Камп Де - Рука Зеи

- Это, - объявил Визгаш, - очень большой деликатес.

Барнвельт судорожно сглотнул и почувствовал на себе насмешливый взгляд Тангалоа. На Самоа жрут, что ни попадя; но ему, Барнвельту, в жизни не достигнуть той неразборчивости в еде, которая отличает истинного путешественника. Однако ему удалось, по крайней мере, не скривиться и сохранить более-менее отсутствующее выражение лица: может, и почище чего есть придется. Если бы эта особенность исследований чужих планет пришла ему в голову раньше, он бы с куда большим пылом противился уговорам.

- Какая прелесть, - проговорил он с натужной улыбкой. - Их долго готовить?

- Пять-десять минут, - отозвался Визгаш. Жуков он зажал между двумя проволочными решетками и принялся подрумянивать над огнем, отчего те тут же съежились и стали распространять острую вонь.

Где-то в стороне дороги из кустов с хриплыми криками вдруг вырвалось с дюжину каких-то летучих существ. Барнвельт бесцельно проследил, как они улетели прочь, гадая, не спугнул ли их какой-нибудь рыскающий в округе хищник. Звуки, производимые мелкими обитателями кустов и травы, вроде снова примолкли.

- Визгаш, - проговорил он, - а вы уверены, что в округе действительно нет никаких бандитов?

- Уже несколько лет, как нет, - подтвердил кришнянин, переворачивая решетку над огнем и подбрасывая в пламя дополнительные щепочки. - А что такое? - добавил он резко.

Тангалоа, нацеливая "Хаяши" на обломки руин, предложил:

- Давай сходим к реке, Дирк. На том конце вроде древняя кладка сохранилась.

- Скоро уже будет готово! - заявил Визгаш тоном протеста.

- Мы недалеко, - заверил Тангалоа. - Позовите нас, когда почти совсем прожарится.

- Но... - начал было Визгаш в нерешительной манере человека, с трудом облекающего мысли в слова. Но Тангалоа уже устремился к реке. Барнвельт последовал его примеру. Вдоль скал на северной стороне руин они направились к краю нависавшего над водой обрыва. Возле самой крепостной стены стояла здоровенная плита, наполовину ушедшая в землю и пьяно покосившаяся, покрытая спереди полустертыми письменами.

Тангалоа отснял несколько сантиметров пленки, приговаривая:

- Вот через пару часов, когда солнце как следует проявит эти письмена...

Барнвельт обернулся в сторону костра и замер. Визгаш стоял на ногах и махал рукой.

- По-моему, он нас зо... - начал было Барнвельт и тут же понял, что кришнянин, скорее всего, подзывает кого-то с противоположной от дороги стороны.

- Эй! - воскликнул Барнвельт. - Посмотри-ка, Джордж!

- Куда?

- Что это там движется вон в той рощице?

- Вон там? А-а, наверное, какие-нибудь местные дружки нашего...

Группа людей, которая вышла из рощицы, торопливо двигалась к костру. Визгаш им что-то сказал. Барнвельт слышал его голос, но в стремительном потоке кришнянских слов разобраться не сумел.

- Вид у них не очень-то дружелюбный, - заметил Барнвельт. - Похоже, нам придется либо драться, либо удирать.

- Чепуха, малыш. Ты просто неисправимый романтик...

Все пришельцы, а с ними и Визгаш, бегом бросились к двоим землянам, сжимая в руках мечи, кроме одного, который держал лук со стрелами.

- Мамочки! - ахнул Тангалоа. - Похоже, и впрямь запахло жареным!

Он торопливо подобрал пару камней величиной с теннисный мячик.

Барнвельт прислонился спиной к стене и выхватил меч. Хоть клинок и вылетел из ножен с подбадривающим "ф-фить!", Дирку пришло в голову, что чтение исторического приключенческого романа про неустрашимого героя, который с архаичным инвентарем в руках выбирается из самых немыслимых передряг, по всем статьям куда более бодрящее занятие, нежели попытки играть эту роль самолично.

Также его поразило, что во всей этой ситуации было решительно что-то не то. Пока Визгаш вызывал своих друзей из кустов, Элин Фоли стояла с другой стороны костра. Она по-прежнему находилась там, не выказывая ни тревоги, ни удивления, когда они пронеслись мимо, уделив ей не больше внимания, чем один прохожий другому в давке переполненного метро. Потом она неспешной походкой двинулась вслед за ними к реке.

- Брось меч! - крикнул Визгаш. - А ты камни! Тогда вас никто не тронет!

- Это у вас называется пикник? - поинтересовался Барнвельт.

- Бросайте оружие, я сказал! Иначе мы убьем вас!

Восемь кришнян - девять, считая Визгаша, - остановились на безопасном от клинка Барнвельта расстоянии. В конце концов, и он, и его спутник заметно превосходили своей статью местных жителей.

- А если бросим? - мягко промурлыкал Тангалоа.

- Сами увидите. Вам придется пойти с этими людьми, но вреда они вам не причинят.

- Пожалуйста, подчинитесь, - попросила Элин Фоли из-за спин кришнян. Так будет лучше.

- Даю вам последнюю возможность, - пригрозил Визгаш. - Если тут кого-то ранят, в том будет ваша вина.

- Элин, а вы-то какое ко всему этому имеете отношение? - крикнул Барнвельт.

- Я... я...

- Маньой чи! - рявкнул Визгаш своим дребезжащим голосом, переключаясь с португальского на родной гозаштандоу.

Однако вместо того, чтобы наброситься всем скопом, после чего наверняка все бы сразу и закончилось, его спутники нерешительно двинулись вперед, поглядывая друг на друга и словно выжидая, кто нанесет первый удар.

Тангалоа с похвальным проворством запустил в них камнем.

- Мохой раф! - гаркнул Визгаш.

Бац! Камень стукнул лучника по физиономии в тот самый момент, когда он доставал из-за плеча стрелу. Заливаясь кровью, лучник повалился на спину.

Барнвельт, перепуганный, но полный решимости, вспомнил старую банальность относительно лучшего способа обороны и стремительно выбросил руку в неистовом attaque-en-marchant, целясь в ближайшего кришнянина. Элин Фоли истошно завизжала.

Тангалоа швырнул второй камень в Визгаша, которому удалось увернуться, и быстро нагнулся за следующим.

Барнвельт перехватил неприятельский клинок вихревым prise и заставил противника отступить. Кришнянин споткнулся о камень и растянулся во весь рост. Пока он пытался сесть, Барнвельт глубоко воткнул меч ему в туловище.

В этот самый момент Барнвельт почувствовал в левом боку, ближе к спине, жгучую боль и услышал треск рвущейся ткани. Он резко обернулся. Прямо на него наседала целая шеренга неприятелей, один из которых и ткнул его сзади. Следующий тычок Барнвельт парировал и почти сразу же отбил второй клинок, который обрушился на него с другой стороны. Он прекрасно понимал, что даже более опытному фехтовальщику против двоих долго не устоять.

Тангалоа бросил еще один камень и одним махом взлетел на гребень стены. К нему тут же бросились трое кришнян и через пару секунд проткнули бы его насквозь.

- Бежим! - взревел Тангалоа, падая со стены на уходящий вниз склон.

Два кришнянина непосредственно угрожали Барнвельту, а остальные бестолково сгрудились чуть в стороне. Поскольку Элин Фоли, судя по всему, относилась к противоположному лагерю, ее можно было со спокойной совестью бросить. Один кришнянин расположился прямо между Барнвельтом и стеной, другой наседал справа. Барнвельт бросился вперед в corps a corps и в тот самый момент, когда тело противника тесно прижалось к нему, изо всех сил врезал ему кулаком слева, метясь пониже. Как только кришнянин согнулся пополам, Барнвельт отпихнул его вбок и вскочил на гребень стены - как раз в тот самый момент, когда стремительный взмах другого меча сорвал у него с головы шапочку. Тангалоа успел добежать до середины склона, а справа от Барнвельта несколько кришнян уже лезли на стену вдогонку. Барнвельт спрыгнул со стены и гигантскими скачками понесся вниз, глубоко утопая в мягкой земле при каждом шаге. Тангалоа впереди него с треском вломился в прибрежные камыши, топча сапогами хрупкие стебли, и бросился в реку.