Марина Шамова - Базовая машина

Ближайшие автоматы с жевательными кубиками были в общем коридоре второго яруса главного здания стольни. Киран прошел вглубь архива, вышел к лестничной площадке, поднялся на четыре пролета и, миновав большой складской прилавок выдачи, вышел в замызганный коридор. Он был раздражён – ходить по такой духоте занятие малоинтересное, а вентиляция накрылась, видимо, не только в бараках, но и во всей стольне. Под ботинками скрипел песок, пахло чем-то горелым. У поворота вяло подметал пол какой-то далет, у прилавка склада ошивалась громкая тройка гиммел, но в коридорах было подозрительно пусто для ночной смены. Киран подошел к одному из ржавых аппаратов и прислонил браслет к исцарапанной панели. Агрегат задумался.

Боковым зрением Киран отметил, что в коридоре кто-то появился, а по прихрамывающей походке, он узнал в этом человеке Дория. Тот выглядел раздосадовано, на щеках красными пятнами проступало раздражение. Киран убрал браслет от панели аппарата и, выждав секунду, снова прислонил. Вопреки ожиданиям ничего не произошло. Дорий подходил всё ближе и Киран услышал, как он ругается себе под нос. Наверняка идет от Элоя. Говорить с ним сейчас не лучшая затея.

Киран вернулся к созерцанию ржавой коробки автомата и повторил свою попытку. Снова ничего не произошло, аппарат задумывался и ничем этот мыслительный процесс не заканчивался. Киран уже хотел попытать счастья в другом ржавом ведре, но тут к нему подошел Дорий:

– Стукни сбоку.

– Что? – не понял Киран.

Дорий кивнул вернуть браслет к панели доступа и сильно ударил по боку аппарата. Как ни странно, варварский метод сработал, и автомат предложил Кирану выбрать количество единиц. Парень указал один. Открылась заслонка и оттуда высыпался десяток кубиков.

– Зачем тебе столько? – удивился Дорий.

– Я один хотел, – ответил Киран и взял кубик.

– Новые какие-то, – сказал Дорий, разглядывая горсть синих упаковок. – Забирай и остальные, они явно на тебя записались.

– Мне только один нужен, – отозвался Киран на что удостоился непонимающего взгляда. Секунд десять они смотрели друг на друга, пока до парня не дошло предложить: – Хочешь? Забирай.

– Можно, да? – обрадовался Дорий, сгребая жевательные кубики. Киран избавился от упаковки, скинув её в ящик пустой тары, закинул кубик в рот и вздохнул. Дорий рассовал кубики в карманы.

– Есть не будешь? – уточнил Киран.

– Не-а, поменяю на что поинтереснее.

– Например?

– Да всё интереснее, чем жевать.

Киран пожал плечами и пошел обратно. Дорий захромал рядом. Видимо тоже в архив сослали отрабатывать последние минуты смены.

– Так что с ногой? – спросил Киран, но интерес вышел чересчур фальшивым.

– Я ж сказал, – буркнул Дорий.

– Торнеги побили? – попытался пошутить Киран.

– Торнеги идеологов не трогают, – серьезно отозвался Дорий. – Они, наоборот, помогли мне выползти.

Киран промычал что-то бессвязное. До лестницы они дошли молча.

– Знаешь какой вопрос мне покоя не даёт? – вдруг спросил пыхтящий Дорий, уже почти спустившись.

– Ну? – буркнул юноша без интереса.

– Чего тебе в Башне не сиделось?

Киран хмуро посмотрел на Дория. Этот вопрос в разных вариациях задавали ему много раз и отвечать на него порядком надоело.

– Какая разница, где мне будут говорить, что я бесполезный?

– В Башне ты можешь это слушать с удобного эргокресла, потягивая витаминизированную воду, – отозвался Дорий.

– Не всё решают эргокресло и витаминизированная вода.

– Для остального есть Башенная медицина.

Такое упрощение внутренних противоречий не понравилось Кирану, но рассказывать Дорию длинную историю о причинах своей нелюбви к Башне с экскурсом в историю, он не хотел. Поэтому быстро придумал пример:

– Вот если тебе специально отдавят ногу, ты что делать будешь?

– Отдавлю в ответ.

– А в Башне бы осклабились, попросили прощения, а потом исподтишка б начали изживать.

– А, это смотря кто мне ногу отдавит. Там же все Высшие. До них дотрагиваться нельзя. Если и мстить, то только исподтишка, аккуратно. Хотя тоже мне, было бы за что мстить.

– Лучше б били, – буркнул Киран. Пример не сработал. Дорий в своих рассуждениях ушел совсем не туда.

– Сразу видно, что тебя не били, – отозвался Дорий. Они пришли в архив и увидели огромное нагромождение ящиков, которые далеты всё ещё продолжали свозить в угол архива. Внутри у Кирана всколыхнулась решительность.

– А знаешь какой вопрос мне покоя не даёт? – спросил парень.

– Ну? – кивнул Дорий.

– Тебе же можно доверять? – Киран жестом предложил парню сесть на табурет.

– Пфф, конечно, нет, – хмыкнул Дорий. – Я ж идеолог.

– Зато честно, – улыбнулся Киран. – Что там за границей сектора?

Дорий настороженно глянул с табурета на нависающего над ним Кирана.

– Мне кажется, что туда все ходят. Далеты – так в открытую, – добавил Киран как можно более ненавязчиво, будто без интереса.

– Совсем распоясались, – дежурно отозвался Дорий.

– Давай так. Вопрос на вопрос. Ответ на ответ…

– Тебе туда точно нельзя, – перебил его Дорий.

– Я и не собирался. Мне просто интересно. А если ты не расскажешь, придется самому идти.

– Я дальше главной дороги не заходил. Чтобы идти дальше, нужно с седи́тами договариваться, а это на дисциплинарку не скинут. Тебе туда точно нельзя.

– Что за седиты?

– Элой меня убьет, – закрыл руками лицо Дорий.

– Я ему ничего не скажу. Так что за седиты?

– Главные там, – пробубнил Дорий в ладони. – И я тебе ничего не говорил.

– Так ты мне ничего и не сказал, – возмутился Киран. Разговор складывался совсем не так, как он планировал. Но вскоре это ушло на задний план по причине одного вопроса, заданного в эсске: «Кира, а куда мне идти?».

Это будничным тоном спрашивала Дами́рра, которая стояла на платформе его сектора. Киран на секунду замер, а затем рванул к выходу. У него не укладывалось в голове как девушка оказалась в ноль-восемь-эс, она никогда дальше первого радиуса от Башни не отходила.

Дамирра из Одоакров, самого чистокровного рода Города. Её дед Доната́льд – бессменный глава Второго приората – главный учёный-инженер Базовой машины Триумвирата Городов, известный не столько статусом, сколько помешанностью на чистоте крови пустынного общества. У каждого из его многочисленного выводка таби были проблемы из-за близкородственных браков: кто лицом не вышел, кому со здоровьем не повезло, кто откровенным психом был. Киран знал их всех лично, он с ними рос.

До пяти лет у Кирана была своя семья, его отец служил Советником при Пятом приоре. Он тоже был рожден таби, но в шестнадцать лет по собственной воле перешел в касту алфара. В двадцать один вернулся в Башню, в тридцать пять стал Советником при приорате идеологии и перешел в надкасту стаби. Юноша множество раз перечитывал длинный список заслуг отца, инициатором всего, что сейчас активно использовалась в приорате идеологии, был именно он. Киран любил представлять каким отец был в жизни. Личные дела не хранили голос, мимику или любимые жесты, только образ внешности в трех ракурсах. Из системы на него строго смотрел незнакомый сухощавый мужчина с узким подбородком и насупленными бровями.