Сергей Петров - Сердце ледяного дракона

– Извините, Радий-магистр, чем обязан?

Радий сделал вид, что пришёл именно к нему:

– Мм-м, Брат-магистр, что вы думаете о сегодняшнем сборе?

– Вам интересно моё мнение? – Купрум замялся. – Вы уверенны?

– Иначе бы я не спросил.

– Нам нужно найти его до того, как он найдёт нас…

– Отчасти—правда. Однако, какая скверная нынче погода. – Он хотел быстрее отвязаться от него.

– Разве? Я люблю дождь. – Купрум отвёл взгляд.

– Как можно любить дождь? – Радий положил руку в карман и сжал оберег. Он влёк его, заставлял посмотреть на себя. Радий вытащил его и с наслаждением узрел золотой блеск. – Холодно, мокро и противно.

– Откуда у вас оберег магистра Иттрия? – Округлил глаза Купрум.

Радий быстро нашёлся:

– Я нашёл его возле замка, вероятно, наш старик выронил его.

– Надо вернуть ему… Вы не должны были до него докосаться. Только Иттрий способен совладать с ним.

– Нельзя было просто оставить его. – Радий волновался. – Какая-нибудь сорока могла утащить его в своё гнездо.

– Вы правы, – Купрум изобразил подобие улыбки, – пойдёмте, я помогу Вам найти магистра Иттрия. Я чувствовал магию в нескольких лигах отсюда. Это, должно быть, он.

Радия трясло. Он думал, что же он скажет Купруму, когда они найдут спящего магическим сном магистра. Он задыхался от волнения, прокручивая в голове разные объяснения, одно краше другого, но ни одно не совершенно. А вдруг, они не найдут его? Да, они не найдут его! – Радий облегчённо вздохнул, набрал полную грудь воздуха, и снова затрясся: «Мне не может так повести…» – и снова начал перебирать ответы. Он посмотрел на оберег. Тот насмешливо светился, возможно, последний раз в его руках.

Поиски длились недолго. Через четверть часа они наткнулись на Иттрия. Купрум подбежал и приподнял магистру голову:

– Он спит магическим сном, – удивлённо уставился на Радия Купрум, – на него кто-то напал! Мы опоздали! Аурум предупредил нас слишком поздно. Это был Он. – Последнее слово произнёс он с особым напряжением.

– Вряд ли, скорее всего старик перебирал заклинания, пытаясь вспомнить нужное, и погрузил себя в сон.

– Возможно, – Купрум успокоился, – Нужно разбудить его.

– Нужно, – согласился Радий, прочитал заклинание и Иттрий застонал. Радий спрятал оберег в карман, – Он проснётся через несколько минут, мне пора.

Он уже был готов исчезнуть.

– Магистр Радий, Вы забыли про оберег.

– Да, – Радий скрипнул зубами, – Конечно, – он положил амулет на грудь Иттрию, – Теперь точно пора.

Отвернулся и исчез.

Над болотами взошло солнце. Лес запел голосами птиц. В маленьком поселении Зумпфвальде проснулась жизнь. Люди шли набирать мутную воду, проверяли подпорки, собирали ягоды. Жизнь этих людей была очень тяжёлой. Они жили посреди топи в гниющих деревянных домах, стоящих на таких же гниющих и таких же деревянных опорах. Их донимали комары, переносящие малярию, змеи, укус которых приводил к смерти. Невдалеке от болота возвышались почти неприступные горы, в них селились огненные драконы, летающие на охоту в лес, поджигающие торфяники. Бороться с ящерами было смыслом жизни обитателей Зумпфвальда. Каждый мужчина был драконоборцем. Престиж определялся количеством убитых драконов, зубы и когти которых обменивались на зелья от назойливых насекомых-кровопийц, мясо, железо.

Моргул был слабым и хилым парнем. Его никогда не брали на драконов, он был там просто не нужен. С восхищением смотрел он на драконоборцев, возвращающихся с охоты, на их трофеи, блестящие в свете солнца. Смотрел, и возвращался домой на самый край деревни, где его ждали постоянно ослабленная из-за малярии мать и отец, считавший, что Моргул рождён от его брата, и поэтому люто ненавидящий и брата, и жену, и сына, названного Моргулом, что на языке орков означает ублюдок – незаконно рожденный.

Моргул заглянул в дверь, в этот раз дома никого не было, все куда-то ушли. Скорее всего, на торги по случаю возвращения драконоборцев. Отец, как бывший драконоборец любил расспрашивать об успешности охоты, опасностях, о трудностях в дороге. Мать, чаще всего лежавшая от слабости, ходила покупать уже выменянные зелья от комаров. Они ещё не вернулись. Моргул зашёл. Его дом был обставлен так скудно, как это вообще возможно: здесь не было не кроватей, ни столов, ни стульев. Их место занимали подстилки и небольшие подушки. В самом дальнем углу было подобие шкафа – нечто средние между сундуком и этажеркой, вещица, выменянная у торговца с севера на глаз дракона, добытый отцом много лет назад. Вместо кухни была отдельная комната с проржавевшим железным полом, в которой по-чёрному разжигали костёр и готовили, благо в торфе не было недостатка – всегда можно согреться или что-нибудь испечь, главное – иметь огниво.

Моргул сел на пол. Его жизнь была пустой и ненужной. Он думал, он всегда думал, что раздражало его отца. Послышались шаги, дверь распахнулась, и в неё вошли его родители. Мать, шатаясь, села на свою циновку и обхватила голову руками. Отец пнул Моргула:

– Ты знаешь, что теперь твоя очередь идти на драконов? Браф спрашивал про тебя, вы выдвигаетесь через неделю, вы – значит и ты в том числе, – отец ухмыльнулся, – пока что, только оруженосцем.

– А что случилось с Кирко, с его старым оруженосцем?

– Тебя это не должно волновать, – он отвесил ему затрещину. – Просто делай, что тебе говорят.

– А всё-таки, что с Кирко? – он уже был не рад, что спросил, однако отец на этот раз ответил ему.

– Он оказался не слишком расторопным, – улыбка расплылась шире, – его похоронили в горах.

Неделя прошла как всегда. Его мать как обычно слегла с малярией, она провела больше половины своей жизни в таком состоянии, женщин малярия почему-то не убивает как мужчин; отец раздавал подзатыльники. Еда была, как и всегда скудной: ягоды, кислые ягоды и очень кислые ягоды. Иногда птицы, которые легко ловятся, и мяса в которых меньше, чем разума у умалишенного. Моргул был рад, что тоже сможет принести трофей, хотя у оруженосца было ничтожно мало шансов этого сделать, но страх неизведанности терзал его, поедая душу изнутри. С каждым днём он переживал всё сильнее. На шестой день, за сутки до выхода, у него затряслись руки, его настигала паника, он захлёбывался в ней, но успешно он её скрывал от окружающих. Никто не знал, никто не чувствовал, никто не догадывался, что происходит с Моргулом. Он старался успокоиться, расслабиться. В ночь выхода отец разбудил его, ударив ногой по шее, синий след остался на несколько дней, Моргул даже не заметил, он давно уже привык.

Драконоборцы выходили почти налегке, лошадей вели под уздцы. Оруженосцы несли мечи: двуручные, короткие, искривлённые; шлемы, небольшие вещи. Так они должны были идти, пока не закончится лес и болото. Дальше их ждали телеги со всяким скарбом, на которые сядут оруженосцы. Те, кто имеют лошадей, оседлают своих скакунов. А дальше, долгая серая дорога…