Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны

Парни сложили остатки сухого пайка в вещмешки, встали, взяли лопатки и начали снова копать, Яша в одну сторону, а Коля в другую, навстречу соседям. Лейтенант как в воду глядел. Через полчаса в небе появился немецкий самолёт-разведчик Хеншель Hs-126, а проще «костыль», и начал летать над их позициями. Не прошло и четверти часа, как прилетели Ю-87, и тут началось.

Их позиции немцы бомбили, обстреливали из артиллерии и миномётов, а также непрерывно атаковали днём и ночью в течение четырёх суток. Всё это время ребята почти не спали, практически оглохли от непрерывных взрывов бомб, снарядов и мин. Они стреляли, прятались на дне окопа от взрывов, продолжали рыть окоп во время редких затиший, когда не стреляли. Ели только сухой паёк, раздаваемый по ночам. Также по ночам раздавали патроны, гранаты и воду, днём высунуть голову из окопа казалось равносильным мгновенной смерти.

В роте было много убитых, а ещё больше раненых, они так и лежали в окопах в ожидании ночи, когда их вытаскивали в тыл. Убитых хоронить, а раненых в медсанбат. Но санинструкторы, которые к ним приползали, говорили, что в медсанбате, который находился в лесу, нет уже ни места, ни медикаментов, а раненые лежали под открытым небом, и многие из них умирали.

А ещё пополз слух, что они находятся в полном окружении в глубоком тылу противника. Поэтому ждать помощи и подкрепления им неоткуда. В дивизии заканчивались боеприпасы, и дивизионная артиллерия уже практически не стреляла – только в редких случаях, когда возникала угроза, что немцы ворвутся в окопы. В редкие минуты затишья к ним подходил лейтенант Березин и пытался приободрить. Но всё равно настроение у всех было ужасное. За эти дни Яша уже настолько привык к страданиям и смерти, ставшими обыденными, что он перестал их замечать. Только удивлялся, что сам ещё жив и не ранен, и это вселяло хоть какой-то оптимизм.

В ночь на 26 июня немцы предприняли мощную атаку на позиции дивизии по всему фронту. Они прорвали оборону на стыке между позициями 200-го и их полка и начали громить тылы дивизии. Позади окопов началась беспорядочная стрельба. Командир взвода Березин приказал покинуть окопы и отходить в лес на восток. Из их взвода осталось всего одиннадцать человек, причём четверо легкораненных. Лейтенант повёл их за собой, пытаясь обойти место, где шёл бой в тылу дивизии. Они бежали плотной группой за Березиным, боясь отстать от него в темноте и потеряться. Бежали около часа, выбиваясь из сил. Наконец звуки боя начали удаляться и стихать, оставаясь позади слева. Дальше они побежали медленнее и, когда стрельба почти затихла, остановились и сделали привал в густом лесу.

Березин насчитал одиннадцать человек, значит, никто не потерялся. Затем лейтенант нашёл укромное место, достал из планшета карту местности, развернул её и, прикрыв плащ-палаткой, посветил фонариком, пытаясь сориентироваться.

Они находились недалеко от населённого пункта Суховоля примерно в пятидесяти километрах севернее Белостока. Следовало пробиваться на Волковыск, а для этого нужно было пройти около ста с лишним километров лесами, полями и болотами. Лейтенант приказал провести тотальную ревизию, всё собрать в кучу, а потом разделить на всех. Из оружия у них было десять винтовок и к ним сорок семь патронов, пистолет лейтенанта и восемь гранат. С едой намного хуже, всего четыре сухих пайка. Фляги наполнили водой из лесного ручья, протекавшего рядом.

После того как все запасы поделили, пошли дальше, в надежде пройти за остаток ночи как можно больше. Днём решили укрываться в лесу, а двигаться только ночами, избегая дорог и населённых пунктов, которые, вероятно, уже заняли немцы. Чтобы не демаскироваться, решили не жечь костры.

***

– Мама всегда такие вкусные пирожки с грибами пекла. Напечёт, маслом намажет, на стол поставит и тряпочкой полотняной накроет. Мы с батей и с сестричками за стол сядем, кваску нальём и все пирожки сразу слопаем. Мама ещё из печки достанет, а они пахнут так вкусно, – вспоминал Коля, сидя в лесу под деревом и грызя травинку.

– Да перестань ты издеваться! И так в животе пусто, только бурчит, – сердито ответил Яша, сидя рядом под соседним деревом.

Они находились в глубокой лесной чаще, куда почти не проникал свет, и кругом царил полумрак. Оба сидели в одних мокрых кальсонах, выставив по сторонам босые стопы, облепленные хвоей. Всё своё мокрое обмундирование они развесили на ветках и сучках соседних деревьев и пытались просушить, правда, пока безуспешно. Хотя стояла жара, в лесную чащу солнечный свет не попадал, здесь было влажно и прохладно. Этой ночью они переправились вплавь через какую-то небольшую речку и, несмотря на то что она казалась неглубокой, перейти вброд по дну не получилось. Пришлось проплыть метров двадцать, и поэтому одежда, которую они с себя сняли и перевязали ремнями в надежде пронести над водой, вся вымокла, а парни чуть не утопили тяжёлые винтовки. Позади захрустели ветки, и они оба обернулись.

– Свои, – раздался тихий голос лейтенанта Березина.

Через мгновение он показался из-за веток густой ели. Лейтенант был в одних трусах, в правой руке держал пистолет, а в левой небольшой кусок хлеба. Хлебом они разжились ночью в какой-то небольшой деревеньке. И хотя вначале договаривались в деревни не заходить, голод всё же взял верх над осторожностью. Они шли по лесам, полям и болотам уже четвёртые сутки, а остатки сухого пайка съели в первый же день на стоянке в лесу. Лейтенант Березин не выдержал, и они вместе с сержантом Гавриловым осторожно пробрались к крайнему дому и постучали в окошко. К ним вышла угрюмая хозяйка женщина лет сорока, не промолвив ни слова, протянула им небольшую буханку хлеба и тут же ушла в хату, заперев дверь. Березин каким-то образом умудрился не намочить хлеб во время переправы, и вот сейчас принёс им их долю.

– Держите ребята! Это вам на двоих. Не много, конечно, но хоть что-то, – сказал он, протягивая им хлеб, и добавил: – Жалко, что грибов и ягод ещё нет, с ними бы мы так от голода не мучились.

Яша взял из рук лейтенанта хлеб, встал, подошёл к соседнему дереву, на котором висели его мокрые шаровары, порылся в кармане и, достав оттуда перочинный нож, разрезал хлеб пополам. Потом подошёл к Коле и предложил ему выбрать кусок. Коля схватил хлеб и сразу же сунул в рот, начав жадно жевать. Яша тоже набросился на хлеб.

– Ничего, ребята, потерпите! Вот выйдем к своим, наедимся от пуза, – попробовал приободрить голодных парней лейтенант.

– Дойти бы уже! Сколько идём, а кругом всё немцы, – промямлил Коля с набитым хлебом ртом.

– Судя по карте, мы ещё только половину пути прошли. Нам ещё три ночи идти. Дойдём, ребята! Там на пути небольшая деревня у дороги. Диневичи называется. Этой ночью мы с Гавриловым попробуем ещё продуктами разжиться. Отдыхайте пока, сил набирайтесь, да вещи просушите, чтобы в мокром не ходить. Хоть и жарко, а заболеть можно, – произнёс Березин и ушёл.