Андрей Киров - Сказка про доброго дракона. Сказка для взрослых

Дело оказалось простым: передать соседу-старосте, чтобы тот узнал у своего дракона, когда можно Власику нанести ему визит.

– Да в любое время, – ответил сосед-дракон, – пусть прилетает хоть завтра, я всё равно тут со скуки умираю, будет с кем поболтать, распить бутылочку-другую.

Позже:

– Я всё удивляюсь, что это ты, сосед, за полгода ни разу в гости не прилетал, вроде рядом живём, лететь не больше часа, у нас, драконов на таком положении (уполномоченного губернатора со спецзаданием индивидуального человеческого селения от Сообщества драконов), так не принято.

Власик слетал к нему, всё разузнал, как видно из предыдущей главы, и приказал старосте, чтобы ему сшили накидки на крылья.

– Будет сделано, Влас Ихтиозаврыч! – отчеканил староста. А сам подумал: «Зачем ему накидки на крылья или собрался куда-то лететь в них? Тут что-то не так».

И решил разузнать у соседа старосты:

– Братан, дело не терпит отлагательств, не поленись, сходи к хозяину сегодня, расспроси осторожно, зачем это мой птеродактиль недоделанный прилетал к твоему крокодилу в гуттаперчевых перчатках, – так они злословили о своих драконах за глаза, – выспроси у него, зачем накидки на крылья, а за мной дело не станет.

Тот в свою очередь подпоил своего дракона и выведал у него, что Власик собрался лететь к дракону-чародею, а накидки нужны для безопасного полёта над Пастарианской пустошью, где живут двухголовые мутанты.

Тут надо сказать, почему Пантелеймон Спиридонович так болезненно этим интересовался и с особой страстью обслуживал и обхаживал Власика. Дело в том, что староста был довольно корыстолюбивый человек, что считалось в их относительно чистом мире (то есть чистом не только в плане экологии и разумного бережного отношения к природе, но и в плане человеческих мыслей относительно поклонения и любви к золотому тельцу и жажде быстро разбогатеть любыми способами) основным грехом. Даже весомее, чем серьёзные тяжёлые преступления. Только этот грех староста искусно скрывал от односельчан. Деньги любил уж больно сильно. (Кстати, ещё задолго, за сто тысяч лет до Рождества Христова люди этого мира знали основные грехи человека, их просветили на этот счет древние славянские боги, я их перечислять не буду.)

И давно любил, только виду не показывал. Об этом и драконы хорошо знали, что вид огромной массы золота действует на людей странным образом – они делаются словно припадочные: начинают бить друг другу физиономии, если есть под рукой ножи, резать друг друга, и готовы душу продать вместе с домашними питомцами чёрному ангелу за обладание этим жёлтым тяжёлым металлом, и что излишнее фанатическое сребролюбие рано или поздно приводит человека ко всем тяжким грехам и разнообразным масштабным бедам. Они сами и подкинули эту религию золотого тельца в техномир людей-полумутантов в качестве эксперимента, посмотреть, что из этого получиться. Эксперимент оказался удачным: за Заколдованной Стеной в мегагородах из-за слепого поклонения золоту и его денежному эквиваленту, а так же зависти, злобы и ненависти, порождённой этой страстью, процветали раздоры, конфликты и междоусобные войны за накопление и обладание как можно большим количеством золотых монет.

– Они там чеканят их на специальных станках, – рассказывал один селянин из соседней деревни. – А на площади городища Нью-Вавил-Она с населением два миллиона человек-полумутантов они из-за возросшей любви к золотому тельцу поставили ему памятник в виде полубыка-получеловека (верхняя часть туловища такой была с рогами на голове), отлитым из бронзы с позолотой. Каждое воскресенье жители города собираются на площади и поклоняются ему, а один раз в три месяца приносят в жертву альбиноса-похентоса с жёлтыми глазами, он так жалобно стонет, когда его кладут на алтарь, они их специально разводят в инкубаторе, тоже полумутанты.

Этот селянин по вечерам в трактире, когда туда захаживали после трудового дня односельчане пропустить по кружечке пшеничного пива или по стаканчику медовухи, вообще рассказывал удивительные вещи из жизни полумутантов-людей из городищ за Заколдованной Стеной. Он там незаконно работал гастарбайтером-слугой у одного богатого толстого полумутанта. У того жена была ещё толще, чем муж. И один ребенок – тоже толстячок. В городищах техномира за Стеной – один ребёнок в семье считается нормой.

– Так вот, жена этого полумутанта, чтобы слегка похудеть, даже жир откачивала с боков, живота и задницы, а заодно и убирала целлюлит. В специальной клинике лекари придумали для таких страдающих излишним весом баб. Кстати, насчёт баб… В городищах нет баб, то есть женщин, а дамы, если кто не знает.

– Брось заливать, Васька, – смеялись односельчане над рассказчиком. – А что такое дамы? И чем они отличаются от нормальных баб и женщин?

– Ну это… – Васька задумался, как лучше ответить. – Это такие отталкивающего вида существа, чем-то напоминающие женщин, только к ним подходить страх берёт. И уж тем более не возникает мысли поиметь их как женщин. Как правило, это мужеподобные стриженые существа с боевой косметикой на лице, и такое создаётся впечатление, что между ног у них нет основного женского органа… Словно дырка с рождения зашита суровыми нитками… Ходят они преимущественно в штанах – джинсах.

– Что ж, удивлялись односельчане, – эти… дамы все одинокие?

– Нет, у некоторых есть мужья…

– А зачем им тогда мужья-то, если зашито между ног?

– Да там мужья-то… одно название, чисто для вида, для понта. Стерильные бобики со стёртыми признаками пола.

– Ха-ха-ха, – смеялись слушатели. – Вот врёт и не краснеет! К тому же, как ты говоришь, эти дамы жир откачивают… Где это видано, чтобы с живого человека, пусть хоть он и полумутант или мегаполисная дама, так себя уродовать – жир откачивать? Это же не воду из болота резиновым шлангом… Против природы идти – она потом накажет.

– Это ещё что, – рассказывал дальше Васька. – Там есть клиники, где бабам- дамам, недовольным своей внешностью, морды уродуют садисты-фокусники – они пластическими хирургами придумали себя называть, чтобы не испугать их сразу. Исправляют нос, когда дама недовольна шнобелем, если он у неё торчит, как клюв у баклана, а также уши и губы. А в губы, кстати, закачивают ботокс – такую химическую дрянь, чтобы они были очень пухлыми, словно пчёлы покусали. Там такая мода для молодых баб, которые ещё не превратились в дам, чтобы губищи были о-го-го, сразу морда такая становится впечатляющая с надутыми на поллица губами, что на всё остальное уже не обращаешь внимания. Тамошние аборигены-полумутанты от этого балдеют, подписываются в интернете на таких, с добровольно изуродованными мордами, баб: они им очень нравятся. И ещё, кроме губ, в таких клиниках тамошним дамам-полумутанткам, у кого титьки отвисли и дама недовольна таким положением вещей, им туда эти фокусники специальные силиконовые вставки засовывают, чтобы у такой модницы грудь была раздута, как два мячика, и не менее пятого размера! И полумутанты, у кого жена с такими дойками, балдеют, когда они идут в клуб, ему все завидуют… Это ещё что, – продолжал заливать рассказчик, – дамы там, у кого, конечно, есть деньги, у их мужей, вставляют силиконовые надутые прокладки не только в титьки, но и в задницы, у кого они в целлюлите или безобразного вида. Такие дамы-полумутантки мало того, что от рождения неполноценны, деформированы окружающей средой, так ещё и наполовину изуродованы ботоксом и силиконом – с раздутыми губами, силиконовыми титьками и задницами. Кстати, они в Их мире полумутантов считаются почти эталоном женской красоты – такая мерзость! Неужели полумутантам приятно трахать таких полуискусственных монстров – я вот всё никак понять не могу! Хотя, положа руку на сердце, они их и не трахают! Не могут по причине полового бессилия! Я, конечно, не считаю толстух, как жена моего бывшего хозяина: таким дамам не до внешней красоты, у них вся цель в жизни – как бы повкуснее и побольше поесть!