Алексей Рыжков - Случайная тень

– Всё, Борь. Готово.

Деревянкин спустил в пещеру некое подобие лестницы – сосну с обрубленными сучьями.

– Только умоляю тебя, осторожно. Я буду держать ствол, а ты лезь. И постарайся не упасть, отечественная лингвистика мне этого не простит.

Ветров молча, стиснув зубы, карабкается по шаткой «лестнице». Он продвигался вверх и при этом продолжал думать о петроглифе. «Надеюсь, фотография успела сохраниться на карту памяти. Снова ползти в эту пещеру у меня нет ни малейшего желания. Я хочу домой».

– Ну! – Женя приплясывает на краю провала – показывай мои микролиты.

Борис достал из кармана два каменных наконечника и отдал Деревянкину. Тот вцепился в них, словно в величайшие драгоценности. – Рука болит?

– Сам как думаешь?

– Сейчас шину сделаем и бегом в Сикачи-Алян, а то стемнеет уже скоро.

Женя вынул из ножен на поясе свой мощный «походный» нож и стал выбирать подходящую ветку.

– Снимай ремень, им шину примотаем.

– Слушай, Жень. Я там ещё кое-что нашёл.

– Дааа?

– Уникальный петроглиф. Ничего подобного ты в жизни не видел.

Ветров зашипел было от боли, но шина уже зафиксировала предплечье и боль чуть утихла.

– Ты не дрейфь, семиотик. Координаты этой пещеры я уже в ДжиПиЭс занёс. Во! – Он повернул прибор экраном к Борису. – «Пещера Ветрова». Но могу переименовать в Волчью яму, если хочешь. Он расхохотался, и хлопнул Ветрова по здоровому плечу.

– Пошли, Индиана Джонс. Мы сюда ещё вернемся.

5.

21 марта. Солнечная обсерватория «Биг Бэар». Фонскин, Калифорния.

На экране компьютера профессор Алданцев из Саянской солнечной обсерватории. Он с траурным видом протирает линзы толстых очков, видеопоток периодически тормозит, но звук с другого конца земного шара доходит нормально.

– Ты был прав, Келл, мы обнаружили его в области, которую ты предсказал. Объект вышел на гелиоцентрическую орбиту, расстояние от Солнца 86 миллионов километров, скорость 39,11 км в секунду. Период обращения по предварительной оценке 162 дня. И ещё кое-что. – Алданцев откладывает очки в сторону. – Мы обнаружили у него некое подобие экрана – огромный квадрат размером две на две тысячи километров. Мы считаем, что это защита от Солнечного излучения. Он повернут к Солнцу, и закрывает собой веретено, наверное, поэтому ни мы, ни вы двое суток не могли его обнаружить.

– Что в инфракрасном спектре, Алекс?

– Ничего. Полный ноль. Объект не излучает тепло в окружающее пространство.

– Ты сообщил своему руководству?

– Да, Йон. Жаль, что вы решили поделиться с нами информацией только сейчас.

Келлер пожимает плечами.

– Ты же понимаешь, что решения принимаю не я.

– Ну, естественно. В Солнечной системе болтается огромный инопланетный корабль, а политики играют по привычным правилам.

– Их не переделать, Алекс. Ваши поступили бы точно так же.

Алданцев снова берёт очки со стола и водружает их на свой выдающийся ястребиный нос.

– Как думаешь, Келл, когда наши гости направятся к Земле?

– Не думаю, что им нужна Земля, Алекс. Похоже, им за каким-то чёртом понадобилось наше Солнце.

Спустя несколько минут в кабинет заходит Мария, – у неё в руках две чашки кофе. Одну она ставит на стол Келлера, вторую на непривычно чистый угловой стол. В дверь заглядывает Венда, натыкается на хмурый взгляд Келлера и скрывается в коридоре.

– И? Что говорит Алданцев?

– Они засекли объект. Он вышел на орбиту вокруг Солнца, через двенадцать часов мы тоже его увидим.

– Вокруг Солнца? Я думала, они летят к нам.

– Судя по всему, нет.

Мария подходит к Келлеру и через его плечо изучает параметры орбиты пришельцев. На основе данных Алданцева специальный софт уже смоделировал орбиту Чёрного веретена, и ярко-красная окружность лежит теперь между орбитами Венеры и Меркурия.

– Можно нетривиальный вопрос, Келл?

– Почему их траектория лежит строго в плоскости эклиптики?

Мария улыбается – как ты догадался?

– Смотри. Диаметр галактического диска нашей галактики сто тысяч световых лет, а толщина всего тысяча. Вывод?

– Хочешь сказать, наши гости из звёздной системы, плоскость которой совпадает с плоскостью Солнечной системы?

– Ну, было бы глупо вначале лететь к северному полюсу мира, а потом снова возвращаться, чтоб попасть к нам. Не находишь?

– Может, ты и прав. А может, это просто совпадение, или они подкорректировали курс на подлёте.

Келлер подходит к заветной полке с журналами.

– Даже не думай, Келл! Никакого виски до шести часов вечера.

Он безнадёжно машет рукой, возвращается в своё кресло, но его уже заняла Мария. Келлер тяжело вздыхает и садится в гостевое.

– Так зачем они здесь? Почему не летят к нам?

– Упаси бог, Мари! Если они…

– Да-да-да. Если они подойдут достаточно близко, то масса их корабля спровоцирует на Земле катаклизмы вселенского масштаба. – Она усмехается – мы никогда не моделировали такой странный сценарий контакта. Братья по разуму здесь – в Солнечной системе, но их поведение не агрессия и не попытка установить контакт с нами. Пока что нас просто игнорируют.

– Я вообще думаю, что они не к нам прилетели – орбита стабильна, если не сказать, идеальна. Эксцентриситет практически равен нулю – совершенный круг, они явно собираются покружить какое-то время вокруг нашей звезды. Вопрос удастся ли убедить в этом людей. Как думаешь, сколько времени понадобится какому-нибудь «диванному аналитику», чтоб рассчитать примерную массу корабля и сделать соответствующие выводы?

– Думаю, пару часов после обнародования данных.

– Где твой револьвер?

– В сумочке, Келл где же ещё.

– А где сумочка?

Мария делает испуганное лицо, а потом заливается от смеха. – Чёрт! В машине.

Келлер грустно качает головой.

6.

01 апреля. Васильевский остров, Санкт-Петербург.

Лампа на столе мигнула, пару секунд погорела в полнакала и выключилась. Вслед за ней безнадёжно затих компьютер и Ветров грустно покачал головой. – Ну, невозможно же работать в таких условиях! В этот момент за окном раздался визг тормозов и глухой удар. Борис выглянул в окно – на перекрёстке две разбитые машины и жестокая драка. Жители мегаполисов и до кризиса были не очень-то сдержанны, теперь же для проявления агрессии хватало одного слова. Ветров тяжело вздохнул и поплёлся на кухню. Волна паники нарастала в течение недели «задумчивой» кривой. Вначале о «Чёрном веретене» узнали лишь самые любопытные, потом Интернет и жёлтая пресса наполнились пугающими слухами и псевдонаучными статьями. Основная масса людей на эту истерию никак не прореагировала – все уже выработали иммунитет к этому бреду о конце света. Ветров повернул рукоятку плиты, – газа не было, он пожал плечами и принялся разжигать свою самодельную плитку. На кухонном столе, поближе к форточке стояла табуретка, на ней противень, на нём консервная банка с отверстиями и прорезью для сухого горючего. Три упаковки обнаружились в кармане отцовского рюкзака и были выпущены ещё при Союзе. Тем не менее, горели старые таблетки хорошо. Трёх-четырёх штук хватало, чтоб вскипятить воду в облупленной эмалированной кружке, и сварить гречку, которой в кладовке стоял целый мешок. Гречка эта уже была Ветрову поперёк горла, но кроме неё других запасов в доме практически не было. Он поджёг таблетку сухого горючего, залил в кружку воды из двухлитровой пластиковой бутылки, и аккуратно установил кружку на импровизированную печурку. Если газ так и не дадут, завтра придётся ломать стул, строгать из него ножом щепочки и готовить пищу на таком вот микроскопическом костерке. Ветров окинул взглядом и так не очень белый потолок и поморщился – от копоти потолок превратится в свод пещеры эпохи палеолита. Он в который раз обругал себя за беспечность. Даже после исторического выступления президента, когда сограждане ринулись штурмовать магазины и аптеки, Ветров сидел в своём кабинете и продолжал работать. Теперь поезд ушёл, – у него был только мешок гречки, соль, немного чая, спички и горсть табаку. Внезапно в прихожей зазвонил телефон, Борис вздрогнул от пронзительной трели и удивился. Надо же! Я и не думал, что он работает. Звонил Деревянкин из Москвы.