Альба Тенгра Джез - Анакреон: ошибка выжившего

Сперва мы с Джаем просто смотрим на нее, успешно скрывая истинные мысли об этом утверждении, но потом Джай тыкает меня под ребра. Я не сразу догадался, что он имеет в виду. А потом подумал: почему бы и нет? Люди Биверна до неадекватности влюбились в полеты. Что, если подаренный Небесному Городу дирижабль станет нашей дипломатической победой? Хоть и замороченные, но они тоже всего лишь люди.

Джай косится на машущих от лестницы слуг и уходит с выражением облегчения на лице.

Пока я думал, как преподнести дирижабль королеве, Джай вернулся, неся на плече почтового сокола, а на лице – скорбь тысячелетий.

Я вопросительно смотрю на него, уже готовый протянуть руку для выуживания информации.

– Они должны идти. Будь у них ваше мировоззрение и душевная сила, они бы не сочли этот повод достаточным. Но в их нынешних обстоятельствах… им нужно идти.

Королева понимающе кивает. У меня складывается ощущение, что она уже знает, в чем дело, а я – все еще нет. Мне становится тревожно.

Мы чинно прощаемся, невероятно долго. Невыносимо долго. Кажется, в сто раз дольше, чем обычно. Джай зажат и одеревенел, моя тревога начинает зашкаливать. Мне почему-то кажется, что это связано с тем, что Марта не ответила на мои последние сообщения. И дело не в сломанном коммуникаторе или ее рассеянности.

Мы покидаем надстройки, Джай жестом велит сопровождающим нас дамам исчезнуть. Я близок к нелицеприятному эмоциональному выбросу. Если я сейчас же не получу ответы, то я кого-то убью. Пусть это будет королева Небесного Города, она готова к любому ходу вещей.

Джай топчется на камнях, поросших мхом, дышит так, будто пытается отойти от обморока. Или собирается выиграть в соревновании по длительному погружению в прорубь.

– Говори, или получишь гипервентиляцию легких, – требую я, стараясь скрыть панику.

– Я бы предпочел второе, – Джай обхватывает себя крыльями, сам себе обниматель.

Я протягиваю раскрытую ладонь, из рукава видно ромбовидный конец нейрита. Но Джай не хочет, чтобы я узнал таким образом – не хочет быть гонцом с дурной вестью. Вручает мне свернутое в тугой рулон письмо. Отходит немного в сторону.

Я смотрю на него искоса, подозревая, что это плохой розыгрыш.

Высоко над нами ветер колышет ветви, на которых стоят небесные жители.

Разворачиваю лист.

«В понедельник около трех часов дня Марта Арлахазар Фелина трагически погибла в окрестностях горы Арахагадра. Причиной считаем несчастный случай, приведший к падению с большой высоты. Смерть наступила мгновенно.»

Ветер швыряет нам в лица горсти снега. Он колок, точно битое стекло, хотя по виду больше похож на сахарную пудру. Вот так, видишь сладкое и мягкое, а получаешь стекло в лицо.

В моей душе стужа куда более ледяная и острая, чем воющие голодные ветра. И если мамонтавры правда существуют, им лучше держаться от меня подальше.

Мы с Киндрой и Эстебаном облазили все закоулки Арахагадры. Вернее, мы с Киндрой. Эстебан остался с моим сыном, как только понял, что в этих местах его кровь замерзнет быстрее, чем моя тоска рассеется.

Мы обшарили все от указанного места смерти и на три километра во все стороны. Это, конечно, было не очень умно. Но обоснованно. Я искал следы. Я не верю, что можно вот так просто лететь в свой дом на горе и рухнуть. С чего бы? Свело крыло? Переела супа накануне? Решила вздремнуть? Это даже не смешно. Тут точно есть заговор. Возможно, кто-то ослепил ее с земли. Оглушил и столкнул с соседней вершины, пока она любовалась видом. Я уверен, что это не случайность, хотя не знаю, что искать. Увы, мои мысли про отравление отверг Саймон, занимавшийся экспертизой.

Не знаю, как выглядит со стороны моя убитая горем рожа, но Киндра смотрит на меня настороженно и с опасением, а Эстебан, подышав со мной одним воздухом, оставил свои наркоманские шуточки. Надеюсь, пока он с Тирмгардом, он все еще их придерживает для более выносливых ушей. Однако, мне дорого участие их обоих, они – само воплощение поддержки, я рад, что у меня есть такие друзья.

Эстебан – плод трудов генных инженеров, поколение где-то после Авеля, шаг в сторону новой династии, создавать которую передумали. Не оправдала ожидания. Он, как и Авель, демонстрирует черты рептилии, с куда более развитыми способностями к мимикрии и скорости. Он хладнокровная тварь, что прячет его от взгляда в тепловом спектре, полностью сливается с любой поверхностью, меняя цвет чешуи, умело подавляет любые сигналы своего тела. Мои нейриты не ощущают его, если он не хочет – Эстебан словно забирает обратно в себя свой запах, создаваемые его сердцем микроколебания пространства, даже мозговой ритм. Не ошибусь, если скажу, что он краткосрочно подыхает. Однако, не совсем – вся фишка в коже. Что-то происходит с его шкурой, что делает ее не пропускающей… Ничего. Ничего изнутри – точно, как насчет снаружи – не знаю. Возможно, в таком режиме Эстебан невосприимчив к радиации. Но это не точно.

Добавим сюда суставы, гнущиеся во все стороны, невообразимую ловкость и скорость, быструю регенерацию – я видел, как Эстебан отрастил новые ноги, сразу три штуки, за считанные недели. Здесь начинаются его черты от других тварей, совсем не родственных Авелю. Четыре пары гибких ног, пара клешней, ядовитое жало. Во имя функциональности, в младенчестве клешни Эстебана немного модифицировали, так что у него есть еще и по четыре гибких пальца на каждую руку. Очень хотел бы я знать, как развивалась та часть его мозга, которая отвечает за мелкую моторику. Ведь его организм такую моторику в себе не закладывал, может, и части мозга для нее нет? Но, раз развил, значит, так можно.

В общем, Эстебан – черная чешуйчатая тварь с кислотно-салатовыми пятнами, грациозно плывущая по стенам и потолку, покачивая ядовитым жалом и глядя на мир большими крокодильими глазами. Мой лучший друг.

За все время поисков Киндра не проронила ни слова. Ни в один из дней. Она пару раз передавала мне свои соображения через нейриты. О том, что случайности бывают, что нет оснований полагать, что это убийство. Я не потрудился привести аргументы – ограничился трансляцией своей несокрушимой уверенности в обратном. Я не смог заразить этой уверенностью свою спутницу, но спорить она прекратила.

Это она отправила почтового сокола. Никто не хотел брать на себя задачу сообщить мне о смерти супруги. Пусть даже сухим отчетом. Киндра отправила короткую заметку без подписи – она тоже не хотела нести эту ношу, но это было необходимо, и лучше так, чем по возвращению в Техонсор с фразой «Пройдемте в морг, Арлахазар Мэлвин Парсеваль».

Но я, разумеется, знаю, что это она. И я благодарен.

Сегодня погода делает мои бесплотные надежды еще более невозможными. Снег забросал бы все следы, если бы они были. Впрочем, их бы уже давно стер ветер… Задолго до моего возвращения из Небесного Города.