Александр Краснов - Разумная жизнь. Книга первая

– Так, успокойся, – Ник пододвинул соседний стул, сел на него, взял Катю за плечи и посмотрел ей в глаза, – Рассказывай.

– Мое детство, – Катя посмотрела на Ника, – если так можно выразиться, было не совсем нормальным, или как это еще можно назвать, трудным. И мне больно об этом вспоминать, Ник. Я не хочу об этом вспоминать, но я должна выговориться. Я должна хоть кому-нибудь об этом рассказать. Пусть лучше это будешь ты… Это должен быть ты… А не Томоко.

– Говори все. Не бойся.

– Мои родители, – Катя слегка покраснела, – много пили, особенно отец. По-русски это произносится, как «алкаш» или «пьяница». Мы жили скромно. Отец и мать, между пьянками работали. Хоть их часто из-за прогулов увольняли, они снова каким-то чудом находили себе способ заработать. В общем, деньги были, но основная часть уходила на спиртное. Были дни, недели и даже месяцы, когда я видела родителей трезвыми. Для меня, маленькой девочки, эти короткие обрывки времени, были наполнены счастьем, и это счастье так быстро проходило, а на смену ему вновь наступали дни, наполненные пьяным угаром. Шло время. Отец постепенно престал ходить на работу и начал пить еще больше, чем пил до этого, а на упреки матери сильно злился. Нет, он ее не бил, но он медленно тащил ее за собой на дно, а я, слабое, беззащитное существо, не в силах что-либо сделать, наблюдала за всем этим со стороны. Со временем, мать тоже перестала ходить на работу и начались беспросветные пьянки и скандалы. На что они пили, я до сих пор не понимаю, потому что все годное, что можно было вынести из квартиры и продать, было уже пропито. Я все это помню, Ник. Я все это хорошо помню, хотя много раз пыталась забыть. Это был настоящий ад. Ад для девочки, которой недавно исполнилось всего лишь восемь лет, – Катя заплакала.

Ник обнял ее и прижал к себе: «Поплачь. Поплачь. Помнишь, как нас учили не сдерживать эмоции в себе?»

– Помню, – ответила Катя, – помню.

– Вот и хорошо, – Ник слегка отодвинул от себя Катю и посмотрел ей в глаза, – Так что давай не стесняйся и знай, что бы ты не сказала, я все равно буду любить тебя.

Катя чуть-чуть улыбнулась, но через мгновение, еле заметное просветление радости, сменилось грустной гримасой. Она слегка вздохнула и продолжила: – «Чтобы не видеть пьяные лица родителей и дружков алкашей, которые нередко стали к нам захаживать, я убегала из дома, скиталась по улицам и ночевала где придется. А иногда… – Катя остановилась и ее лицо озарилось добротой, идущей откуда-то из глубин ее памяти, -…Иногда меня пускали к себе соседи. Мир не без добрых людей. Помню пожилую пару, квартира которых находилась напротив нашей. У которых, бывало, я жила неделями. Дети у них были взрослые и проживали отдельно, и я для них стала почти как родная. Тогда я впервые поняла, что есть другая жизнь. Есть другие люди. Есть другие семьи. И есть хорошие родители. Трезвые…»

Катя улыбнулась, а ее отсутствующий взгляд был направлен куда-то внутрь себя, и перед ее взором стояла та самая пожилая пара, доброта которой, навечно отпечаталась в бескрайних закоулках Катиной памяти.

«…Помню те дни…, – тихий голос Кати иногда подрагивал, – …когда мне не хотелось возвращается домой из школы, зная, что там идет очередная пьянка, а хотелось идти куда-нибудь, куда угодно, лишь бы не видеть нетрезвые лица родителей и не слышать их крики, и я подходила к двери квартиры напротив, и молча стояла и надеялась, что вот-вот откроется дверь. И она открывалась. Она всегда открывалась, – Катя снова еле заметно улыбнулась, а по ее щекам бежали слезы, – Николай Иванович и Ирина Петровна знали, когда я возвращалась из школы и уже ждали меня. Можно сказать, встречали. Встречали как родную дочь, – улыбка Кати засияла еще сильнее и немного помолчав, она продолжила, – Те недолгие, тихие вечера, казались мне самыми счастливыми, самыми светлыми мгновениями жизни, какие только могут быть на свете, и в моем, детском воображении, мне чудилось, что я как будто оказывалась в сказке. В доброй волшебной сказке. С хорошим концом. Как в одной из тех, которые рассказывала мне тетя Ира перед сном. И мне так нравились все эти сказки, все эти истории, что я однажды спросила ее: «Откуда она знает столько сказок?», на что она ответила: «Утром узнаешь», и на следующий день, тетя Ира показала мне библиотеку Николая Ивановича, – Катя посмотрела в глаза Нику, – У дяди Коли была огромная библиотека. Ник ты просто представить себе не можешь, сколько там было книг, и Николай Иванович с удовольствием ими со мной делился, и именно он объяснил мне, что читать полезно, и непросто полезно, а нужно. Он по профессии был каким-то ученым, не помню, но что-то связанное с изучением мозга. Да это и не так важно. В общем, дядя Коля разъяснил мне тогда, как ребенку…, -Катя улыбнулась, посмотрела на пол, а затем, взглянула на Ника и продолжила, -…хотя я его тогда не совсем поняла, но теперь понимаю, ох как понимаю. Так вот, он объяснил мне, что такое мозг, и как на него влияет чтение…

– Ну ка, ну ка. С этого момента поподробней, – сказал Ник, стараясь придать своему голосу привкус шутки, – Я тоже немало прочитал книг и мне интересно, что думает на этот счет русская наука.

– …Наш мозг, – начала Катя и ее глаза наполнились необъяснимым светом, – это биокомпьютер и как любой компьютер его можно прокачать, улучшить, усовершенствовать. Но как это сделать? Хирургическим путем? Вшить в мозг нано чип, который сделает человека умнее? Можно. И сейчас этим на Земле уже занимаются. Но есть другой способ. Естественный. Нормальный. Безопасный. С появлением компьютеров и интернета о нем стали забывать, а сейчас, в век высоких технологий, и вовсе позабыли. И этот способ чтение. Как спортсмен накачивает мышцы, так и чтение может прокачивать мозг.

У нас в России очень давно была поговорка: «Книга лучший подарок», и это истина, книга действительно лучший подарок. Мне это объяснил Николай Иванович, и спустя много лет, я вспоминаю его слова и понимаю, как он был прав. Исследования, в которых учувствовал дядя Коля, показали: что частое чтение книг повышает скорость прохождения электрических сигналов по коре головного мозга, а это значит, что много читающий человек увеличивает скорость обработки информации своим биокомпьютером, а если говорить проще-у человека ускоряется соображалка; также, чтение книг увеличивает количество нейронных связей, что качественно влияет на нашу память, то есть, объём жесткого диска, находящийся в нашем мозгу, становится больше и пределов этому объёму памяти не обнаружено; и наконец, главное открытие, на которое Николай Иванович сделал особое ударение-чтение книг гармонизирует работу обеих полушарий головного мозга, – Катя ненадолго задумалась, пытаясь подобрать слова, – Наш мозг разделен надвое и каждая его половина выполняет свою функцию в мышлении человека. Правое полушарие отвечает за образное мышление-картинки, которые мы видим у себя в голове. Левое полушарие отвечает за внутренний диалог-голос в нашей голове, который никогда не утихает и дает оценку происходящему. Правое полушарие- это интуиция. Левое полушарие-это логика. Так вот у человека работа мозга разбалансирована, как и у животного. Одна половина полушария доминирует над другой. У одних людей – это правое полушарие, и тогда они мыслят чувствами, а то что чувствуют объяснить не могут. Вернее, не успевают. Логика отстает. Такие индивидуумы сначала делают, потом думают. И иногда, в порыве страсти, они совершают очень страшные вещи, о которых потом горько сожалеют. Потом. Когда правое полушарие успокаивается… У других людей доминирует левое полушарие. Эти субъекты эмоционально голодные. Им не хватает чувств. Обычно таких людей называют «холодными» или жестокими. Часто они занимаются экстремальными видами спорта, ну, или что-то в этом духе. Так вот, книги заставляют работать оба полушария как одно целое. Чтение, как будто прокладывает между двумя половинками мозга невидимый мост, объединяет их в один мощный биокомпьютер и заставляет работать как единый слаженный механизм. И нет никакого доминирования, как будто никогда и не было. У русских существует такое понятие: «Быть с царем в голове». Николай Иванович именно такую работу мозга и называл «С царем в голове». И он всегда это подчеркивал. Я тогда всего этого не понимала, – Катя улыбнулась, -А сейчас я вспоминаю его слова и думаю: «Как он был прав» … А еще, дядя Коля говорил, что по результатам исследования, так на мозг человека воздействует только чтение. Не аудиокниги, не кинофильмы к которым мы все так привыкли, а именно чтение. Он объяснил мне, что когда наши глаза бегают по строчкам книги и считывают информацию, зашифрованную в виде символов, то работает наше левое полушарие. Затем, эта информация автоматически поступает в правое полушарие, и образуются картинки внутри нас, и мы смотрим их как кино. Таким образом, одновременно и слаженно работают сразу два полушария, и при этом каждое выполняет свою, предназначенную ей природой, функцию. При прослушивании аудиокниг и просмотре кинофильмов этого не происходит. Когда человек слушает аудиокнигу, у него напрягается только одно полушарие, правое, а при просмотре фильма-не происходит даже этого. Я уже молчу о компьютерных играх. Также, Николай Иванович говорил, что кому-то выгодно чтобы люди не читали, что кто-то хочет, чтобы люди оставались животными. Он очень сильно переживал по этому поводу и даже грозился куда-то в пустоту, а я смотрела на него и не понимала кому он машет кулаком. Один раз он мне даже намекнул, что результаты исследования были кем-то специально скрыты и широкой огласки не получили, и он всячески старался хоть как-то это исправить и возможно, видел во мне единственную надежду передать свои знания и хоть как-то попытаться изменить этот мир к лучшему. Он стал прививать мне любовь к книгам. И у него получилось. Именно благодаря ему я начала читать. Именно благодаря ему и книгам я научилась мечтать. Именно в то время я полюбила книги, и книги стали для меня тем самым лучом надежды в темном царстве хаоса… – Катино лицо снова посерело, а от улыбки не осталось и следа, -…А хаос… Хаос продолжался. Ад, для восьмилетней девочки не закончился, он только начинался. Пьянки родителей становились все бурнее и бурнее, а скандалы, практически никогда не прекращались. Отец начал потихоньку бить мать. Он возненавидел ее еще сильнее, чем раньше. Да и она его не особо любила. Дело стало доходить до драк. Драк в пьяном угаре… – Катя немного помолчала, а затем, трясущимся голосом, продолжила, -…Зачем жизнь дает ребенку такие испытания? Я не знаю. Никто не знает. Но жизнь иногда бьет так сильно, и она не смотрит на возраст. Однажды, в один из таких пьяных скандалов, мой отец выбросил мою мать в окно, а потом выбросился сам. Но самое страшное, я все это видела своими глазами. Я стояла и смотрела, и не могла, и не пыталась ничего сделать, – Катя закрыла глаза, а ее голос задрожал еще сильнее, -Был обычный, летний вечер и была обычная домашняя попойка, к которым я уже так давно привыкла. Я сидела в своей комнате и читала. Окна везде были открыты, потому, что духота стояла страшная и свежий прохладный ветерок, хоть как-то охлаждал и проветривал, наполненную табачным дымом, квартиру. Сначала все было спокойно, но потом, с кухни стали раздаваться крики и маты, к которым я тоже привыкла, и поэтому перестала обращать на них внимание. Через несколько минут послышался страшный крик матери. Я испугалась, выбежала из своей комнаты и увидела, как отец душит мою мать на кухонном столе, а затем, немного приподняв, толкнул ее в открытое окно. Потом он повернулся и посмотрел на меня. Я видела его глаза. Я видела его выражение лица. Это был другой человек. Вернее, это был не человек. Это было что-то другое. Он стоял, смотрел на меня, как удав на кролика, и глубоко дышал, а я, как парализованный кролик не могла пошевелиться, и даже крикнуть. Отец, несколько секунд, молча таращился на меня, а затем он проревел: «Чтоб вы все сдохли». Потом он направился ко мне, но ударился о табуретку… И вдруг, с ним что-то случилось. Его взгляд изменился. Стал человеческим. Какая-то человеческая черта промелькнула в нем. Я смутно помню, но мне кажется это была жалость. Жалость ко мне. Отец как будто очнулся, быстро развернулся, подбежал к окну и бросился в след за матерью, а я стояла и смотрела, как кролик. Как парализованный кролик.