Николай Зеляк - Дорогу осилит идущий. Фантастическая повесть

Спина прямая, голова высокая, походка лёгкая. Белая рубаха туго обтягивает могучую грудь. Лапти лыковые, новые. Русые кудри шевелит вечерний тихий ветерок. Голубые глаза светятся. Идёт, одно загляденье.

Парни завидовали его росту высокому и стати дивной. Некоторые из них недолюбливали его и боялись. Боялись его силушки. А недолюбливали, потому что были не такие видные, как Илюшенька. Это один он был такой на всю деревню, который всем взял – и статью, и красотой, и силушкой.

Илья, по природе своей, был прямодушным и добрым. Однако терпеть не мог несправедливости. Не любил хитрых, да хвастливых. Поэтому у него набралось немало недоброжелателей и завистников. Но Илья был великодушным человеком и прощал своим недругам их мелкие пакости и проделки. Он был выше всех интриг и тайн деревенских. Не интересовали они его. Совсем не интересовали.

Илья мечтал об ином. О том, как и где применить свою силушку и натуру благородную на пользу людям. Но мечта эта тайная и заветная была ещё смутною, и не понятною для него. Конечно, работать на полюшке это хорошо. Но он уже тогда чувствовал, что мерить свою жизнь размерами одного полюшка – это мало, очень мало. Его душа рвалась на простор великий. Он стремился в мечтах своих, пока ещё неясных, стать защитником того самого полюшка, на котором его родные батюшка и матушка работали. И такие, как они. Да и он сам тоже…

А ещё, когда он хаживал по улице своею лёгкою походкой, то на него невольно засматривались девицы-красавицы. Кто с удивлением, кто с нежностью. Смотрели и нескромно вздыхали – ах, какой молодец идёт, какой ладный, да пригожий! Вот бы такого себе в женихи. За ним жизнь была бы, как за каменной стеной. Живи и радуйся.

Однако равнодушен был Илюшенька к их нежным взглядам, да нескромным вздохам. Не откликалось его молодецкое сердце на их тайные чувства и переживания. Проходил он, мимо них, ничего не замечая.

Но однажды, идя вместе с друзьями на опушку леса, он увидел её! Ту самую. Единственную. И звали эту девицу-красавицу Алёнушка…

Её изба находилась недалеко от того места, где собирались летними вечерами деревенские парни и красные девицы, чтобы песни петь, да хороводы водить.

Сидела она на крылечке и глядела своими распахнутыми глазами на улицу. И увидел Илюшенька в глазах её синих сказку недосказанную, быль-небылицу и чудо чудное. Были похожи они на бездонное синее небо, которое как не стараются затянуть летучие тучки, но никак закрыть не могут. Ладная да хрупкая, кроткая да улыбчатая девица Аленушка, нежданно-негаданно, тронула его молодецкое сердце. Незаметно, но властно.

С тех пор молодец стал выделять, среди весёлых девиц-красавиц, только её. Да и она тоже, ни на кого другого не обращала своего дивного взгляда, кроме как на Илью.

Сначала смотрела робко и украдкой. А потом, видя его ответный открытый и светлый взгляд, стала смотреть увереннее и смелее. И вот однажды, когда парни и девицы вознамерились вести, взявшись за руки, хоровод вокруг вечернего костра, Илья робко подошёл к ней и тихо предложил:

– Алёнушка, позволь взять тебя за руку.

Девица смущённо опустила свои очи долу. Щёчки её разом вспыхнули ярким румянцем. Она давно ждала этого момента. И вот он, наконец, наступил. Она доверчиво протянула ему свою хрупкую ручку.

– Возьми, Илюшенька…

Илья бережно взял её ручку в свою крепкую ладонь. Невольно восхитился её красотой.

– Какая она маленькая, да прозрачная.

Смутился.

– Не причинить бы вреда ей.

Она подбодрила его своей улыбкой.

– Не бойся Илюшенька…

И стали они водить хоровод вокруг костра, держа друг друга за руку. С тех пор Илья всегда стоял рядом с ней. Ей нравилась его большая, крепкая ладонь. А после гуляний и хороводов, он стал провожать её до самого крылечка. И это Алёнушке тоже пришлось по нраву. Илья стал люб ей. Она уже и не помышляла другой картины, кроме той, когда рядом с ней должен быть Илюшенька, а не кто-то другой. И Илья полюбил Алёнушку.

Матушка Алёнушки, Пелагея Ивановна, смотрела в солнечные глаза своей единственной дочери – сиротке и не могла нарадоваться.

– Какой у Алёнушки жених! Одно загляденье. Дородный, да пригожий. Сильный, да добрый.

Украдкой утирала материнскую счастливую слезу.

– Рядом с таким женихом, как Илюшенька, она жить будет в согласии и достатке. Как за стеной каменной.

Пригорюнилась.

– Вот бы порадовался покойный Карп Никитич, когда бы увидел свою дочь-невестушку и жениха её пригожего. Не дожил он, горемычный мой, до этого счастливого денька. Ох, горюшко-то, какое…

А родителям Илюши, батюшке Ивану Тимофеевичу и матушке Ефросии Яковлевне, в свою очередь, тоже понравилась кроткая, да пригожая избранница их сына.

Они уже говаривали между собой:

– Как пройдёт лето красное, да поубавится на полюшке забот крестьянских, так и пошлём сватов в дом Алёнушки, чтобы сосватать её за Илюшеньку.

И наметили они сыграть свадьбу после того, как пройдёт хлебная страда, и работы на нивушке станет меньше. После того, как минет, пришедшая из-за дремучих лесов муромских, хмурая и протяжная осень, со своими нудными дождями и промозглостью, и… наступит, наконец, долгожданная бодрящая зимушка.

С приходом зимушки, дружно ударят морозцы, и запорошит снег. Белый и пушистый. И вот тогда счастливые новобрачные Илюшенька да Алёнушка прокатятся по первому снежку на свадебных резных саночках. Прокатятся весело и задорно. Смеясь, они будут смотреть только вперёд. А кони борзые понесут их по просёлочной дороге, вздымая за собой пыль снежную. Чистую да искрящуюся…

…Илюшенька да Алёнушка наметили сыграть свадьбу после того, как пройдёт страда полевая, и нивушка укутается снегом.

Так могло бы быть, но так не случилось. Доля злая, да чёрная распорядилась по-другому. Она накликала беду. И та нагрянула нежданно-негаданно и поломала хрупкие мечты Алёнушки и Илюшеньки…

Беда эта пришла к Илюшеньке, когда он трудился на полюшке. И приключилась она с ним пригожим летним днём…

Стоял жаркий летний полдень. Шла хлебная страда. Иван Тимофеевич и Ефросинья Яковлевна убирали хлеб, а Илья трудился на краю поля. Он отвоёвывал у леса землю, чтобы приумножить хлебное полюшко. Выкорчёвывал пни, да выковыривал из земли большие камни, чтобы потом сбросить их в большой овраг.

Солнце полуденное уморило жнецов. Они оставили свою работу, чтобы передохнуть в тени полога от жары немилосердной. А заодно и отобедать.

Илья Тимофеевич позвал своего сына:

– Илюшенька, иди к нам. Трапезничать пора!

Илья тут же откликнулся:

– Добро, батюшка. Вот только подниму камешек, да отнесу его к оврагу глубокому.

Родители Ильи отложили трапезу. Они решили подождать сына, чтобы отобедать вместе. Время шло, а Илюша всё не появлялся. Кликнули его. Он не ответил.