Максим Курочкин - Аниськин и шантажист

– Здравствуйте, – протянул проверяющий, – не имею чести…

– Комаров, местный участковый, – понял Костя.

– Удостовереньице позволите?

– Да ради Бога.

Еще никто не потребовал удостоверения у Костика за все время работы в Но-Пасаране. Поэтому он спрятал его надежно, чтобы не потерять. Только вот куда он его спрятал? Комаров начал крутиться на сидении машины, пытаясь добраться до всех карманов. Некоторые карманы располагались в весьма и весьма неудобных местах, Костя извивался в тесном салоне автомобиля как пухлая серая гусеница и даже два раза задел проверяющего рукавом куртки по щеке и по плечу.

– Вот оно, – наконец обрадовался он, – смотрите.

То, как «Зимой-и-летом» рассматривал его удостоверение, и понравилось Костику, и нет. С одной стороны, человек, изучающий столь немудреный документ в течении шести минут был идеальным информатором по поводу состояния дебетов-кредетов объекта, интересующего Комарова. С другой, не каждому будет приятно, если предмет его тайных страданий – слегка оттопыренные уши, будут так тщательно разглядывать на снимке и сверять с оригиналом.

– Вообще-то они у меня только на фотографиях так торчат, – поспешил расставить все точки над i Комаров, – а в жизни почти не видно.

Проверяющий заметил, с какой натугой юноша пытается приказать неведомым мышцам прижать уши к голове, и на бледное лицо его сползла неумелая, кривенькая улыбка.

– Анастасий Иванович, – представился он.

«Ни фига себе, – промелькнуло в голове у Костика, – ну, что Александры, Евгении, Валерии, Валентины относятся, как к мужским, так и к женским именам, я слышал, но чтобы по земле бродили лысые Настеньки с волосатой грудью – это уже перегиб».

Впрочем, он уже почти научился ничему не удивляться или делать вид, что не удивляется. Поэтому он невыразительно поморгал, протянул руку бедняге и четко отрапортовал:

– Очень приятно.

Анастасий Иванович какое-то время пристально смотрел в глаза участковому, видимо, разыскивая там искорки насмешки, а потом успокоился.

– Говорите, – разрешил он.

– Понимаете, – на ходу импровизировал Костик, – у меня к вам совершенно неофициальное дело, я не требую с вас никаких сведений, а просто прошу помощи, как у старшего товарища.

Этому приему его тоже научил Виктор Августинович. Судя по всему, Настенька, как назвал его про себя Костя, человек закомплексованый, неуверенный в себе. Если его сразу напугать формой и протоколом, он может зажаться, испугаться: или потеряет дар речи и замолчит совсем, или, дабы выслужиться перед властью, присочинит чего. А вот если обратиться к нему за помощью, да еще в неофициальной обстановке, то самооценка его повыситься на одну планку, и он наизнанку вывернется, чтобы остаться на той же высоте.

– Я здесь недавно, – быстро долдонил меж тем Костик, – в мои обязанности входит наведение порядка, разбор жалоб граждан, а главное, профилактика правонарушений. Поэтому по мере возможности я пытаюсь знать все о возможных правонарушителях. Если смотреть масштабно, то мы с вами коллеги. Только я действую, когда преступление или правонарушение уже совершено и о нем заявлено, а вы пытаетесь найти скрытого преступника, того, что совершил нечестный поступок и посчитал, что все шито-крыто.

– Несколько упрощенно, но суть верна, – скупо похвалил попытки философствования Комарова Анастасий Иванович, – а что от меня-то вам надо?

– Как? Вы не поняли? – не совсем деликатно заметил Костя, – я хотел, чтобы вы мне подсказали, на кого я должен обратить самое пристальное внимание, кому, так сказать, уделить время, кого взять на заметку. Наша цель – не просто наказать виновного, но и помочь тем, кто еще сомневается, не стать на путь преступлений. Вот например: вы заметили в человеке слабинку, сказали об этом мне, я провел с ним пару профилактических бесед, глядишь, он и передумал вставать на преступный путь! И нам хорошо, и ему.

– Эх, молодость, молодость, – вздохнул «Зимой-и-летом», если все было так просто! Даже великие педагоги не могли поручиться, что их беседы могут перевоспитать человека, а вы думаете, что это сможете сделать вы?

– Попробовать-то не мешало, – устал Костик.

– Ладно, слушайте. Только не воспринимайте эти сведения как красную тряпку, просто берите на заметку. Начнем с директора совхоза.

Многое, о чем поведал Анастасий Иванович, Костик уже знал. Многое явилось для него откровением. На что-то можно было закрыть глаза – как обвинить повариху столовой в краже продуктов, если ее зарплата равна шести обедам в той самой столовой? Что-то требовало немедленного реагирования. Так что Комаров не пожалел, что до «Улыбки» Анастасий Иванович добрался в самом конце экскурса по местам преступной славы но-пасаранцев.

– Единственная, о ком не могу сказать ничего интересного, это заведующая «Улыбки», – недовольно сказал он, – во всех расчетах копейка сходиться с копейкой, рублик с рубликом.

– Не может быть, – расстроился Костя, – раньше старики жили на картошке и воде, а сейчас каждый день на полдник бананы. Не сходится.

– К сожалению, сходится. Сам мечтал поймать ее на каких-нибудь махинациях – все чисто. А доходы абсолютно легальны и законны. Она даже налоги платит исправно. Скажем, заключила договор на поставку копеечной пряжи. Старушки красят ее экологически чистыми красками, вяжут вещи в фольклорном стиле. Кстати, сбывают их в Художественном салоне за совершенно неприемлимые суммы. Там же нарасхват идут дорожки из лоскутов. Да любая старушенция вам их за копейку пару продаст. А Инесса Васильевна приобрела оригинальную упаковку, рекламу. А этот, как его там, Коля-Болеро. Чтобы плести из лозы, высшего образования не требуется. В день он за просмотром сериалов сплетает по одной корзине для грязного белья. Я специально подоспел к завозу этих корзин в Художественный салон. Знаете, сколько за них дерут? Две тыщи! Все, что он сработал за неделю, разобрали в несколько часов. Я специально следил.

– Я не знал, – ошарашено пробормотал Костик.

Весь его дом был застелен теми самыми домоткаными ковриками. То на двадцать третье февраля какая бабулька поздравит, то на День Независимости принесет. Выходит, это не просто невинные выражения симпатии, а практически взятки в особо крупных размерах? Холодея, Костя вспомнил, как нынешним летом Евдокия Андреевна принесла ему кокетливую корзиночку с лесной ягодой. Корзиночку она наказала оставить себе, а он и не особо сопротивлялся.

– Вот что значит молодость, – невесело усмехнулся меж тем Анастасий Иванович, – я тут чуть от холоду не помер, а вы пришли, надышали, потеплело. Даже вспотели весь.

«Ишь, приметливый какой», – подосадовал Костик. Ему было неприятно, что Настенька заметил холодный пот, выступивший у него на переносице. Если бы он вспотел действительно от жары, тогда ладно, а то от страха и стыда…