Сергей Иванов - Кентавр на распутье

– А какую роль ты отводишь мне?

– Проблема в том, Род, что мне стало скучно почти со всеми. Среди здешних зверушек нет полноценных. Забавляться с ними – куда ни шло. Да и то слишком предсказуемы.

Ишь, и у него те же сложности. Как много у нас общего, а?

– А не пробовал искать среди людей? – спросил я.

– Где ж их взять-то, милый мой!.. Вот ты знаешь адреса?

– Если б и знал, с тобой бы не поделился. С чего ты решил, будто тебя допустят в приличный дом?

– Лучше по-доброму, – сказал он, нехорошо осклабясь. – Пока я еще не перерос всех. И кто станет мне нужен тогда, по-твоему?

– А думаешь, тебя остановит что-то, кроме пули?

– Теперь на меня потребуется много пуль, – возразил Калида едва не с сожалением. – Двойная страховка, знаешь ли. Хотя злопыхателей вокруг не счесть – вот если скинутся… Так ведь они, дурни, всё друг на друга тратятся.

– С твоей подачи, – поддакнул я. – Но чем Карина-то тебе помешала?

– Мне? Совершенно ничем. Это Хазар сам решил подхалтурить, за что и поплатился. А я даже не смог выяснить, кто заказчик… Кстати, не хочешь взяться? – осторожно ввернул он. – Плачу я щедро.

– Знаю, чем заканчиваются твои поручения, – проворчал я. – Крюком под ребро… «Коготок увяз», да?

Но, честно сказать, нынешняя его речь меня озадачила. Это был не тот Калида, которого я помнил по прежним встречам, и даже не тот, с коим препирался вчера. Если он не отказался вовсе от демагогии, то приберегал ее для тех, кто в ней нуждался. Теперь Калида видел, куда стремиться, и понимал, как этого достичь, – что значит разум, располагающий резервами многих сознаний! Такой Калида мне почти нравился. Конечно, он враг – объективно, по своей нечеловечьей сути. Зато умный, цельный, играющий по правилам.

Не исключено, нечто похожее Калида испытывал ко мне. Но через год-другой суммарный этот интеллект разрастется настолько, что я тоже выпаду за круг его интересов. И устремится он в такие выси!.. Но тогда действительно встает вопрос о выживании вида: или мы, или Калида с подручными. И ведь никто не готов умереть, чтобы уступить путь другому. Сосуществовать куда ни шло, но тут же не симбиоз – паразитизм!

– Да и пора мне, – прибавил я. – Заболтался тут с вами.

– Уже ночь. Тебе не пройти через паучью колонию.

– Ты уверен? – спросил я. – Первое правило авантюриста: подготавливай пути отхода. По-твоему, это что?

И вскинул палец, призывая к молчанию, а второй рукой коснулся пульта на поясе. Камень под ногами ощутимо вздрогнул, еще через несколько секунд издали донесся глухой гул.

– Поглядим, понравится ли паучкам свежий воздух, – сказал я. – И когда примутся они искать новое жилье, наплевав на запреты. Как бы на твоих малышек не посыпался иной дождь, вовсе не золотой! – Усмехнувшись, добавил: – А знаешь, куда я пристроил вторую мину?

– На купол, – догадался Калида. – Проклятие!

– Интересно, выдержат ли стенки хороший заряд? А если установить его на глубине, где и без того большое давление… Что, уже не скучно? – полюбопытствовал я. – Вот и развлек тебя, верно?

Тощая физиономия воина, только что такая подвижная, стала каменеть в непроницаемую маску. И в чье тело Калида скакнет сейчас?

– Почему бы тебе не переселиться в крысу? – крикнул я вдогон ему. – Тоже ведь родственная душа!.. А я б ее пристрелил, – добавил уже тише, вглядываясь в нового противника. Вроде не должен нападать, но кто знает, какой рефлекс включится у него в следующую минуту. – А хочешь, покажу фокус? – спросил я, вжимаясь в стену. – Скажи «бух».

Конечно, он не издал ни звука. Доверчивым простодушием трудяг тут не пахло – угрюмая настороженность бультерьера, взведенность курка. Однако «бух» все-таки прозвучал – да какой!.. Я еще раньше приметил напротив первой двери вторую, закрытую, видимо, много столетий. И пока мы с Калидой трепались, моя механическая команда, «болид» и «стрекозы», под неусыпным приглядом бортокомпа, старалась вовсю, обследуя ближние норы, отыскивая выходы на поверхность, подготавливая дорожку для пробега. И вот сейчас сработала мина, прилепленная «стрекозой» снаружи забытой двери.

Взрывная волна ударила по нам обоим, но меня лишь сильней вдавила в камень, погашенная скафандром, а злосчастного солдатика вынесла в коридор. Сквозь взметнувшуюся пыль ко мне скользнула «стрекоза», уронив в ладонь крохотный карабин, за которым тянулся прозрачный трос. Прищелкнув зажим к левому рукаву, я сорвался в бег – то есть меня сорвало натянувшимся тросом. Вот так ловят акул в южных широтах. А тут я поймался сам, решив вытащить себя из этого болота по рецепту Мюнхгаузена.

Вскоре я разогнался настолько, что пришлось задействовать доспешные усилители, иначе бы зарылся носом. Лишь перед поворотами я сбавлял ход, чтобы выдернуть трос из канавок, пропиленных в камне. Но на последнем перегоне меня поджидал сюрприз – не из приятных.

Навстречу по центру тоннеля двигались трое, выстроясь в цепочку. Двое смахивали на убийцу, оставшегося за моей спиной, но, слава богу, еще не вызрели в полноценные экземпляры, даже ростом уступали ему намного, тем более шириной. А впереди пружинисто вышагивала Лана, ожившая, расправившаяся, упакованная в серую кожу и черный пластик, поблескивая округлым шлемом и оружием, развешенным на бедрах. Смотрелась она эффектно и сама это чувствовала. Ей всегда нравилась форма, в особенности почему-то эсэсовская, и нравилось вести за собой… хотя бы и одного-двух.

Вряд ли они ловили меня – просто спешили по своим делам. Но, увидав чужака в странном скафандре, во все лопатки удирающего из их владений, тут же развернулись в линию, перекрыв коридор. Причем один едва не зацепил макушкой за трос – я едва успел прыгнуть, чтобы перебросить тот через его голову. Однако не прекратил бег, даже не притормозил – наоборот, наддал еще, будто вознамерился прорвать заслон, саданув по центру. А за секунду до столкновения вильнул в сторону, по стене взбежал чуть не к потолку. Такого финта от меня явно не ждали, и все ж один шустрик скакнул наперехват. Но я был готов к этому и мечом отбил атаку – к счастью, совсем короткую. Затем трос увлек меня дальше на сумасшедшей скорости, при которой даже с усилителями я едва успевал перебирать ногами.

Конечно, юнцы бросились в погоню, но даже их старшой вряд ли сумел бы меня догнать: я мчал по тоннелю как ветер, с гулом рассекая воздух, – почти летел, взмывая на каждом шаге. А напоследок, слегка притормозив, чтобы не расшибиться о стену, и вовсе взбежал по вертикали, наконец вырвавшись в шахту. И уж тут деткам пришлось оставить преследование.

Через десяток секунд я уже вскочил в «болид», и тотчас машина рванулась прочь, сопровождаемая по бокам «стрекозами». Мы отступали поспешно и без трофеев, если не считать новых записей, – зато и без потерь. Спустя пару минут, слегка отдышавшись, я отобрал у бортокомпа управление и вырулил на шоссе, еще прибавив газу. Как там поется? «Это счастье – путь домой». Вот именно. Хочу к Инессе, к Хану, даже к этому придурошному котенку – к тем, кто заменяет мне семью. Всё лучше, чем уподобляться Калиде.