Александр Васютович - Скрещивание миров

Вскочили на «ноги» мы одновременно. Развернувшись, ко мне мордой оно плюнуло, целясь в лицо веществом, которое, стекая с забрала шлема, полностью разъело выбитого на воротнике леопарда, оставив выгоревшее пятно на этом месте. Изобразив из себя верблюда, этот взбесившийся уж-переросток кинулся на меня, ударив своими клешнями мне в грудь, чем откинул метра на три и, оглушив.

Потеряв драгоценные долы секунды на то что бы сориентироваться и прийти в себя, я оказался абсолютно беспомощным.

Поднимаясь на ноги, я подумал о том – «Почему эта помесь „гидранта“ не воспользовалось моей беспомощностью?». Но тут же увидел ответ на свой вопрос. Этот побочный продукт эволюции кружился в центре поляны, пытаясь скинуть с себя вонзившегося в него всеми четырьмя лапами Океанчика. Наконец ему удалось сбросить с себя моего неожиданного союзника.

Отлетев на несколько метров, Океанчик с грацией и естественностью земной кошки приземлился на лапы, но он оказался развернутым в другую сторону от уже нависающего над ним противника.

Понимая, что шансы Океанчика уцелеть, настолько же нереальны, как и возможность того, что шахид станет молиться на иврите я, непроизвольно выбросив вперед руку и абсолютно автоматически подняв сжатую в кулак кисть, первым же выстрелом лазера снес голову этому змее-таракану. Заваливаясь на то место, где ещё мгновение назад был Океанчик, обезглавленное тело несколько раз дернулось, будто в последней попытке добраться до своей жертвы, замерло и неестественно осунулось.

Застыв от удивления, мы были поражены столь необычным, причем для нас обоих, исходом.

Не сводя глаз один с одного, мы решали, стоит ли заключать официальное перемирие или, сохраняя нейтралитет, разойтись по разным углам ринга.

От переизбытка впечатлений за один день, я уже ничто не воспринимал как неожиданность, поэтому появление Федор Михайловича с одного конца поляны, слева от меня, и увеличенной копии Океанчика с другого, не вызвало у меня никаких эмоций. Однако, когда сородич Океанчика при росте около восьмидесяти сантиметров, вызывающими уважение клыками, глухим рычанием, и угрожающей, приземистой походкой двинулся в мою сторону, я подумал, что туалетной бумаги в этом лесу видимо недостать.

Еще больше накалило ситуацию то, что Бес двинулся ко мне, хотя с другой стороны хуже все равно быть не могло.

Упустив из виду Океанчика, я приготовился к отражению атаки, видя только разъяренные глаза моего нового противника.

Вдруг тишину лесной поляны пронзил вопль, точнее звук, еле уловимый для моего уха, но заставивший атаковавшего меня зверя замереть. Это была забавная картина. Хищник, который вышел на расстояние прыжка и, напрягшись для его осуществления, резко затормозил, очутился в, мягко говоря, комичной позе. Пытаясь остановиться, он непроизвольно развернулся и, замахав лапами, грохнулся на спину. Вскочил он практически мгновенно, но с таким растерянным и недоуменным видом, что Чарли Чаплин умер бы от зависти на пике своей популярности. Одновременно замер и Федор Михайлович, однако, не опуская вытянутой руки, будучи в состоянии повышенной боевой готовности.

Оглядываясь по сторонам, я пытался определить источник этих звуков. Каково же было мое удивление, когда, проследив за взглядом зверя, посчитавшего меня своим обедом, я увидел Океанчика, оказавшегося причиной, предотвратившей бросок своего сородича. Убедившись, что атака на меня прекращена, и что попытки нападения больше не предвидится, Океанчик медленно, очень осторожно двинулся в мою сторону.

Подойдя ко мне, он некоторое время смотрел прямо мне в глаза, очень осторожно принюхиваясь. Вся его поза выражала напряжение и готовность в любой момент отпрыгнуть в случае опасности. Через некоторое время, не отводя взгляда от моих глаз, Океанчик стал осторожно меня обходить, двигаясь таким образом, чтобы не оказаться ко мне боком.

Боясь его напугать, я не делал абсолютно никаких движений, только внимательно смотрел ему в глаза, стараясь дать понять, что я не хочу нападать, но и не побоюсь это сделать при необходимости.

Неожиданно Океанчик отвел взгляд, опустил голову и уже без всякой опаски подошел прямо ко мне. Потеревшись об мои ноги он негромко заурчал, после чего одним неожиданным прыжком оказался у меня на левом плече, чем привел в полное замешательство моего наставника.

Устроившись на новом месте, Океанчик снова издал негромкий звук, после которого его сородич так же двинулся ко мне.

Подойдя ко мне в плотную, он так же меня обнюхал, после чего негромко и как мне показалось несколько грустно, зарычал. Отступив на шаг в сторону, опасаясь возможного нападения, я приготовился одновременно скинуть с себя Океанчика и успеть выстрелить из лазера. Однако мои опасения оказались напрасными. Хищник развернулся и, не удостаивая больше своим вниманием, с достоинством растворился в зарослях.

Лежа на моих плечах, Океанчик негромко урчал, создавая впечатление, как будто он там провел всю свою жизнь. Постояв еще немного в нерешительности, я подошел к Бесу, надеясь услышать совет как мне себя вести в возникшей ситуации.

После долгого, тяжелого взгляда Федор Михайлович развернулся и, махнув рукой, приглашая следовать за ним, направился в самую гущу леса.

Шли мы довольно долго. Лес очень напоминал земные джунгли, только насыщенный голубой цвет сбивал с толку и создавал впечатление, что это бутафория. Однако бьющие по скафу ветки, раздвигаемые впереди идущим Бесом и торчащие во все стороны корни, возвращали к реальности и заставляли быть внимательней.

Пробираясь через эти джунгли меня восхитило умение Океанчика держать равновесие. Несмотря на все мои качания, рывки и повороты, он только один раз выпустил когти, пытаясь удержаться на плече, но тут же, их спрятал, и как мне показалось извиняюще мурлыкнул.

Задумавшись, я налетел на остановившегося Беса. Еще ничего не понимая, я почувствовал, как Океанчик то выпускает, то снова прячет свои коготки и услышал его угрожающее рычание. Посмотрев на него, я увидел, что его шерсть стоит дыбом, а он сам, напрягшись, занял боевую стойку у меня на плече.

Осмотревшись, я понял, что мы окружены. Со всех сторон нас окружали полуобнаженные люди, которые были абсолютно идентичны между собой по всем параметрам, но больше всего мне не понравилась идентичность их взглядов, которые выражали явную агрессию, подкрепленную направленными в нашу сторону копьями.

Мне отчего-то захотелось поверить в то, что наконечники копий направлены в нашу сторону непроизвольно, а отряд, преградивший нам путь, просто занимается расчисткой леса для установки телеграфных проводов. К сожалению, в этом случае мне бы пришлось признать и то, что крокодил Гена соратник Чапаева, а Юлий Цезарь ученик Суворова.