Андрей Киров - Сказка про доброго дракона. Сказка для взрослых

– Ну что ты, Власик, – сказала Маша, увидев такое дело и тоже сильно переживая за него, – можем и так жить, я же не ухожу от тебя, хотя он ей сказал на другой день, что она свободна и может идти, куда хочет, а ему только осталось умереть с горя. – Вставай давай, – теребила она его, – поешь супа картофельного со свининой – очень вкусный получился!

Власик встал, съел, чтобы не расстраивать девушку, две ложки, ничего у него не лезло в депрессии. В такие периоды жизни его отец усиленно налегал на алкоголь. «Хоть бы староста, что ли, пришёл принёс настойки или самогонки, – уныло подумал Власик, – я бы тогда не стал отказываться, всё равно Маша меня не полюбит с такой-то мордой крокодильей… А староста в прошлый раз, когда я отказался пить настойку, рассказывал, что самогонка – тоже стоящая вещь, если делать с умом, лучше любого бренди и виски, какой делают за Стеной в городищах люди-мутанты, пьют это пойло, а после этого начинают безобразничать: бить друг другу морды, резать и стрелять друг в друга».

А ночью, на четвёртые сутки, как он задепрессовал не по-детски, Власик встал со своего драконьего ложа, съел немного супа, вытащив кастрюлю из холодильника, даже не стал разогревать, ещё холодца съел и осторожно, чтобы не разбудить девушку, вышел на воздух: стояла чудесная мартовская ночь, небо чистое, звёздное, но был весьма ощутимый мороз, около минус пятнадцати градусов Парацельсиона, и стартовал со своего пня на поляне и долго летал над лесом, выгоняя депрессию движением, как вдруг заметил спящего под дубом жангруза.

Это был массивный экземпляр, весом больше сотни килограмм, одет в шкуру бизона, и на ногах сшитые воловьими жилами штаны из козьего меха, а рядом лежала большая кожаная сумка, чем-то уже набитая. Жангрузы – племя полулюдей-полуобезьян – жили в гигантском лесу, высокие, от двух метров и выше, густо покрытые волосами, даже лица. Они были отъявленные негодяи, воры и разбойники, совершали набеги на селения и деревни, грабили и нередко убивали мирных жителей. «Значит, – подумал Власик, – уже где-то украл или кого-то ограбил». И напал на него.

Жангруз увидал злого летящего прямо на него дракона, испугался, схватил свою сумку и побежал. Хотя обижать мирных селян – людей – эти отъявленные негодяи всегда «герои». И гнал его Власик по лесу около километра, только ветви трещали.

А как сукин сын выбился из сил, упал на поляне и взмолился:

– Не губи меня, могущественный дракон, я могу тебе дать ценный совет!

Власик элегантно спланировал на ветвь гигантского дуба (в то время дубы росли в два-три раза выше и крепче нынешних, грязь цивилизации даже на деревья влияет!), на самую толстую нижнюю ветку сел, сложил крылья.

– Ну рассказывай, что за совет, да поживее, а то сейчас заживо спалю – ты нас, драконов, знаешь!

– Ну, тогда задавайте вопрос, – ответил трясущийся от страха жангруз, – у меня есть сова-оракул, может, она на него ответит! Но только обещайте мне, что если этот вопрос не входит в поле её знания и она не сможет вам дать ценного совета, вы мне ничего худого не сделаете!

– А что, есть такие вопросы? Она же, как ты говоришь, сова-оракул?

– Есть, тем более драконам она ещё советов не давала!

– Хорошо, – согласился Власик, – только после этого в любом случае ты сразу же… чтобы я тебя больше не видел в своём районе!

Жангруз закивал большой лохматой головой, потом вытащил из сумки какую-то грязную всклокоченную птицу. Чего-то сказал ей на ухо.

– Кхуа, кхуа, кхуа! – заквохтала птица.

«Это и есть его сова-оракул?» – с недоверием посмотрел на неё дракон.

– Она говорит, – обратился к дракону нехороший почти человек, – чего вы хотите узнать?

Шепнул что-то сове и выпустил её из рук. Сова сделала несколько пируэтов над драконом, словно опасаясь, что тот может её съесть, дракон понял её страх и мягко рыкнул: дескать, не бойся, я такую мелочь не ем. После этого сова осторожно спланировала на плечо к Власику. Власик конфиденциально изложил свою проблему сове на птичьем языке.

Сова поморгала своими круглыми глазами, закрыла их и замерла, словно окоченела, на несколько минут, потом открыла глаза и опять заквохтала.

Власик, понимающий язык животных и птиц, на этот раз с трудом разобрал, что ему сможет помочь старый дряхлый дракон, живущий очень далеко, если он, конечно, ещё жив.

– И это всё? – разочарованно переспросил Власик.

– Кхуа, кхуа, кхуа, – закивала головой птица и на всякий случай вспорхнула и пересела на плечо своего хозяина.

– Ладно, я свое слово – понял, да? – держу. Чтобы я тебя больше не видел в своём лесу и в ближайших тоже, – а надо сказать, что в то время «свои леса» простирались на десятки, а то и сотни километров, – и твоих дружков чтобы духу здесь не было!

Жангруза и след простыл после слов Власика. «А ведь мог бы и выйти на бой со мной, – подумал дракон, – вон какой тесак на бедре в ножнах болтается, если бы не был трусом!» Власик в таком состоянии депрессии был рад погибнуть в схватке с кем-нибудь, чтобы не мучиться и не мучить Машу. Надо отметить, что Власик хотя и был дракон с добрыми глазами, поэт и мечтатель, однако, происходя из древнего аристократического рода, был весьма не робкого десятка и мог с честью постоять как за себя, так и за своих близких. «Жалко, нет настоящего витязя, – пришла к нему неожиданная мысль, – я бы сейчас сразился с ним и погиб бы смертью храбрых. И Маша, может быть, принесла бы мне на могилу незабудки».

Однако совет мудрой совы дал ему некоторую надежду.

Прилетел Власик в пещеру под утро, Маша ещё спала. Лёг на свою рогожку и заснул как убитый. А как проснулся, рассказал Маше про жангруза и сову-оракула.

– И ты поверил? – Маша с сомнением покачала головой. – Я бы не доверяла фокусам всяких проходимцев, тем более жангрузам – это ещё те негодяи!

– Ты права, моя звёздочка, – Власик от волнения защёлкал сильнее зубами и начал раздувать ноздри и выпускать пар, – но не переживай, дай немного времени, я чего-нибудь придумаю!

Но придумывать ничего не надо было, у молодого дракона его безнадёжная влюблённость в девицу и сильный стресс после последнего серьёзного разговора дала импульс и в самом деле начал открываться провидческий дар, даже намного раньше. Не зря, значит, староста к нему захаживал. И дар этот проявился, когда Власик спал днём, наевшись борща (Маша отличный умела варить борщ) и зажаренной утку с картофельным гарниром, а Маша в это время ушла в лес, она теперь не боялась ходить одна в лес в любые его дальние закоулки и трущобы, тёмные и мрачные, как боялась раньше, все звери её уважали, даже волки, и медведи, и дикие кабаны, потому что знали, что эта человеческая самка живёт у дракона, а его, после рыка и пускания пламени, в лесу боялись.