Владимир Корешков - Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая

Вертикальная посадка. Двигатели шаттла срываясь ревут, работая на полный износ. Легкий толчок. Шасси касается взлетки, двигатели слезают с форсажа и начинают работать в штатном режиме, уши перестает закладывать. Раздаются аплодисменты – так пассажиры благодарят пилота за проделанную работу. Шаттл неторопливо катится к месту выгрузки пассажиров – рукаву пассажирского шлюза, через который вновь прибывшие должны попасть в прилетный зал космопорта. Пристыковались.

Появились Анна Мари с Вирджинией, они легко открывают люк в переходной шлюз, при этом обе мило улыбаются и напоминают пассажирам, чтобы не забывали личные вещи в салоне. Ботаны гурьбой ринулись на выход, такое впечатление, что куда-то очень сильно торопятся, и велика вероятность, что опоздают. Никогда этого не понимал. Я из салона выходил последним. Анна Мари, стоявшая на выходе и о существовании которой я вчера еще не знал, не обращая внимания на Вирджинию, припечатала меня страстным поцелуем.

– Яр, милый, ты разве ничего не забыл? – спросила она, оторвавшись от моих губ, но продолжая прижиматься ко мне всем своим роскошным телом.

– Что именно?

– Ты же весь полет, как одержимый, требовал номер моего голографона.

«Ложь», – подумал я, ничего такого я не требовал, видит бог, даже не просил. Но, понимая, что весь спектакль предназначался для ушей и глаз Вирджинии, мол, смотри, подруга, и завидуй, какого я офицерика заарканила, вслух сказал:

– Ах да, да.

Не знаю, что уж такого поведала ей обо мне Анна Мари, но по завистливо восхищенному взгляду зеленых глаз Вирджинии, я понял, что она очень не против была бы оказаться на месте подруги. Выдав мне номер своего голографона, она еще раз страстно, со стоном, чтобы я не забыл, как нам было хорошо, поцеловала меня и с видом царицы Клеопатры благосклонно отпустила, разрешив мне проследовать на таможню. На прощание, сжав кулак, оттопырив наманикюренные большой палец и мизинец, соорудив из кулака подобие телефонной трубки, прижала руку к уху и прошептала одними губами:

– Позвони мне, я жду.

Я, как ишак, мотнув головой, мол, обязательно, поплелся на таможню.

Узкий тоннель, белые пол, потолок и стены которого буквально до каждого сантиметра были испещрены рекламой колы, гамбургеров, сосисок, клиники СОМНО и прочего, заканчивался тремя стальными дверьми, надписи над которыми гласили – первая справа «Для постоянных жителей лунной базы», средняя дверь «Для лиц, прибывших на лечение», и над третьей горела вывеска: «Для обслуживающего персонала». Надо было подойти к нужной двери, сунуть руку с чипом в окошечко, таможенный автомат считает и уточнит в картотеке твои личные данные: на каком основании и для каких целей ты прибыл на СТК 3 и есть ли у тебя допуск. Если все в порядке, то дверь открывается, и ты попадаешь в зал получения багажа, где можно забрать свой уже досмотренный багаж.

Из зала для получения багажа один из трех эскалаторов поднимает тебя наверх, в просторный светлый зал прилета и отлета с кучей кафешек и магазинчиков. Некоторые кафешки расположены так, что ты можешь, уютно расположившись в кресле, попивая кофеек, как в аквариуме за прозрачными стеклами, наблюдать за мертвым лунным пейзажем или за прибытием и отбытием шаттлов, космических яхт, глазеть на темный лунный небосвод, на котором в оправе бриллиантовой россыпи звезд выделяется ярким, чуть голубым пятном почему-то слегка приплюснутый сверху эллипсоид Земли. Красота!

Я невольно залюбовался этим зрелищем, как услышал рядом с собой вежливое покашливание.

– Кхе-кхе, герр Ковалефф?

Я отвлекся от созерцания прекрасного. Сзади меня стоял хмурый субъект – ниже меня ростом, с ничем не примечательной внешностью, и одет он был как-то серо, незапоминающе. Мимо таких людей обычно проходишь, никак не выделяя их из общей массы, вот только глаза – острые, цепкие, как сканер.

– А кому это интересно? – также вежливо в тон ему поинтересовался я.

– Меня зовут Петер Холечек, старший санитар клиники СОМНО, – представился он, продолжая меня внимательно изучать.

– А что, бывают средние санитары? – не удержался я от колкости, мне этот тип не очень нравился, но, возможно, первое впечатление обманчиво

– Бывают и средние, – ответил он. – Я правильно понимаю, вы прибыли на лечение в клинику СОМНО?

– Так и есть.

– Как давно вам установили диагноз? – спросил он кодовую фразу пароля.

– Еще зимой, – ответил я.

– Диагноз установила профессор Янсоне?

– Нет, это был профессор Шварке.

Холечек как будто чуть-чуть расслабился, позволив себе даже немного улыбнуться, правда, совсем слегка и одними губами.

– Здравствуйте, Яр, ждали вас, – протянул он мне руку.

Рукопожатие у него было неожиданно крепким. Надо же, сам с виду никакой, казалось, соплей перешибешь, а руки как клещи. Холечек оглянулся по сторонам, просканировав всю округу.

– Пойдемте, я отвезу вас в клинику. – Мы вышли на стоянку каров. – Прошу, – Холечек жестом указал на малюсенький светло-желтый, как букашка, электрокар с логотипом клиники на дверях, припаркованный возле поребрика. Сложившись в три погибели, я смог уместиться в машине. Холечек включил ручное управление и достаточно резво стартанул с места.

– Яр, вы что-то хотели спросить? – поинтересовался он, крутя баранку и не отрывая взгляда от дороги.

Надо же, он что, мысли умеет читать? Я и правда кое-что хотел спросить, помня о данном мной обещании Анне Мари. Я подумал, а ведь было бы неплохо закрепить, так сказать, пройденный материал, сделать этим вечерком еще один сброс адреналина и тестостерона не для себя, а только для пользы моего организма. Ведь его, в смысле мой организм, ждет впереди жуткий стресс – операция. Поэтому я решил поинтересоваться:

– Когда меня прооперируют?

– Завтра, но это не совсем операция, ничего серьезного и сложного, так что вы не волнуйтесь.

Хорошо говорить: «Не волнуйтесь». Это же не у него в мозгах ковыряться будут. Но сейчас не об этом.

– Скажите, Петер, – начал я издалека, – а я могу сегодня вечером прогуляться по станции, ознакомиться, так сказать, с достопримечательностями…

Он посмотрел на меня подозрительно

– Зачем вам это?

– Ну-у-у так… для общего развития. Я никогда не был здесь.

– Яр, послушайте меня, сегодня у вас заезд в клинику, сдача анализов и прочее, подготовка к завтрашней процедуре, послезавтра вы уже отбываете. Я за вас отвечаю. Моя задача в целости и по возможности в сохранности отправить вас на Олерон. Чем меньше вы отсвечиваете здесь, тем лучше. И не только для вас. Поверьте мне на слово, служба безопасности здесь работает не хуже, если даже не лучше, чем на Земле. И если вы не увидели здесь черных мундиров гестапо – это не значит, что их здесь нет. Каждый прибывающий на СТК 3 сразу попадает в их поле зрения. Так что от ночных прогулок вам придется воздержаться, – жестко закончил Холечек.