Сергей Петров - Сердце ледяного дракона

– А остальные двенадцать? – спросил кто-то, но на этот раз не раздражающий всех Моргул.

– А остальные двенадцать перстней исчезли, вместе с королями, потомками Серого Императора. Внуки ведь мирно, под присмотром деда, поделили землю на двенадцать королевств. Потом королевства объединялись в унии, дули… дали… дуалистические монархии, постепенно вырождались. Мор, чума опять же. В общем, последнее королевство, бывшее за императорским потомком, перешло к шурину потомка Серого Императора полвека назад. Говорят, брат погибшего на охоте короля-потомка не исчез, как всем сказали, а просто ушёл, опасаясь заговоров. Кстати, именно после смерти короля, к нам на топи пришёл, доселе никому не известный, твой дед, Моргул.

– Может, ты потомок Серого Императора? – засмеялись драконоборцы.

– Это уже другая история, – снова заговорил Наркис, смотря теперь только на Моргула, – но когда твой дядя погиб на охоте, дед твой о чём-то долго толковал с его женой, вручил ей какой-то свёрток и отправил куда-то – неизвестно куда, с двумя сыновьями. А через три четверти года родился и ты, Моргул.

Драконоборцы повеселели, они подходили к Наркису, жали ему руку, благодаря за как всегда интересный рассказ. Моргул подошёл к куче, вслушиваясь в пронзительную тишину ночи, обдумывая услышанное. Может он действительно потомок Императора? Размышления его прервали странные звуки. Кто-то застонал, он сосредоточился, прислушался. Да, здесь кто-то живой. Идя на голос, он спотыкался о трупы, падал, вставал, шёл и снова спотыкался. Раздвинув несколько тел, он увидел девушку, живую. Она была вся в крови, как в своей, так и в чужой. Она глубоко дышала. Моргул вытянул её за руки, и понёс к отряду.

– Ты решил перетащить все трупы сюда? – Браф был слегка пьян. Он подошёл, посмотрел на девушку, – Хороший выбор, но живые лучше, поверь мне.

– Она живая, дышит.

– Правда? – положил ей руку на грудь Браф. – Да, сердце бьётся. И что теперь нам с ней делать?

– Ей надо помочь! Она ведь помрёт!

– А ты знахарь? Почему же ты раньше не сказал? – Браф начал издеваться, – лечи, кто тебе не даёт?

– Нет, я не умею, – Моргул опустил голову, – я ведь не знахарь.

– Я тоже нет. Так что будем делать? – он осмотрел отряд, – есть предложения? По-моему, стоит оставить её здесь, всё равно она не жилец.

– Не тебе решать, жилец она или нет, – положил ему руку на плечо Наркис, – нужно взять её с собой.

– И что нам с ней делать? – Браф сверлил Наркиса взглядом.

– Нужно сначала промыть ей раны, обработать их. Надо проверить, есть ли в куче ещё выжившее.

– Я думаю, этим займётся Моргул, – Браф улыбнулся, – я пойду спать.

Девушка была очень слаба, силы покидали её. Наркис занялся её ранами, Моргул пошёл искать других выживших. Казалось, их не было. В окружении такого количества трупов их просто не могло быть. Однако, через некоторое время он услышал тяжёлое дыхание. Под трупом грузного бочкообразного мужчины, поднять которого стоило особых усилий, лежал юноша, живой. Его длинные русые волосы-змеи были окрашены в багрово-красный, лицо заплыло. Пелекановый нос был сломан. Моргул взял его за руку, чтобы поднять, но тут же отбросил – у парня была отрублена кисть, обрубок был перемотан тканью, пропитавшейся липкой кровью, засохшей, похожей на скорлупу. Взяв себя в руки, он снова взял его руку и поднял. Несчастный застонал. Моргул отнёс его к отряду. Наркис начал колдовать над ним. Выпив воды, Моргул вернулся к своей работе, разгребая смрадные тела. Когда он уже хотел закончить, пойти в лагерь, он наткнулся на ещё одного счастливца. Он был точь-в-точь, как тот, которого он спас ранее, был его точной копией. Он дышал, сердце его так громко стучало, как кузнец ударяет по наковальне, разбрасывая искры. Лицо было изуродовано, глаза выжжены, Моргул предпочёл бы смерть такой участи.

Наркис был удивлён двум спасшимся близнецам. За свою длинную жизнь он никогда не видел таких похожих друг на друга людей.

Моргул спал. Ему снились цветные сны, пока о жил в сером мире… Ему снилось зелёная целина, снились сине-небесные цветы цикория, жёлтые солнца одуванчиков. Он лежит. Вдруг, он куда-то падает. Всплеск, и он в воде, окутанный мерзкой травянистой тиной. Его облепили личинки комаров. Ужасно воняет. Это его родное болото, которое он всегда мечтал покинуть. Он встал, отряхиваясь. Трясина засасывала его. Он не мог сделать ни шагу. В панике, он осмотрелся – рядом плавает коряга, повезло. Он ухватился за неё и попытался выкарабкаться из зыбкого месива. У него почти получалось, но бревно вдруг превратилось в змею, которая обвила его руки и укусила за шею. Пронзительная боль. Он медленно начал погружаться под воду. Вод его голова уже под водой, он смотрит вверх, сквозь зелёную жидкость видно небо, неестественно быстро плывут облака. Он начал захлёбываться. Последний раз он взглянул на небо. Тёмная тень спикировала над болотом, это был дракон. Вытянув шею, он выдохнул пламя. Торфяники всполыхнули, вода закипела, булькая огромными пузырями. Но Моргул не обжигался. Болото высыхало, воды становилось всё меньше. Вот, голова уже на поверхности. Он жадно хватал воздух.

Браф поливал его протухшей водой.

– Кто не закрыл бочки? Вода протухла.

– Её можно было прокипятить, – послышался голос Наркиса, – а ты вылил её.

Выживших погрузили на телеги. Было решено возить их с собой, если умрут – похоронить. Кучу мертвецов закидали соломой и подожгли. Уезжая, Моргул долго смотрел на полыхающие пламя, на погоревшею деревню. А ведь здесь когда-то жили люди, у них были сыновья, дочери, родители, они радовались жизни, и не думали, что погибнут в страшных мучениях, что их тела будут навалены в центре деревни, что их трупы будут гореть; гореть адским огнём, лижущим своими языками им ступни, колени, туловища, руки, шеи, превращая детей человеческих в бесформенные огарки, как если мы надолго оставим зажжённой свечу. По щеке Моргула скатилась слеза.

Девушка открыла глаза.

– Где я? – спросила она, – что происходит? – Наркис подошёл, нагнулся над ней.

– Кто ты? Что ты помнишь?

– Меня зовут Сала, я дочка деревенского старосты.

Моргул вмешался:

– Можешь вспомнить, что было с деревней? – лицо Салы побледнело.

– Нет, я не могу, помню, все куда-то бежали, кричали, а больше… не помню, ничего не помню.

– А знаешь, кто они? – Наркис указал на близнецов.

– Нет, они не из нашей деревни. Я их раньше не видела. Не жили они у нас.

– У вас сейчас никто не живёт, и больше никогда жить не будет, – послышался голос Брафа, – Видишь огонь? – Сала кивнула, – вот ваша деревня.

Девушка закрыла лицо руками, заплакала. Её дома больше нет, тех, кого она знала – тоже больше нет, всего больше нет. Так стоит ли ей жить? – Теперь, – нет. Вся жизнь сошла на нет. Она посмотрела на Моргула: красивый, длинноволосый парень с зелёными, как болотная тина глазами, впалыми скулами и острым подбаротком. Да, Крафт был красивее, но и Моргул не был уродом. Быть может, она выжила не зря? – Может. Хотя… это сложный и, конечно же, важный вопрос, ответа на который у Салы не было.