Олег Верещагин - Моего пса зовут Враг

– Вино, наверное, – опасливо сказал Хасса. – Ну их, эти бутылки. Выкинь. От него только тошнит.

– Нет… тут какие-то лохмотья… – Озлефр рассматривал бутылку на просвет. – Это не вино… овощи всё-таки какие-то…

И, прежде чем проблему снова начали обсуждать, зубами ловко расшатал пробку, плотно закрывавшую горлышко…

…Сейн потом вспоминал, что звук был негромким – так, какой-то упругий «чпок!», сменившийся шипением. Резко запахло чем-то острым и вкусным. Но Озлефр, похоже, не мог этого оценить – его ноги торчали из-за скамьи в небо, и он, лёжа на спине, с подвывом ругался так, что все остальные онемели. Лежащая на земле бутылка продолжала толчками извергать остро пахнущую жидкость с какими-то консервированными растениями.

Наконец Озлефр сел, придерживая рукой лоб. Под пальцами быстро созревала шишка. На лице представителя рода Хэлмон была написана сдержанная ярость, эффект от которой сильно смазывался тем, что с него текло, а один длинный кусочек овоща из бутылки висел на левом ухе.

– Ловуфка, – злобно сказал он. С отвращением выплюнул изюминку и исправился: – Ловушка!..

Но продолжить не смог – Хасса фыркнул, кто-то ещё захохотал в голос, не беспокоясь о том, что может услышать охрана, а через миг смеялись уже все. Кончилось тем, что Озлефр махнул рукой и захохотал тоже. Потом снял с уха висящее украшение и задумчиво прожевал.

– Вкусно, – оценил он, оживившись.

– Это щи, – Сейн вытащил ещё одну бутылку. – Но не те, которые суп, а те, которые пьют. Я читал про такие.

Бутылки пошли по рукам. Содержимое их почти всем понравилось, и ребята позволили себе съесть ещё – один на всех – копчёный окорок, который уже надкусили на пробу и от которого просто не было сил оторваться. Остальное решено было нести в лагерь.

Это тоже требовало осторожности. Несколько раз уже было так, что удачная, казалось бы, вылазка срывалась буквально на пороге барака. Это было обидней всего.

Охрана патрулировала периметр и постоянно следила за вылазками. Земляне плотно перекрыли все выходы – широкое бетонное кольцо без единой травинки, ночью постоянно заливаемое светом прожекторов, сенсоры… К счастью, лагерь стоял над рекой. И вот с этой стороны по множеству причин наладить хорошую охрану никак не удавалось. Если только выставить на каждый шаг по часовому… впрочем, и эта тоже опробованная практика не помогла, сторки подкапывались под берег сверху вниз – иногда прямо из бараков. Но на этот раз было не так. И они уже всё переправили в барак, оставалась только большая картонная коробка с сушёными фруктами. Сейн как раз подтаскивал её к бараку, а навстречу вышел Озлефр – чтобы перехватить груз.

В этот момент их и накрыл патруль. Наверное, случайно. Резанул свет, рядовой и сержант с фонарями в руках оказались рядом с ошеломлёнными мальчишками. Рядовой перехватил Сейна за локти, тот уронил коробку, мысленно длинно выругавшись. Сержант автоматом оттеснил Озлефра ко входу, из которого уже высунулись на шум ещё несколько ребят. Приказал:

– Стоять всем на месте! – и стал сообщать о происшествии по связи. Ясно было, что сейчас явятся с обыском, а значит – результат набега пропал.

– Это всё притащил я, – сказал Сейн. Сержант оглянулся на него:

– Один? – не без яда спросил он.

– Один, – не менее ядовито ответил Сейн. – Докажите обратное, если сможете.

И чуть кивнул упреждающе Озлефру, который уже открыл рот, чтобы возражать. Вместо этого он мучительно дёрнул головой и гневно выкрикнул:

– Голодом нас морите!

Сержант вдруг начал белеть. Сейн ни разу в жизни не видел, чтобы землянин так бледнел – глаза, казалось, запали, вокруг них пошли чёрные круги, потемнело вокруг рта… Он чуть наклонил голову и тихо, отчётливо сказал:

– Голодом? Ах ты… – сглотнул, дёрнул головой. – Голодом? Голод – это когда я для сестрёнок белок в лесу ловил 5 5 В 17—18 годах Первой Галактической Войны, когда началось стремительное и успешное наступление Альянса, действительно произошёл сильный сбой в снабжении гражданского населения продуктами, связанный с потерей сельскохозяйственных планет и большим наплывом беженцев на Землю. Преодолеть его удалось только благодаря совершенной системе производства и распределения (а сам по себе он не привёл к трагическим последствиям благодаря развитой системе подсобных хозяйств и массовой культуре охоты) … а вы тут жрррррёте наше – и ещё… ещё…

– Жаль, что вы все тогда и не передохли с вашими белками! – Озлефр тоже набычился яростно. Сержант скривил рот, стремительно шагнул вперёд и яростно вскинул кулак.

Но не ударил. Постоял, весь дрожа, опустил руку, по-прежнему глядя в глаза чуть пригнувшегося, но не испуганного Озлефра и устало сказал:

– Дурак ты. Щенок глупый. А, о чём с вами говорить!

К бараку уже подбегала дежурная группа…

… – На выход, – раздался голос, и Сейн открыл глаза, дёрнулся на топчане. Оказывается, он уснул. И уже было утро, а в открытой двери стоял охранник. Незнакомый. С автоматом наперевес, на пятнистых рукавах – защитного цвета двойные значки, до смешного похожие на две поставленные рядом буквы «золь» 6 6 Руна «зиг». . Капрал. Сейн давно выучил земные военные звания, и знал, что яркий малиновый берет на охраннике означает Корпус Ксенологов, именно они охраняли лагеря. А ещё он понимал, что все эти мысли – это от… не то, чтобы страха, от тянущего неприятного чувства. Поэтому поскорей встал, одёрнул куртку. Землянин выпустил его – глядящего мимо охранника – в коридор, приказал: – Направо, марш.

Идти было тошно. Хотелось шагать поскорей, чтобы всё быстрей кончилось. И в то же время, конечно, спешить нельзя. Чтобы никто не подумал, что он… ну нет же, не страшно ему. Противно.

Дверь в конце короткого коридора открыл второй охранник. Снаружи было солнечно и ветрено, вокруг помоста, на который вёл короткий пологий пандус, стояли рядами пленные – весь его, Сейна, 8-й барак. Он не стал на них смотреть, отвёл взгляд на надпись над воротами – совсем близко:

ЗЕЛЁНЫЙ ШАР

ЛАГЕРЬ ДЛЯ ИНТЕРНИРОВАННЫХ ЛИЦ №VIII

ВОЕННОЕ МИНИСТЕРСТВО ОБЪЕДИНЁННЫХ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ ЗЕМЛИ

– но ощущал, что на него глядят все. И отдельно ощущал взгляд матери. Смешно, не может быть, скажет кто-то – но он на самом деле это ощущал. Пленные молчали. Краем глаза Сейн видел торчащий из помоста сбоку столб примерно в полтора его роста. Смотреть туда не хотелось, он и не смотрел, а всё равно видел и ощущал тошноту.

Охранники встали по краям помоста – слева-справа, точно по серединкам сторон. Сзади, из коридора, поднялись военный врач и пожилой офицер, Сейн не помнил его имени, хотя видел часто. Встал перед сторком – лицом к остальным пленным, кашлянул и коротко объяснил, в чём дело, как будто кто-то мог не знать. Его слова бумкали, как камешки в гулкую бочку, и при каждом слове в животе противно сжималось.