Владимир Корешков - Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая

Отношения между мужчиной и женщиной напоминают битву двух бойцов, желания у них вроде бы совпадают, только цели каждый перед собой ставит разные. Мужчина желает тупо секса, немедленного, острого, яркого. Женщина тоже не против секса, но основное для нее – окрутить, заставить плясать под свою дудку, подчинить себе, загнать мужчину в строгие рамки, как дикого зверя в клетку. Царя зверей, который повелевал всеми в африканской саване, наводя на остальных обитателей животный ужас, превратить в ручного безобидного котенка, который без ее ведома не имеет права и шага вступить. И примеров этому масса: Адам и Ева, Клеопатра и Марк Антоний, список этот можно продолжать до бесконечности. Так что судите сами, кто здесь охотник, а кто добыча.

Анна Мари заметила изменения в моем настроении. Занервничала: «Что происходит, он уже был на крючке, я что – теряю свою привлекательность, может, он недостаточно хорошо разглядел ноги?» Как бы между прочим поменяла положение своих бесконечно длинных ног, еще больше открываясь моему взору, тем самым расширяя просторы для полета моих фантазий. «А может, он не разглядел, каким бюстом меня щедро наградила мать-природа?» – вроде бы случайно в разговоре ее упругая грудь коснулась моей щеки. Я был как железобетонная стена. «Нет, моя милая, в эту игру мы будем играть по моим правилам».

В общем, секс у нас все-таки состоялся, Анне Мари нужно было вернуть контроль надо мной, который она теряла, я же ей аккуратно намекнул, что для этого нам нужно быть как можно ближе друг к другу. Конечно, девушка не была в сексе настолько умела, как Кейша, но опыт какой-никакой имела, отсутствие некоторых знаний она с лихвой компенсировала врожденным темпераментом, прилежным старанием и огромным желанием доказать мне, что ничего лучшего в моей жизни со мной произойти не может и этот секс я, конечно, запомню навсегда, и он станет фундаментом наших будущих длительных отношений.

Я же, наоборот, все делал с абсолютно холодной головой. Подаренные мне Кейшей тайные знания об анатомических особенностях женского тела я использовал вовсю, входя в тугое податливое тело, я делал все, чтобы доставить девушке максимальное удовольствие, зажигая ее, заставляя ярким пламенем, изнемогая от желания, гореть на медленном огне, а затем то и дело, раз за разом биться в конвульсиях страсти.

Полет был долгим, и мы много чего успели перепробовать. Потом обессиленные, эмоционально и физически уставшие, совершенно нагие лежали прямо на полу в салоне первого класса и потягивали из узких длинных бокалов дорогое шампанское со льдом.

– Это было нечто, – сказала она, прижавшись горячей щекой к моему плечу, щекоча своими волосами.

– Ты была превосходна, просто волшебница, – подбадривая, похвалил я Анну Мари. Она довольна улыбнулась.

– Яр, милый, совсем забыла тебя спросить, а зачем ты летишь на СТК 3?

Мне почему-то совсем не хотелось рассказывать ей, что лечу на Луну на лечение. Подумает еще, что больной. В общем-то, конечно, какая разница, но мой внутренний голос и мужское достоинство наперебой говорили мне, что не стоит. Поэтому, напустив на себя побольше туману, я сказал, что лечу по делам. Какие у меня там дела, я еще не придумал, но, если спросит, можно все таким же таинственным голосом сослаться на военную тайну – очень хорошо помогает, и в детали вдаваться не надо.

Анна Мари не спросила зачем. Только спросила на сколько. Узнав, что на месяц, радостно воскликнула:

– Ой, милый, как здорово, у меня сюда три рейса в неделю. Это мы с тобой так часто видится будем, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заглядывая в глаза, сказала она мне.

Это означало только одно, она для себя за нас двоих все решила, и я выбран на роль новой жертвы для женской экспансии. Я посмотрел в ее васильковые глаза, погладил ее округлое загорелое плечо и со вздохом сказал:

– Конечно, – взглянув на свой хронометр, поинтересовался: – Слушай, а нам не пора? По-моему, мы скоро прилетаем.

– Ой, и правда! – спохватилась девушка, вскакивая и очень оперативно накидывая один за одним на себя предметы своего туалета, начала одеваться. – Ты иди на свое место, а я здесь быстренько приберусь.

Когда я вышел из салона первого класса, то все ботаны, находившиеся в шаттле, воззрились на меня, как на только что открытый, доселе земной науке не известный микроб. В их взгляде очень хорошо читалась зависть и глубочайшее сожаление, что не они стали первооткрывателями редкого микроба и нобелевская премия пролетела мимо их шнобеля. Интересно, это у меня такая довольная физиономия, что ботаны догадались, или же мы достаточно шумно резвились с Анной Мари.

Я уселся на свое место, тут же появилась Вирджиния – подруга Анны Мари.

– Минеральной воды не желаете? – вопрос прозвучал насколько можно нейтрально, но смотрела она на меня с интересом, оценивающе.

Как только в салоне появилась взлохмаченная и раскрасневшаяся Анна Мари, ботаны тут же перевели все свое внимание на нее и ее большую грудь, раздевая ее голодными взглядами, наверняка готовые отдать все что угодно, даже их самый любимый микроскоп, чтобы хоть раз увидеть ее голой. Впрочем, на лице девушки совсем не было и тени смущения, за время работы стюардессой с ее-то внешностью к голодным взглядам она привыкла. Вирджиния вприпрыжку, почти бегом направилась к ней, видимо, ей не терпелось разузнать все подробности. Анна Мари улыбнулась своей восхитительной улыбкой, показала мне язык и задернула перед собой шторку, чем сильно разочаровала ботанов.

Появилась голограмма командира корабля, который поблагодарил нас за полет, объявил, что в скором времени мы входим в плотные слои лунной атмосферы, затем очень вежливо, но крайне настойчиво попросил нас пристегнуть ремни и не вставать с мест до прилунения и полной остановки. Что мы послушно и сделали. Садились мы очень плавно. Еще издали внизу я увидел среди холодного мертвого лунного пейзажа, среди серой лунной пыли и невыразительных кратеров, покрывавших как отметины после оспы всю планету, – промышленный оазис, воздвигнутый человеческими руками гигантский, прозрачный, просто поражающий воображение купол СТК 3. Под куполом были видны различные здания, путепроводы улиц, даже ярко мерцающие огни голографических реклам.

Рядом с базой находился космопорт, он огромным яйцом как будто прирос, примкнул к куполу СТК 3. Возле взлетно-посадочной полосы были аккуратно расставлены грузовые шаттлы, и тут же отдельная стоянка для космических белоснежных яхт, которых здесь было примерно два десятка – на любой вкус и размер кошелька. Яхты стояли очень гордо, ведь они являлись воплощением благосостояния своих хозяев, их особого привилегированного статуса в обществе. Яхты терпеливо дожидались, пока их богатенькие, вконец развращенные деньгами владельцы и владелицы наконец вылечат свои, чаще всего надуманные врачами недуги.