёл на один из любимых новостных сайтов и сразу наткнулся на заметку о суде Линча в Австралии. Из текста следовало, что один из радиолюбителей в предместьях города Дарвин решил отправить собственное послание инопланетянам. О своем плане контакта он проговорился соседу, и уже через пару часов возле дома радиолюбителя собралась толпа. Его повесили на дереве, дом с радиостанцией на чердаке сожгли.

7

01 апреля. Фонскин, Калифорния.

Келлер сидит за домашним компьютером в одних шортах и неистово ругается.

– Скажи, пожалуйста, Мари, откуда эти психи берут мой адрес?

– Вообще-то он есть на сайте обсерватории, дорогой. И вряд ли все они психи.

– Господи! Да в каждом втором письме мне сообщают, что вышли на связь с инопланетянами. Как правило, посредством сотового, вторая по популярности – микроволновка.

– Ты теперь известный человек, Келл – первооткрыватель «Чёрного веретена». Терпи, это часть бремени.

Келлер в сердцах бьёт по клавишам, потом встаёт и уходит на кухню, Мария тут же усаживается за компьютер и начинает изучать удалённые Йоном письма. – «А вот это интересно…» – бормочет она и читает письмо Ветрова. Вначале она посмеивается от его витиеватых английских оборотов, но потом открывает фотографию петроглифа и ей становится не до смеха.

– Келл! – Кричит она. – Иди сюда!

В гостиной появляется Йон с бутылкой пива, зажатой в протезе.

– Посмотри на это.

Он несколько секунд смотрит на фотографию, задумчиво потирает заросший щетиной подбородок.

– И что это такое?

– Они уже были здесь, Келл, Если этот Ветров не ошибается, около двенадцати тысяч лет назад наши гости уже посещали Солнечную систему.

Мария роется на столе. – Чёрт, Келл! Ты разводишь бардак быстрее, чем я успеваю убираться. Где последние данные с Мауна Кеа?

Она, наконец, находит распечатку. – Вот. Размер экрана уже больше 75 тысяч километров, скорость приращения около 30 метров в секунду.

– Я в курсе, Мари. Меня оторопь берёт, когда я пытаюсь себе представить технологию, позволяющую развернуть в космосе такую колоссальную конструкцию. Она уже в двенадцать раз больше диаметра Земли.