Новел Мор - Канцелярия Времени. Архивы Корпорации «Счастье»

– Повтори, еще раз? – не унималась Кэтрин. Она почуяла слабость. Не обращая внимания на посторонний шум из коридора, сестра готова была разорвать меня на части.

– Девочки, это вы? – через секунду он войдет на кухню. Я не в состоянии видеть отца сейчас. Нужно быстрее убежать из поля зрения Кэтрин. Её глаза впились в меня с такой силой, что удивительно, как они еще не вылетели из орбит.

– Сегодня твой черёд. Еда в холодильнике. Таблетки на прикроватной тумбочке, ключ от бара за иконой Святой Марии.

– Стой! Мы еще не закончили! – она пыталась схватить меня за руку, но неосторожно смахнула чашку со стола. Звук бьющейся посуды на мгновение заглушил голос отца.

– Что там происходит?! Кэтрин! – шатаясь, он привалился к дверному косяку. Затуманенный взгляд любопытно изучал наши с сестрой лица, он не заметил осколков на полу. – Натали, что случилось, я спрашиваю?!

– Кэтрин тебе расскажет. Мне нужно идти, до вечера. – последнее, что я увидела, был её яростный взгляд. Губы сжались в тонкую тугую линию. Я задержала дыхание, чтобы не чувствовать запах, исходивший от отца.

Коридор, легкая ветровка, звон ключей. Наконец-то я на улице. Жадно глотая воздух, перенасыщенный выхлопными газами, ноги понесли меня в неизвестном направлении.

***

Вечер овладел Мегаполисом. С наступлением темноты чувствуется, как осень медленно подбирается, прячась в тени огромных небоскребов. Она любопытно высовывает свой нос, принюхивается, наблюдает, прикидывает время, когда стоит появиться, чтобы застать всех врасплох.

Прелесть жизни в пригороде заключается в том, что ты находишься недалеко от сердца Мегаполиса, но, при этом, не варишься в котле этого безостановочного безумия. Не слышишь треска неоновых огней, не глохнешь от шума автомобилей и поездов. Никогда бы не променяла жизнь в пригороде, на центр. Кэтрин тоже так считала, когда-то.

Глубокий вздох.

Облака, проплывая, как будто касаются ветвей деревьев. Ненадолго задерживаясь, они продолжают свой путь. Злость и обида растворились в прохладном воздухе, но желания возвращаться домой не было. Мне известно, как будут развиваться события дальше: Кэтрин опять начнет разговор с того места, с которого закончила, взволнованная мама будет засыпать нас вопросами, пытаясь подключить папу, а отец делать вид, что ничего не происходит. Как бы я хотела эту ночь провести где-нибудь в другом месте.

– Я подумал, может уже сделаешь дубликат ключей. – этот голос всегда заставляет меня улыбаться. Я приподнялась и увидела Элмо. Высокий, жилистый и несуразный юноша. Он – словно пощечина нашему общему окружению. Начиная с внешнего вида и заканчивая манерами (которых не было), он был ни на кого не похож, и людей это раздражало. Элмо никогда не волновала чужая точка зрения. Он, словно одинокий буксир, застрявший во льдах Антарктиды, прокладывал собственный путь. Природа наделила его хорошей памятью и сообразительностью, он знал об этом и никогда не упускал шанса это продемонстрировать. Он ввязывался в драки, не раз попадал в больницу, сидел в спецприемнике. Будучи взаперти, рисовал карандашом наброски, в голове сочинял мелодии, а потом играл их на стареньком синтезаторе. Его родители поняли, что пора разводиться, когда споры о деньгах и задолженностях стали единственными темами обсуждения. Элмо умел взять себя в руки, когда это было необходимо, он устроился на работу и ушел из дома, чтобы не стать предметом дележки безответственных родственников. Он умело распоряжался теми небольшими деньгами, которые зарабатывал в книжном магазине. Мошенник и вор, он вытаскивал купюры из кошельков и карманов, оставаясь незамеченным. Воровал Элмо исключительно редко. Юноша никогда этим не гордился, но и бросать это дело не собирался. Чувства такта он был лишен напрочь, но никогда не отходил от правил собственной искаженной морали.

Поначалу я не видела в Элмо ничего, кроме наглости и напыщенности, но спустя какое-то время за этой отталкивающей маской смогла разглядеть совсем иного человека. – В конце концов, у меня не всегда есть желание выходить на улицу и слушать истории о ссорах с Кэтрин, которые очень однозначно намекают на то, что ты не хочешь возвращаться домой и просишь меня остаться на ночь. – моя улыбка стала еще шире. Догадливый чёрт, он понял, зачем я ему позвонила. Хотя даже дурак осознал бы, почему я попросила его прийти. В последнее время Элмо стал единственным способом спастись. – Ты могла бы просто приходить ко мне, даже если дома никого нет. Это сэкономило бы время нам обоим.

– Сидеть в четырех стенах не самое лучшее лекарство. – ответила я, он пожал плечами.

– Что может быть лучше, чем лежать в мягкой постели и зализывать свои душевные раны? – холодный ветер незаметно подкрался сзади. По коже пронеслась волна мурашек. – Становится прохладно, пойдем домой. Выпьем чаю, и ты мне все расскажешь. – он развернулся и пошел в сторону черных непривлекательных зданий, не замечая ничего вокруг.

***

Закрывая дверь парадной, я услышала, как дождь свирепо обрушился на еще теплый асфальт. Элмо кинул на меня неоднозначный взгляд, тем самым говоря: «Из-за тебя я мог промокнуть!». Я сделала вид, что не заметила этого, едва сдерживала улыбку. Щелкнул дверной замок, в голове промелькнула абсурдная мысль: «вот я и дома».

Квартира Элмо изначально была маленькой и безликой, никто не одобрил его выбора, когда он купил ее. Я тоже, но его никогда не волновало чужое мнение, особенно когда дело касалось личного выбора. Элмо потратил достаточно времени, сил и денег, чтобы обустроить этот маленький невзрачный угол. Однако, когда преобразование закончилось, мне пришлось взять свои слова назад. Его жилплощадь стала автопортретом. В отделке, в освещении, в мебели, везде я видела отражение его самого.

Минимализм. Как можно больше свободного места, огромные окна и острые прямые углы. Все это так гармонировало с мягким небольшим диваном, который стоял в маленькой кухне, махровым ковром в центре просторной комнаты и жесткой двуспальной кроватью с кремовым шелковым покрывалом. Во всем этом я видела его противоречивые черты его внешности – строгий, но женственный, худощавый, но жилистый, высокий, но сутулый. Элмо со вкусом и фантазией подошел к обустройству, он загнал свою музу в рамки этой однокомнатной квартиры. Однако интерьер не единственная вещь, за которую я так полюбила это место. Львиную долю денег Элмо потратил на аудиосистему.

Музыка здесь была повсюду, она пропитала всю мебель, стены, пол и потолок. Она перемещалась в пространстве, но никогда не выходила за дверь и не высовывалась в окна. Она просачивалась внутрь, сквозь одежду, кожу, вызывая мурашки, ускоряя сердечный ритм. Она самостоятельно подстраивалась под твое настроение. Сочувствовала и подбадривала. Только в доме Элмо мне казалось, что музыка жива.