Андрей Мартьянов - Эпоха бедствий

Лоллию Кэрис и Фарр не видели до ночи. Они погуляли по городу, осмотрели храм Молниемечущего, а когда начало смеркаться и они засоби-рались домой, в городе случилось что-то необычное. Главная улица внезапно опустела, появились одетые в золото и пурпур вооруженные люди, вставшие у стен домов в частую цепь, на фасадах зажгли факелы. Кэриса, пожелавшего перейти дорогу по направлению к арке "Трех дельфинов", вежливо, но непреклонно остановили военные. Оказалось, что это ликторы личной стражи Божественного.

- Да нам только перебежать! - попытался объяснить вельх. - Двадцать шагов! Во-он тот дом!

- Нельзя, - с безразличной строгостью ответил ликтор, - правил не знаешь, легионер? Сейчас пройдут колесницы - и шагай куда вздумается!

"Сейчас" растянулось на полтора оборота клепсидры. Вельх ругался под нос, пытался обойти охраняемую стражей дорогу и провести Фарра через другую часть города, но Геспериум оказался будто рассеченным надвое несговорчивыми вояками, коим была доверена охрана кесаря. Стремительно темнело, плащи ликторов из красных становились черно-багровыми. Тиберис задерживался. Лишь когда на безлунное небо ладони богов просыпали горошины звезд, в отдалении взревели рога. Значит, басилевс миновал границу Геспериума.

Сумерки почти не коснулись городских улиц - охрана не поскупилась на факелы, а горожане, следуя приказу, украсили фасады своих жилищ лампами из цветной слюды. Вельх вместе с молчаливым атт-Кадиром стоял на пересечении широкого проезда, ведущего далее к Хрустальному мысу, и проулка, спускающегося к морю. Из-за широких спин ликторов все было отлично видно.

Процессию возглавляли конники, передний из которых торжественно вез украшенный кистями из конского волоса штандарт Божественного, далее следовала пешая охрана - высокорослые бугаи в доспехах и белоснежных плащах, потом две или три колесницы... Двигались они довольно медленно, так как Тиберис не пожелал отягощать свой царственный зад жестким лошадиным седлом и путешествовал в носилках. Сие чудовищное сооружение, более напоминавшее переносной дворец, волокли десятка три невольников. Следует отдать должное щедрости басилевса - носильщики щеголяли не в железных ошейниках, а в серебряных, с красивым чернением.

- На колени, быстро, - прошипел Кэрис разинувшему рот Фарру. - Не смотри на него! Ни в коем случае! Не хватало только лишнего внимания к нашим персонам, да еще со стороны этого увальня.

Лунообразное, заплывшее лицо повелителя Аррантиады покачивалось за отдернутыми занавесями носилок. Нижняя губа выпячена, щеки слегка, по последней моде, нарумянены, редкие волосы старательно завиты и уложены надо лбом изящными кудряшками. Пурпурная тога смята и выглядит подобно обыкновенному покрывалу. В ногах расположилась некая весьма скупо одетая смуглая девица, обвешанная украшениями из цветного бисера и с небольшой свирелью в руках. Басилевс то поглаживал пухлой дланью спящего рядом с ним маленького котенка черной пантеры, то с тоскливым видом рассматривал проплывавшие мимо стены домов, иногда зевал, громко и с привизгом, показывая рот с темными неровными зубами.

Внезапно рука Тибериса поднялась, и тотчас последовавшая команда центуриона стражи остановила рабов. Божественный углядел что-то интересное. Улицы Геспериума пустовали, если не считать ликторов охраны, и внимание Царя-Солнце привлекли два силуэта, простершиеся ниц на углу.

Центурион был отлично осведомлен о системе жестов кесаря, которыми он частенько заменял устные приказы, не снисходя до общения с телохранителями. Потому аррант подбежал к двум неизвестным, быстро и тихо проговорив:

- Вы! Встать! Вас зовет Божественный. Руки держать сложенными на груди. Лишнее движение - смерть. Идите.

"Влипли!" - только эту мысль успел прочитать в глазах вельха Фарр, обменявшись с ним взглядом. Конечно влипли. Неизвестно, что взбредет в голову Тиберису, привыкшему считать других людей пылинками под подошвами своих сандалий.

Некоторое время басилевс, пожевывая губами, оценивающе рассматривал двоих незнакомцев, замерших, как было приказано, в трех шагах от носилок, ладони сложены крестом на груди. Фарр опустил глаза, но Кэрис, нарушив собственный приказ, осмелился исподтишка глянуть на владыку Аррантиады.

- Тебе нравятся звезды? - вдруг вопросил кесарь, обращаясь к вельху. Голос у Тибериса оказался неожиданно низким и глубоким, что никак не вязалось с его внешностью. Чернявая девица с флейтой наклонила голову и почему-то предвкушающе ухмыльнулась.

- Мне нравится все, что любит Божественный, - не задумываясь изрек Кэрис. В таких ситуациях он полагался только на импровизации, предчувствуя, что от него хотят услышать. На этот раз он ошибся.

- Да или нет? - ласково спросил басилевс.

- Ну... да, нравятся, - рискнул вельх.

- Отправишься со мной. - Тиберис опять зевнул. - И я угощу тебя на Хрустальном мысе морскими звездами в винном соусе. Раз уж они тебе нравятся.

- Моя благодарность не знает границ, о басилевс, - Кэрис от неожиданности закашлялся, - но я... я сыт.

- Легионер?.. - Тиберис будто не слышал его, разговаривая больше сам с собой. - Колонии... Агрикул, где сейчас стоит третий легион?

- Провинция Сикинос, Закатный материк, - быстро ответил не отходивший от носилок центурион.

- Хорошо-о... - Кесарь снова поглядел на вельха. - Завтра ты, колониальный десятник, проснешься воином моей личной стражи и оденешь белый плащ. После того, как мы отведаем морских звезд.

"Чтоб тебя переплющило! - бормоча невразумительно-благодарственный ответ, подумал Кэрис. - Впрочем, я сам хорош - нечего было попадаться на глаза этому дерьмовому полубогу! Хотел попасть на Хрустальный мыс - изволь. Как теперь выкручиваться? Воображаю, какими морскими звездами он меня попотчует".

- Но мой брат... - заикнулся вельх, пытаясь придать физиономии дурацкое преданно-восторженное выражение и кивая на атт-Кадира.

- Твой юный амант пусть идет домой, - медленно, как сомнамбула, шепнул Тиберис, глядя куда-то в сторону. - Ему морские звезды не понравятся. Забирайся сюда. В ноги. Меч отдай Агрикулу, он позаботится.

Басилевс отвернулся, считая разговор оконченным. Кэрис, указав глазами помертвевшему от страха Фарру на дом Элиады и пошевелив бровями, что долженствовало обозначать: "Сматывайся, пока и тебя не прихватили!", неловко залез в носилки, потеснив красотку с флейтой. На ее лице появилось выражение легкого недовольства. Тиберис снова принялся почесывать за ухом крупного смоляного котенка.

Едва процессия, осиянная факельным огнем, прошла мимо и ликторы освободили улицу, Фарр опрометью рванул к арке "Трех дельфинов", надеясь, что госпожа Валерида успела прийти в себя.