Андрей Мартьянов - Последняя война

Фарр машинально подумал, протирая глаза: "Мардиб сегодня будет говорить большую проповедь, а ученикам… Так. Ничего сегодня не будет".

Он внезапно вспомнил вчерашний кошмар. Поднимающиеся к небу над Шехдадом языки огня, безумных мергейтов, грохот обрушивающихся стен…

Какое счастье, что Ясур оказался рядом! Не будь подле Фарра грубоватого однорукого старика, все могло повернуться по-другому.

— Поднимайся, — донесся из темноты знакомый голос храмового сторожа. — Мне кажется, что спали мы очень долго. Рассвет давно миновал, да и полдень наверняка позади.

— Аладжара жалко, — вздохнул Фарр. — Почему он убежал? Наверное, снова попался мергейтам или погиб в пожаре.

— Может, и так, — буркнул Ясур, и Фарр почувствовал, как старик шевелится где-то неподалеку. В подвале храма стояла непроглядная темень, нельзя было рассмотреть и собственной ладони, поднесенной к лицу.

Чиркнула по кремню огненная шоситайнская палочка, атт-Кадир на некоторое время зажмурился от вспыхнувшего перед глазами шарика пламени, коснувшегося фитиля лампы, но, привыкнув к свету, огляделся. Свет выхватывал поднимавшиеся над головой низкие каменные своды, скрепленные яичным раствором камни песчаника, какие-то бочки, стоящие по углам. Ну да, все правильно. Подвал шехдадского храма.

— Лестницу наверх завалило. — Ясур, кряхтя, встал, прихватил халат широким воинским ремнем, умело орудуя единственной левой рукой, мрачно посмотрел на саблю, лежавшую у стены, но трогать пока не стал.

— Нам, наверное, будет очень сложно выбраться. — Фарр кивком указал на обрушившиеся ступени лестницы, ведущей наверх. Всход загромождали камни и обломки деревянных балок. — Если застрянем в подполе, то, конечно, сможем протянуть несколько дней. В бочках вино, есть сухие фрукты… Кажется, в том углу, в корзинах. Когда придут наши, то, конечно, первым делом начнут восстанавливать храм и нас найдут. Только бы поскорее!

— Никто не придет, — огрызнулся Ясур, даже не глядя на Фарра. — Никто не бросится ради нас восстанавливать храм. Фарр, запомни: когда идет война, надеяться можно только на самого себя и милость Предвечного. Но поскольку Атта-Хадяс, да будет он благословен, сейчас нас не видит, попробуем выбраться сами.

— Каким образом?

Фарр атт-Кадир отлично помнил, как маленький Аладжар, которого они вместе с Ясуром спасли от озверевших мергейтов, убежал куда-то в город, потом сторож потащил своего мардиба в здание храма, накрепко запер почти неподъемным даже для обычного человека, не то что для однорукого, засовом дверь подвала и приказал сидеть тихо.

Так прошло много часов.

Сверху через каменную кладку доносились странный рев, потрескивание и громкие щелчки, будто полыхал громадный костер. Перепуганному Фарру сторож объяснил, что горит шехдадский храм, дом Атта-Хаджа. Мергейты его не поджигали, боясь рассердить чужое божество или просто потому, что не успели. Видимо, поднявшимся ветром занесло искры в раскрытые двери, начали тлеть поддерживающие потолок балки, потом все загорелось… Когда дерево выгорело, лишенный опоры купол рухнул, разрушая стены, и на месте некогда очень красивого здания теперь громоздилась неопрятная дымящаяся куча каменных обломков. Задремавший Фарр проснулся ночью от невнятного грохота — смяв и вышибив дверь подвала, запрыгали по ступеням лестницы осколки мрамора и песчаника. Ясур только выругался шепотом, перевернулся на другой бок и снова заснул, а Фарр долго возносил Атта-Хаджу благодарственные молитвы.

— Выйти наружу? — Сторож огладил ладонью коротко стриженные седые волосы и хитро покосился на подопечного. — Проще простого, малыш. Извини, что я тебя так называю, хоть ты и мардиб. Нынче следует позабыть на время о титулах надо просто выжить. А для того чтобы выжить, нужны знания. Мне, например, точно известно, что отсюда есть еще один выход. Пойди сюда, помоги отодвинуть бочки.

— другой проход? — поразился Фарр. — Я не знал…

— Конечно, не знал. — Ясур плечом подталкивал неповоротливый бочонок, а Фарр изо всех сил тянул громадный деревянный сосуд на себя, отодвигая его от стены. — Знаешь, когда построили наш храм? Лет триста назад. В те времена набеги степняков были делом самым обычным. Вот строители и проложили подземный ход, выводящий за стену города. Конечно, стена тогда находилась ближе, чем теперь, но я уверен — мы вылезем отсюда в чей-нибудь сад или подвал.

— Откуда ты знал?

Бочка наконец откатилась на порядочное расстояние, и Ясур, прищурившись, внимательно разглядывал большие кирпичи подвальной стены. Фарр, проследив за его взглядом, неожиданно увидел, что один из камней заметно вдается в монолитную кладку и как будто не обмазан по краям скрепляющим раствором.

— В старые времена все так поступали, — просто ответил сторож, кулаком вдавливая неровный кирпич в глубь стены. — Мало ли… Война, бунт или еще что. Мардиб должен спасти достояние храма, чтобы оно не попалось в руки чужакам. Вот и рыли подземные ходы. Я, пока служил у Биринджика, все в округе облазил. Потом спросил у самого мардиба, есть другой выход из подвала или нет. Биринджик показал. Он тогда был Уверен, что тайный ход никогда никому не понадобится. Времена-то стояли мирные, Саккарем был могуч, как никогда.

Приоткрыв рот, атт-Кадир наблюдал, как в каменной стене появляется трещина, расширяясь до такой степени, чтобы в нее мог проскользнуть человек. В низком туннеле клубилась невероятная, казавшаяся материальной чернота. Ее хотелось потрогать руками.

— Собирайся, — приказал Ясур. — Эх, жаль, не додумались прихватить запасную одежду. Ничего, отыщем по дороге. Книга где? У тебя в мешке? Присматривай за Кристаллом. Такой Камень нам очень пригодится.

Ясур был абсолютно прав. Один из священных Кристаллов Меддаи, теперь хранимый Фарром, во всей красе показал людям свои изумительные свойства. Камень исцелял, давал возможность молодому служителю Предвечного чувствовать опасность и отгонял ее. Поистине священный предмет! Фарр подозревал, что в действительности чудеса, исходящие от Камня, содеяны кем-то другим — не иначе как самим Атта-Хаджем! — а сам Кристалл служит лишь для передачи божественного волшебства в этот мир. Однако выяснить, насколько достоверны эти соображения, у атт-Кадира не имелось никакой возможности.

Обильно устланный слежавшейся пылью коридор вел, чуть изгибаясь влево, шагов на двести вперед. Первым шел Ясур, держа в ладони глиняную лампу, вслед за ним — Фарр, у которого свербило в носу от поднятых сапогами сторожа пылинок и екало сердце, когда лица касалась древняя паутина, лохмотьями свисавшая с низкого потолка. Впрочем, бояться было нечего. Подземный ход, вопреки сказкам, не усеивали иссушенные временем скелеты, отсутствовали громадные пауки (наверное, все передохли от бескормицы и тоски), а что самое приятное — Фарр ощутил на своем лице слабое дуновение свежего воздуха.