Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны

***

На рассвете они вышли к дороге, идущей с запада на восток. Видимо, сильно забрали вправо и шли не на восток, а на юго-восток. Яша запомнил карту местности, которую показывал Березин, и на ней эта дорога как раз ограничивала большой лес с юга и вела в Большую Берестовицу. Это крупный посёлок, и туда идти им совершенно не нужно. Им требовалось обойти посёлок по лесам с севера и там пересечь трассу, идущую из Гродно в Свилочь через Малую и Большую Берестовицы. Значит, придётся возвращаться назад и делать крюк ещё километров двенадцать по лесу.

Они так сильно устали, а голод становился невыносимым. Дорога казалась пустой, по ней ехал только старый дед на лошади, запряжённой в телегу, на которой лежало несколько мешков, похоже, с мукой или с зерном. Голод снова начал творить с ними своё грязное дело, он отодвинул все остальные мысли в сторону, оставив только те, которые о еде. Животы закрутило и сильно засосало под ложечкой.

– Давай, я быстро добегу до телеги! Попрошу у мужика насыпать в котелки муки или зерна – и назад. Дорога пустая, никого нет, – сказал Коля.

– Пошли вместе, – предложил Яша.

– Нет, ты тут останься. Если что, меня прикроешь, – настаивал Коля.

– Ну хорошо. Только ты быстро давай! – согласился Яша.

К этому времени телега с дедом подъехала как раз к тому месту, где они лежали. Коля осмотрелся и, схватив два котелка, бросился бежать к телеге. Дед сначала испугался, но потом вроде успокоился. Яша видел, как Коля стоял и разговаривал с ним. Затем дед достал со дна телеги какой-то свёрток и отдал Коле. Развязал мешок и насыпал в котелки муки. Коля схватил котелки и бросился бежать к лесу. В это время на дороге со стороны Диневичей показался немецкий трехколесный мотоцикл. Тот летел на большой скорости, а немцы, увидев убегающего с дороги в лес советского солдата, открыли по нему огонь из автоматов. Коля бежал изо всех сил, пытаясь не потерять ценные продукты, которые раздобыл. Он уже почти добежал до леса и вдруг упал.

Яша выстрелил два раза в водителя и, видимо, попал, потому что мотоцикл начало крутить по дороге, а потом занесло, он съехал в кювет, опрокинулся набок и перевернулся. Перепуганный дед хлестнул кобылу и в страхе помчался прочь в сторону Большой Берестовицы. Яша бросился к Коле, тот лежал и не шевелился. Подбежав, он увидел у него на спине справа, в районе лопатки, дырку, уже окрасившуюся кровью. Яша перевернул друга. На лице Коли отражалась страшная мука, он хватал ртом воздух и не мог ничего сказать. Яша подхватил его подмышки и поволок в лес, пытаясь быстрее унести прочь с этой проклятой дороги.

Тащил долго, напрягая все силы и упираясь ногами, пока лес не стал густой. Остановился, когда совсем выбился из сил. Коля молчал, тяжело и часто дышал со свистом и бульканьем. Яша подтащил его к дереву, посадил спиной к стволу и начал снимать с него шинель. Долго возился, и кое-как это ему удалось. Гимнастёрку же просто разорвал. Пуля попала Коле в спину и застряла в груди. Он достал Колин перевязочный пакет из кармана гимнастёрки и начал перевязывать грудь. Бинта не хватило, и он распаковал свой. Коле стало немного полегче, прекратилось бульканье, дышать он стал реже. Яша достал флягу и начал поить друга. Тот пил жадно, большими глотками, захлёбываясь.

– Идти сможешь? – спросил Яша.

Коля едва заметно покрутил головой. Их взгляды встретились, и Яша понял, что друг умирает. На него накатила какая-то страшная, невыносимая и безысходная тоска.

– Яша, – тихо позвал Коля каким-то совершенно не своим голосом.

– Что, Коля?

Коля показал жестом, чтобы он наклонился к нему ближе.

– Если… дойдёшь… до наших… пошли… моей… маме… письмо!.. Запомни!.. Ивановская… область… село… Красная… Горбатка… улица… Перво… майская… дом семь… Соколовой… Серафиме… Ивановне… Напиши… что я её… очень… любил… и папу… и Валю… и Дашу… и…

В груди у Коли опять всё забулькало и засвистело, дыхание стало тяжёлым и шумным. Он хватал ртом воздух и задыхался. Изо рта пошла розовая пена, он сделал несколько глубоких вдохов и замер.

Яша сидел рядом и смотрел в его широко открытые голубые глаза, которые вдруг стали словно стеклянными, и в них разверзлась пугающая бездна. Мыслей не было, только всепоглощающие боль и скорбь.

***

Он брёл в ночи по лесу, не разбирая дороги и не понимая, зачем и куда идёт. Несколько часов Яша просидел возле погибшего Коли в каком-то оцепенении. Не было сил и желания встать, а в голове одна пустота. Ему казалось, что он умер вместе с другом. Потом встал, огляделся и увидел недалеко большую поляну. Пошёл туда, достал из кармана перочинный ножик и снял каску. Начал копать могилу, ножиком разрывая и рыхля землю, а каской её выгребая. Копал долго, с каким-то тупым остервенением. Закончил, когда солнце уже начало садиться. Могила получилась неглубокой, только, чтобы поместилось тело. Вернулся к Коле, взял его и потащил к могиле. Положил тело на краю. Оно уже стало холодным. Принёс Колину шинель и разложил одной полой на дно могилы, а другую оставил на краю. Осторожно опустил Колю в могилу. Хотел сложить ему руки на груди, но они уже не сгибались, так и оставил лежать вдоль тела.

Коля как будто уснул. Только стал совсем белым, как свежий выпавший снег. Черты лица его заострились, и теперь он выглядел немного старше, как раз на свои девятнадцать лет. Яша долго сидел рядом и нежно разглаживал рукой его короткие, чёрные, вьющиеся волосы. Ещё сегодня утром они шли вдвоём, разговаривали, надеялись, что выберутся из окружения. Сейчас мёртвый Коля лежал в могиле, и всё Яшино существо отказывалось это принять. За эту неделю он узнал столько смерти и страданий, сколько большинство людей не видели и за всю свою жизнь. Но гибель друга потрясла его настолько, что он потерял себя, что-то внутри него надломилось.

– Прощай, Коля! – тихо, дрожащими губами прошептал он.

Аккуратно накрыл другой полой шинели Колино лицо и тело. Взял каску и начал закапывать могилу. Когда вся вырытая земля закончилась, на поляне вырос небольшой холмик. Он густо закидал его хвоей, которую натаскал из леса в каске. В изголовье могилы поставил каску. Ни дощечки, ни, чем писать на ней, у него не было. Яша взял перочинный нож и подошёл к большому дереву, росшему на краю поляны. Срезал кору на большом участке ствола и начал вырезать надпись: «Здесь лежит красноармеец Соколов Николай Васильевич 22.2.22 – 1.7.41 из с. Красн. Горбатка Ив. обл.». Резал долго и упрямо, пытаясь глубоко проковырять дерево, чтобы каждая буква осталась хорошо видна. Закончил, когда на лес уже опустились сумерки.