Евгений Щедрин - Племя с левого берега реки

– А-м-м, а сколько их вообще? – немного подумав, спросил Самир, кивая в сторону кучи батончиков и фруктов, которые они назвали яблоками.

– Батончиков, с учётом воровства, – штук четыреста пятьдесят – четыреста шестьдесят. А яблок – чёрт его знает.

– Ну, яблок мы ещё наберём, – с задумчивым видом ответил поджигатель. – Думаю, по одному батончику и по два яблока сейчас – в самый раз.

– Уверены? До гор путь неблизкий. Сутки, может, больше.

– Нэ учи ученний, да! – отрезал армянин. И, возвысившись над кучей, начал созывать народ.

Санмартин и Милан отошли в сторону.

– Похоронить женщин надо как-то по-человечески, – обратился к Милану смертник.

– Это говорит человек, который ещё вчера выкапывал трупы.

– Выкапывал, потому что так было нужно, а сейчас нужно погибшим последние почести отдать. Мы всё же люди, а не звери.

Серб задумался.

– Ну и чего ты от меня-то хочешь?

Они проходили мимо трёх блатных, провожавших их хищными взглядами. Санмартин как бы невзначай, но так, чтоб они услышали, произнёс:

– Вообще-то, учитывая несытность этих батончиков и яблок, вполне можно раздавать и по три батончика и четыре яблока на руки, но раз этот армянин так упирается… – убедившись, что компания начала живо обсуждать разновидности тюремного меню, он снова повернулся к Милану: – Не знаю, ты умный. Скажи какую-нибудь речь, отпусти грехи. Хочешь, крест им поставь.

– Какой крест? А если они еврейки? Или мусульманки? – запротестовал Милан, но Санмартин уже удалялся принимать очередного ходока.

– Тогда не ставь, – бросил он через плечо.

Следующим ходоком оказалась Оксана, державшая под локоть какого-то смуглого круглолицего азиатского юношу, ужасно несуразного, с бегающими глазками.

– Китаец, – сообщила Оксана. – Зовут Ким.

Краем глаза Санмартин заметил перебранку между Геворгом и одноухим.

– Ну, и чего ты, Лапушка, его ко мне привела?

– А куда его девать? Его отовсюду шпыняют! Он по-русски не разумеет. Что он вообще делает в восточноевропейской группе?

Перебранка обрастала матом и переходом на личности.

Санмартин осмотрел китайского юношу. Невысокий, худенький, несуразный.

– Ni jiao shemme («Как тебя зовут»)? – спросил смертник по-китайски. У Оксаны глаза на лоб полезли.

– Li Kim Chem. Kim («Ли Ким Чем. Ким») – ответил юноша после некоторой паузы. Он тоже удивился знанию китайского у белого человека.

– Na hao ma («Как дела»)?

– Hao («Хорошо»).

За несколько фраз Санмартин убедил бедного юношу стать его ординарцем и, отмахнувшись, побежал в сторону раздачи еды. Там уже случилась ожидаемая потасовка между армяно-боснийской диаспорой и бандой одноухого. Результаты: бандиты были разоружены и серьёзно избиты, Геворга пырнули ножом в предплечье. Самиру выбили зуб.

– Всё, оставь его, – Милан, Мачете и Санмартин с трудом оттаскивали раззадорившегося горца от лежащего на земле одноухого.

– Ну что, понравилось командовать?

Немного придя в себя, Геворг посмотрел на смертника. Взгляд его выражал нечто среднее между азартом и благодарностью. Предплечье серьёзно кровоточило. Так и не дождавшись ответа, Санмартин поднял с земли один из ножей и подошёл к одноухому, стоявшему на четвереньках. Помог подняться.

– Как тебя зовут? – спросил смертник.

– Соболь, – ответил одноухий.

– Посчитал несправедливым раздачу продуктов?

Соболь попытался выпрямиться.

– Эта су… – он только начал говорить, как Санмартин с абсолютно каменным лицом ударил его коленом. Прямо в пах. Звук был такой, будто два вертолета столкнулись.

Соболь сполз к его ногам.

– Может, лучше всё-таки я буду командовать? – не оборачиваясь спросил смертник.

– Валяй, – отмахнулся армянин.

Прошёл час. Кровь у Геворга удалось остановить. Санмартин пожертвовал примерно литр воды на то, чтобы промыть его рану, и лично перевязал её отрезанным рукавом Соболя. Двум оставшимся бандитам он дал нож (несмотря на общий протест) и приказал отрезать парашют от креплений. Раздачу еды завершали уже Мачете, Оксана и Ким.

А Милан начинал похоронную процессию по трём погибшим.

– Мы вас особо не знали. Девушку, что так неудачно пристегнулась, звали Ирина. Фамилия её была Романова. Она работала на одной из шахт на Урале. И кто-то решил, что она саботирует производство. О двух других мы не знаем ничего, а индекс Е в личных номерах говорит о том, что они были проститутками. Такое тоже бывает. Может, вы все были неплохими людьми, но смерти это неважно. И если там, на небе, есть кто-нибудь, кто будет вас судить, то пусть его суд будет милосерден и без рекламных пауз. Спокойной ночи.

Ещё с минуту все стояли молча. А затем двинулись в путь.

Задержался только Санмартин. Он подошёл к дереву, на котором всё ещё сидел ушастый парень в конопушках.

– Так и будешь сидеть? – спросил смертник. – Один ты не выживешь. А мы уходим в горы.

– Иди на… – ответил парень.

Санмартин смотрел на него с улыбкой.

– Если б я хотел тебя убить, то уже бы это сделал. Слезай, я найду тебе лучшее применение. Слово даю.

Они долго молчали. Парень, как и все, находился под впечатлением от последнего поступка смертника. Но всё же слез. Санмартин его не тронул.

Шли нестройной колонной по двое. Сзади плёлся вооружённый арьергард. В арьергард Санмартин отправил Самира, Милана, Геворга и Мачете – нести провизию и следить за тем, чтобы колонна не расползалась. Сам он шёл впереди с Оксаной и новоиспечённым китайским ординарцем. Первая остановка произошла через два часа пути. Двое преступников, которых смертник заставил нести сломавшего ногу, бросили свою поклажу на дороге. Пока Санмартин подходил к ним от начала колонны, Геворг и Самир их уже избивали.

– Хватит, – уверенно приказал смертник.

И впрямь перестали.

– Почему вы его бросили? – спокойно спросил он.

– На кой хер нам сдался? Мамонт хромоногий. Только пайку зря жрёт. Зачем он нам? – наперебой запротестовали бандиты.

Санмартин сплюнул. В очередной раз он с надеждой взглянул на Милана.

– Правило лидерства номер три. «Интересы группы превыше интересов одного человека», – ответил Милан.

– Он один из нас. А мы своих не бросаем.

– Кто «мы»? – спросил кто-то из толпы.

И впрямь, кто «мы»?

– Мы – племя.

Уверенность некоторых людей заразительна.

Племя двинулось дальше. Травмированного не бросили.

Шли уже часов семь, а солнце только-только приближалось к зениту. Колонна шла медленно и без особого энтузиазма. Если бы не тычки и прикрикивания со стороны арьергарда, она бы уже давно разбрелась.

«Ким, сюда», – жестами объяснил Санмартин своему ординарцу. Китаец побежал вдоль колонны.