Григорий Морозов - Нарисованная армия

Володя осмотрелся в зале. Лампы дневного света отбрасывают блики на бледно-зелёные стены. Позади целый день лекций и семинаров, но всё равно все заняты конспектированием. Вон только чуть позади ещё один Володин друг – одногруппник Боря, пригнувшись, режется в шахматы с рыжим парнем из какой-то другой группы. У Бори третий юношеский разряд, но тот рыжий тоже не промах. Эмоциональная реакция на удачные ходы время от времени слышна и впереди, и профессор Горелов уже несколько раз задерживал взгляд на игроках.

И ещё дальше, почти на самой задней парте, Инна из Жениной группы увлечённо разбирает пачку ксерокопий: наверняка в перерыве скопировала чей-нибудь отличный конспект и сейчас раскладывает листы по порядку. Она очень любит танцевать, любит тусоваться в ночных клубах, и ей некогда самой записывать все лекции подряд.

Но в основном все всё-таки пишут. Вон девочки на первых рядах строчат, не поднимая головы. Даже Рома, отложив взятую почитать у соседа слева газету «Вчера», увлечённо пишет про истребование из чужого незаконного владения. Вот впереди приятели рыжего шахматиста склонились над тетрадями.

Как же тяжело вести конспект после сытного обеда! Володя дописал тему, записал название следующей. Скукота. Гражданское право как предмет его совершенно не увлекало. Оно какое-то неосязаемое, набор отвлечённых юридических конструкций, как в римском праве или праве Древнего Египта. Лица, вещи… как какие-нибудь интегралы или матрицы в алгебре, которые нельзя потрогать.

То ли дело уголовное право. Тут стало интересно уже с первых лекций по предмету. Возраст наступления уголовной ответственности. Смягчающие и отягчающие обстоятельства. А уж когда пошла особенная часть Уголовного кодекса! Убийство и формы умысла на него – если он не хотел убивать, то зачем же тогда заранее выдернул штакетину из забора и шёл с ней к дому жертвы два километра? Один геолог подстрелил другого геолога в кустах на том берегу реки, думая, что там сидит медведь. Виновен – или невиновен?

Старшие курсы говорили, что задачи в задачнике основаны на реальных событиях. Тем невероятнее казались задачи из раздела о преступлениях против половой неприкосновенности. Представился девушке следователем, пригласил её в подвал дома, где на верхнем этаже располагалась прокуратура, под предлогом снятия отпечатков пальцев ног велел раздеться догола и вступил в связь. Когда шла лекция про половые преступления, ажиотаж был такой, что на вторые полпары сбежался весь курс – все, кто закосили первую половину. Или вот ещё задача: вечером в гостинице постоялец-мужчина, нетрезвый, женатый, ошибся номером, разделся, лёг в кровать к женщине; та его пожурила, что так поздно пришёл, потом они вступили в связь, а наутро она обнаружила, что это не её муж, и написала заявление об изнасиловании.

Володина тяга к уголовному праву имела объяснение. От людей этой профессии с очевидностью веяло романтикой. Не воровской романтикой, а романтикой в рамках закона, разумеется. С экранов кино и страниц книг на Володю смотрели следователи с немного усталыми лицами, которые, жуя зубочистку, не спеша распутывали самые сложные дела.

Поэтому после выпуска Володя хотел поступить на службу в органы прокуратуры.

Мама – юрист-международник и папа – начальник правового управления в областном законодательном собрании также Володю поддерживали.

Ещё Володю с детства привлекали поезда, так что, если бы на юрфаке имелась специальность «железнодорожное право», он пошёл бы учиться именно на неё.

Здесь была бездна примеров прекрасного правового регулирования, на стыке рельсов и права. Например, звуковые сигналы на железной дороге имеют одинаковое значение как в светлое, так и в тёмное время суток. Или же правовой термин «воздушный поток», который образуется вокруг движущегося поезда и может снести стоящего у путей человека.

Или вот рассказывали один пример, практически обычай делового оборота, как сказали бы юристы. Когда на станции встречаются два поезда со стройотрядами из одного института, проводники поливают друг друга водой из тамбуров!

Идеальным сочетанием, «работой мечты» Володе виделась служба в транспортной прокуратуре. В его городе была такая прокуратура. Очень небольшая, правда, всего четыре человека – прокурор, его зам, помощник и секретарша. Он даже сделал доклад на профильном кружке на тему «Суд метрополитена». Доклад был построен на простом и понятном тезисе. Поскольку существуют управление внутренних дел на метрополитене и прокуратура на метрополитене, то, несомненно, следует образовать и суд метрополитена. Доклад заслужил массу улыбок и вопросов вроде того, на какой глубине следует поместить этот суд. Но Володя не унывал и был на тему своего будущего настроен оптимистично.

Единственным сколь-нибудь весомым аргументом за изучение гражданского права было то, что работа в прокуратуре на транспорте – это не только борьба с хулиганством и кражами рельсов, но и распутывание хозяйственных махинаций. Но тут Владимир был уверен, что нужные разделы он освоит потом – когда будет нужно. Главное – когда будет ясно, что именно из всех этих многочисленных правовых конструкций будет нужно ему по работе. А пока некоторые из видов договоров казались больше похожими на сексуальные извращения – лизинг, факторинг, – чем на отношения юридических лиц между собой.

Надо также сказать, что увлечение железными дорогами сделало Володю знатоком всевозможных закоулков и тропинок среди красивой, старой промышленной архитектуры. Жанр арт-фотосессий на фоне всевозможных кирпичных стен, увитых плющом, ржавых труб и заросших бурьяном вагонов ещё только входил в моду, а у Володи наготове было по меньшей мере пять необычных фотолокаций. Несколько раз он даже заработал на этом своём увлечении, проводя для гостей города экскурсии, которых им не предложат в обычном турбюро.

– Так, вы двое, на задней парте! Перестали отвлекать других и покинули аудиторию! – игрой в шахматы профессор Горелов так и не проникся.

Боря и рыжий парень подхватили свои пальто, рюкзаки, конспекты и пошли осторожно, боком продвигаться между парт к выходу из зала. В правой руке, как вазу, стараясь не растрясти, Борис нёс главное – маленькую шахматную доску с воткнутыми в неё фигурками.

Володя с сочувствием обернулся: «Что за жизнь! Предмет такой дурацкий, в голову не лезет, и ещё тут такие строгости!»

С этими мыслями Володя отлистал конспект на несколько страниц назад и открыл разворот, на котором не было ни строчки текста. Там разворачивалась картина, только не маслом, а синей шариковой ручкой. С одного края страницы к другому ехали танки, за ними – боевые машины пехоты, из укрытий вела огонь артиллерия. Из стволов орудий вырывались кружки нарисованного дыма, за танками тянулись следы гусениц – поперечные бороздки. Местность Володя изобразил слегка холмистую: Европа, луг, ёлки, мельница, посередине – река. На вражеской стороне – разбитые дома, коровники, коровы в страхе разбегаются от разрывов, а одна корова уже плывёт по нарисованной реке ногами кверху. С воздуха наступление наших войск прикрывали два штурмовика, кукурузник Ан-2 сбрасывал парашютистов около ветряной мельницы.