Ирина Сергеевна Молчанова - Под контролем будущего

– Увы, но некоторые квантовые субстанции и в самом деле появлялись здесь неоднократно.

– А ты?

– Не желала это узнавать. Мне страшно от мысли, что я могла жить в ужасающих условиях, – Мона избегала анализа глубинной памяти, считавшейся тесно связанной не с телом, а с душой.

– Тебе не активировали память квантовой субстанции?

– Это лишнее. Я хочу быть счастливой. И являюсь таковой, – Мона покинула балкон, направившись в ванную, чтобы привести себя в порядок и отправиться на работу, а затем на очередной урок к Валериану.

Очередная испорченная схема отправилась в утилизацию. Становившееся ненужным лишалось ценности. Задумываться над данным аспектом ему не приходилось. Проведенные за работой часы привели его к осознанию тщетности надежд. Он питал оные. Не имел на это права. Как и на жизнь. Но жил и не желал исчезать.

Клур кинул взгляд на вскрытую капсулу. Последняя. Переданная из прошлого. Он никому о ней не говорил. Кроме Криса и не с кем было беседовать о вопросе, нарушавшем закон.

В ультрачувствительном микроскопе он рассматривал след, оставляемый в пространстве квантовой субстанцией. Как и предполагалось, перенос её из капсулы в схему нейросети не удался.

– Что же, по крайней мере, я освободил ещё одну заложницу или заложника научных потуг, – Клур смотрел в сторону, куда по его расчетам уносилась квантовая субстанция. В этот момент он почувствовал пустоту. Внутреннюю. В нем не имелось частички, сохраняющей в особых слоях пространства информацию о нем, его личности, мечтах и чувствах. Он существовал, но только на определенный отрезок времени. А как будто и не было его вовсе. Как какой-то гаджет, наделенный операционной системой или и того хуже, а может и проще.

Осознавая бесперспективность собственного положения, он нажал на кнопку уничтожения портативной лаборатории, умещавшейся в кейсе. Ему она более не требовалась: из прошлого никто не передал бы капсулу с заветным содержимым. Это было принятие конца.

Транспортные капсулы рассекали по пространству, расположившемуся между зданиями. Они отличались лишь скоростью. Одни перемещались слишком быстро, что их едва можно было уловить, другие будто зависали в воздухе. Цвет и размер капсул были стандартными, что требовалось по законодательным актам для эстетики восприятия пространства. Цветовая и размерная перегруженность отягощали нервную систему, а однообразные элементы воспринимались куда спокойнее.

Впрочем, и здания отвечали данным требованиям, но исключительно по цветовому аспекту. В вопросах архитектуры и высотности собственники зданий позволяли своей фантазии взять верх над однообразием. Но только в дозволенных пределах.

Ни одному жителю города не приходила мысль в голову о том, чтобы придать кардинальные отличия дому или транспортной капсуле. И цвет вещей не имел широкого диапазона. Цветовая умеренность в течение столетий стала нормой, а общество осознало, что она выступала гарантией безопасности. Чрезмерные отличия угрожали привычности. Они запрещались лишь на первых порах. Ныне их присутствие не допускалось даже мысленно.

Город в светлых тонах освобождался от капсул и сближался с закатом, раскрашивавшим дома в яркие цвета. Большая часть горожан предпочитала в это время суток находиться внутри домов и погружаться в состояние разгрузки сознания, обеспечиваемого специальными камерами.

Закату ничего не оставалось, как заполнять собой город, чтобы с нетерпением дожидаться сумерек и покидать место, где его некому было встречать.

Неозвученное вслух изредка становилось известным. Откровенничали глаза. По ним Мона смогла понять недовольство Валериана. Даже, если бы он не выдавал недовольства, она и сама осознавала, насколько слабо ориентировалась в событиях прошлого.

– Ты не сможешь выдать себя за одну из них.

– Я подучусь.

– Такой массив информации не осилить.

– Мне нужно туда попасть.

– Я не стану сообщать, что такое рвение, как минимум подозрительно, но только по той причине, что ты не представляешь угрозы.

– Звучит, как оскорбление.

– Ты просто им не опасна. Они тебе – да. Поэтому я дам тебе краткий инструктаж, так как большой объем информации не упомнить, и важное потеряется на его фоне, – Валериан устроился на подоконнике, чтобы периодически бросать взгляд вниз: с двухсотого этажа вид не наскучивал.

– Благодарю за доверие, – Мона пропускала мимо ушей негативное мнение в свой адрес, чтобы не создать конфликт и не утратить возможность осуществить задуманное.

Валериан вернул взгляд к пространству аудитории, опостылевшей ему приторно белым цветом. Ему катастрофически не хватало красок. В такие моменты он завидовал тем, кто мог отбыть пусть на короткий промежуток времени в прошлое, отличавшееся массой отклонений от нормы и идеала. Определенно там было веселее, нежели ему в мире, заключенному в геометрически верном пространстве, простиравшем свое влияние во внутренние миры людей. При этом он помнил, какую неприязнь в нем вызывало прошлое.

– Итак, более двухсот лет тому назад человек стал активно работать над поиском способа по удлинению жизни. Частично нашим предкам это удалось. При этом общество резко контрастировало на фоне ученых изысканий. Большая часть людей предпочитала ограничивать свое существование бытовым уровнем: работа ради получения незначительной выгоды, создание семьи и воспитание детей. Самообразование и получение удовольствия от собственной жизни считалось доступным единицам. Их общество подвергало осмеянию. Ты окажешься в том периоде истории, когда экономический кризис во многих государствах на фоне будущего будет смотреться невероятно уничижительным. Бедность и низкий уровень образования устранится намного позже. Ты не застанешь этот период – тебя заберут домой. Следует помнить, что люди того времени имели склонность к преступлениям. Погибнуть можно было, как на дорогах, раньше машины ездили по земле, так и от рук какого-нибудь отчаявшегося бедняка, решившего поживиться наличными средствами или украшениями. Люди много лгали и вводили друг друга в заблуждение. Их следует опасаться. Всех и каждого.

– О чем тогда думали люди?

– О всяких мелочах, чаще всего о нехватке денег и поиске полового партнера, – инструктор не сдержал ухмылки, сопряженной с высокомерием.

– А ещё?

– Все. Они были примитивны. В них не было того света, что имеется в нас.

Валериан захлопнул папку и замолчал. Инструктаж исчерпывался.

На фоне неизмеримого объема информации беспомощность человеческого разума выбивала из колеи. Ирон неоднократно ощущал именно такое состояние, но воспринимал его, не как укор, а скорее, как вызов и пытался восполнить пробелы. В этот раз он отправился в архив с иной целью. Продвигаясь по невероятно просторному зданию в сектор с данными незаангажированного слежения, он точно знал, что ищет.