Алексей Беркут - МААТ. Сказания Млечного пути

Мигар негромко выдохнул и продолжил.

– Вирджиния рано утром разбудила меня и принесла завтрак. Зачем же она меня так рано разбудила. Ах да, мне еще и в университет нужно ехать. Я являюсь профессором северо-западной школы бизнеса. Хотя преподаю студентам человекосознание. Сознательность и человечность, самые важные качества людей этого времени и в этом отдельно взятом государстве. Занятия занимают три часа моего времени. А потом снова свобода, свои дела, скука и одиночество. Я сажусь обычно в машину, и шофер привычно везет меня по постоянному маршруту. Весь мегаполис- мой маршрут. Пока не насмотрюсь на городские грязные улицы, угрюмых людей, не еду домой. На это уходит обычно часа два, два с половиной. Вот по моим атомным часам, уже двенадцать с четвертью. Меня везут домой. Опять этот гравилифт, вид на город. Мой тридцать восьмой этаж и родная квартира. Брожу бесцельно по комнатам. Включу симулятор и снова выключу. Скучно. Пораскидываю одеяла. Докидался так, что разбил горшок с глоксинией. Не очень этому обрадуется моя жена. В квартире много цветов. Не знаю, нравятся ли они мне настолько, чтобы ухаживать за ними, но я это делаю. Ими очень увлекается жена, поэтому их так много. Чего у нас только нет. Вся огромная терраса заставлена растениями. Тюльпаны, мандарины, амараллисы, каланта и эйхарис. Абелии, пассифлоры. Десятки фиалок, альпийских и узамбарских. Кампанулы белые и голубые, бегонии и азалии. Земляника, петуньи, фуксии. Ботанический сад, а не квартира одного из магнатов, одного из десятка богатейших людей города этого грешного. Мысли разные бродят в черепной коробке. Что интересно делает моя жена. Наверно гуляет по лесу с собаками. У меня здесь даже Ратибора, нашего спаниеля-спрингера нет. Любимая женщина всех забрала и моего любимца Ратибора и пекинеса Сангатсу и далматинца забрала. А ведь в имении итак животных предостаточно. И лошади, и овчарки и еще куча разных. А я тут один. И поехать туда не могу. Воздушный и водный транспорт запретили врачи. Они ведь еще даже не знают, что я умирать собрался. Мне неинтересны все эти их медицинские препоны. Постоянно надо мной издеваются. В моем теле искусственная печень, одна из почек, желудок, селезенка, больше половины сосудов. Кстати есть одна штука, я ею горжусь. Мне поставили сердечную косточку, поэтому выносливости у меня как у оленя, много. Из-за здоровья столько проблем. На прошлой неделе не пустили на экскурсию на орбитальный комплекс.

Печерин оглядел собравшихся, внимательно слушавших его и продолжил.

– Сейчас скажу вещь интересную. Все кого я знаю, переболели иммунодефицитом. Я, жена, дети, Вирджиния, шофер, мои служащие. Переболели, вот именно. Помню, как со мной это было. Ученые принесли клетки, ткани из специального банка и клонировали меня, поставили мозговую матрицу и все. Я опять здоровый, никакого СПИДа, из жизни исчез всего один час, да и то исчез не в пользу старости. Зачем лечить, просто заменили тело и все. Очень даже просто. Помню, раньше клонирование запрещали. Боялись появления мутаций. Людей им жалко было! В то время, как рядом с их лабораторией гибли люди, и ничего, им и дела не было. Воевали где-то и гибли, им и дела не было. Однобокая оценка последствий. Глупость и преступная сущность мыслей. Я снова в кабинете. На глаза попалась статуэтка с гравировкой из далеких лет, из молодости.

И радуга всходит в небе;

Расцветает, украшает синеву.

И жизнь, и радугу дарю тебе.

И все происходит здесь, наяву.

Снова воспоминания. Снова ненужные эмоции.

– Решил посмотреть и остальные комнаты. Что за квартира! Хотя вот это тридцатиметровое окно-витраж во всю стену мне по вкусу. Так-то красиво, кругом статуэтки, буккеро. Этой керамикой заставлены все, абсолютно все комнаты и мой кабинет рабочий не исключение. Жена уверяет меня, что это подлинная этрусская керамика. Во всем ей доверяю, но вот керамика не настоящая. Может технологии древние, но не тех времен изготовления. Моя жена психолог и не только. Она, как и все в нашей в этой безумной семье, разносторонняя. Но вот если брать во внимание отношение к покупкам, тут она слишком доверчивая. Увлекается косметологией и модой. Нет, она не фанатка, не транжирка и не пустоголовая накрашенная кукла. Наоборот, она умная, если этому конечно можно верить по моим словам. Если поверить мне. Мы очень любим друг друга. Вместе уже 69 лет. А знакомы уже семьдесят пять. К любви шли долго и трудно. Усталость, больше моральная, наваливается вновь. Иду в гостиную. Что по хуманзору?! Обычные новости, убийства, катастрофы, выставки и т. д. Нет, вот это и мне интересно, авария на астробиологической станции на Марсе. Я иду к себе в кабинет. Вирджиния ушла по делам до самого вечера. Теперь могу ходить, в чем мне нравится, а я люблю ходить в одних трусах по квартире. В одежде я прост, почти все время ношу прямые, широкие штаны и накидки свободные. Мой статус выдает только ткань и аксессуары, да еще защитное индивидуальное поле при попытке контакта. Ха, вообще то неплохая гостиная, терраcа. Красиво, стильно и не по смешному экстравагантно. Пойду к себе в кабинет, где, где, а там одиночество почти никогда меня не мучает. Здесь все мысли приходят в норму, я навожу порядок в делах и в голове. Мой кабинет довольно маленький, если судить по остальной квартире и статусу, но я не признаю всякие сословия. Я просто человек. Поэтому таков мой кабинет. Три монитора, два процессора автономных квантовых. Шкафы, белые стеллажи. Есть один любимый шкаф. Что в нем? Высокие стопы лин-бумаги. Рукописи, проекты. Чего только нет. Обожаю здесь копаться. Сяду на пол, как ребенок, вожусь с бумагами. Ой, как же раньше я не подумал. Вирджиния ушла, можно легко улизнуть на прогулку по городу без всякого шофера. Эх, этот город. Сплошные высотные здания. Серые, черные, блестящие стекла. Одноликие, с мертвыми глазами, окнами. Я люблю просто так бесцельно, примечать жизнь со всех ее ракурсов. Начинает смеркаться. А мне какая разница. Я сам себе хозяин. Только вот квартал незнакомый. Меня окликнули. Сзади трое. Я знаю, это хулиганы, опять деньги мои понадобились кому-то. Ни разу без драки не уходил с прогулки. Черт, совсем забыл про защитное поле. Только протянул руку, чтобы схватить одного из мерзавцев, а он уже отлетел к стене напротив. Двое других убежали, и я об этом жалею. Я засветился. Прибыла полиция, вызвали моего шофера. А того полуживого хулигана увезли в участок. Мне здорово влетело от Вирджинии. Она, видите ли волновалась. Сколько за меня еще можно волноваться. Не понимаю своих близких. Мы тихо поужинали и молча, разошлись по спальням. У меня бессонница. Я знаю против нее средство. Раз в два —три года разрешаю себе напиться. Так будет и сегодня. В песок превращается мое старое тело. Этот песок ручьями течет к сердцу, а затем на жизнь мою грешную. Просыпаюсь посреди гостиной. А Вирджиния недовольно смотрит на меня, но ничего со мной не поделаешь. Она помогает мне добраться до кровати.