Петр Ингвин - Небесные люди

Борас кивнул:

– Хорошо. Выходи.

Нора опешила.

– Прямо сейчас?

– Естественно. С этой минуты мы должны быть уверены друг в друге.

Так сумбурно и нервно она еще никогда не собиралась. Уже готовая полезла было в люк…

Нельзя. Это ее личный ход, ее тайна. Теперь нужно делать как все.

– Пойдем к схрону, – объявил Борас, когда она вышла через скрипнувшую при открывании и лязгнувшую при закрытии дверь. – Поведешь ты. Посмотрим, чего стоят твои сны.

Сначала они постояли в тени контейнера: не выглянет ли кто-то на шум? Пахло людьми и гарью, неподалеку стрекотали ночные насекомые. Яркая луна делала тени резкими, а то, на что падал свет – мертвецки-синим и отчетливым.

Одежда Бораса и Лека говорила о доходах семей. Борас носил крепкое и темное, надетое специально для ночи. Сейчас на нем были военного кроя штаны со множеством карманов и футболка. У Лека выбора не было, он ходил в единственной одежде – рубашке с заплатами, что от бесчисленных стирок превратилась в затерто-бесцветную тряпку, и в таких же штанах. И все же не он оказался в ночи самым заметным. Когда натягивала брюки, в последний миг Нора сообразила: такая одежда, подогнанная под нее и предназначенная именно для путешествий, вызовет подозрения. Вместо брюк она натянула юбку, а рубашку, подумав, все же оставила. Ничего более подходящего не нашлось. Прежние вещи не налазили, а перешитая под нее майка, как у Бораса, со странным названием «футболка», которое всегда что-то напоминало папе, делала фигуру слишком вызывающей. И мокасины сегодня уступили место сандалиям с восходившей на голень обмоткой из тесьмы – папа сделал их вместо ставших маленькими прежних. Мокасины – обувь для походов, Нора выглядела бы в них странно перед собравшимися именно в поход босыми приятелями, у нее такой быть не могло. По этой же причине, чтобы выглядеть простушкой, которая впервые покидает дом, пришлось оставить ремень с ножом и прикрепленной бутылкой воды, а также часть собранного для сложных ситуаций. Сегодня она не одна, и все будет по-другому. В карманах остались только бинты, иголка с ниткой и пакетик с мазью для свежих ран – на крайний случай. В этом, как говорил папа, лучше перебдеть, чем недобдеть. Маленький ножик на голень она все же привязала – у спутников тоже были ножи, у Бораса красивый на кожаном ремне, у Лека на поясной веревке обычный кухонный в деревянных ножнах.

В юбке до колен и рубахе навыпуск, с рюкзаком за плечами и развевавшимися волосами (надеть бандану Нора тоже не рискнула) она выглядела здорово. Одновременно женственно и залихватски-воинственно. Голые ноги белели в ночи, делая похожей на маленькую девочку, зато растущая грудь от наполненных карманов казалась еще больше, почти взрослой, а лямки и поперечная перетяжка рюкзака выдавливали ее вперед, отчего Нора выглядела созревшей женщиной, а не подростком.

– Ого. – Борас чуть не присвистнул. – А ты не такая маленькая, как я думал.

Его взгляд пробежался по ней с головы до ног и обратно с выражением изучающим и задумчивым. Норе было приятно и стыдно от пристального разглядывания. Еще никто не смотрел на нее так . Особенно смущала близость их тел, прижавшихся к стене контейнера, чтобы оставаться в тени. От случайного соприкосновения по руке побежали мурашки.

– Из поселка вы выбирались под тенью контейнеров, – сказала она, когда стало ясно, что шум остался незамеченным, – по очереди перебегали от одного к другому.

Она побежала первой. За ней Борас. Замыкал вечно последний Лек.

За поселком некоторое время шли без опаски – дозорные обходили дальние рубежи, а за эти места отвечали гвардейцы. Все знали, что гвардия сосредоточилась только на охране жилья владыки.

– Горбушка, так что же у тебя в рюкзаке? – не выдержал Борас.

– Я предупреждала: это не тема для обсуждения. Прими как данность и забудь. Лучше ответьте: вы хотите сбежать?

Лек открыл было рот, но передумал. Ответил Борас:

– Можешь предложить нам что-то другое? – В голосе послышалась боль. – Леку вообще терять нечего, а мне ничего серьезного не светит – все лучшее достается брату. Вечно вторым быть не хочу.

Отвернувшись, он молча зашагал дальше.

«Вторым быть не хочу». От этого веяло силой и гордостью. У Лека просто безвыходная ситуация, а Борас решил сам – рискнуть, чтобы из вторых перейти в первые. Это вызвало уважение и восхищение.

Нора тихо сказала:

– Бежать «от» – этого мало, нужно знать зачем. Куда вы направитесь?

– Слышала про небесных людей?

Бабушка что-то рассказывала, это слилось с русалками, чертями и всякими троллями-эльфами. Обычные сказки. Нора пожала плечами и постаралась скрыть сомнение в голосе, чтобы не обидеть:

– Вы в это верите?

Вот теперь ответил Лек:

– Проще показать. Мы почти пришли. Я достану, а вы смотрите, чтобы никто не появился. – Он обернулся к Норе. – Однажды рядом с этим местом дозорные застали шатунов. Мы едва ноги унесли.

– Пусть Горбушка найдет схрон, раз уж говорит, что видела его, – распорядился Борас.

Нора раскидала камни и раскрыла сверток. Борас и Лек подошли, Лек вытащил книгу и открыл на нужной ему странице.

– Это Земля, наша планета. Наше племя живет вот здесь. – Он ткнул пальцем в один из покрытых цветными пятнами круглых рисунков, затем перелистнул на такие же пятна, только на прямоугольнике во всю страницу. – Вот наши места в большем масштабе. Мы здесь, вот тут азары…

– Где? – не поняла Нора.

Она даже повертела головой. Почему Борас стоит спокойно, если рядом чужаки? В книгах имелось свое колдовство, об этом знали все. И если книга говорит, что азары рядом…

Борас рассмеялся, а Лек покраснел.

– Прости, не подумал, что ты не знаешь про карты. Значки на рисунке – наши места, как если бы на них посмотреть сверху, – он обвел рукой окрестности.

И Нора вдруг увидела. Горы. Овраги. Заштрихованные пустые места – это степь. Все, как в реальности, все на своих местах. Только поселка нет, его заслоняла окраина большого многоугольника с линией крупных значков. Это буквы. Каждая обозначает звук. Бабушка учила. Нора знала многие буквы, но не успела выучить все – в племени для девочек чтение считали вредным умением. Женщины должны думать о муже и доме, а не о посторонних материях. Папа решил, что законы племени важнее бабушкиных капризов.

– Это Город, – пояснил Лек, проведя пальцем по многоугольнику. С книгой он обращался осторожно, почти любовно. – Раньше он простирался далеко во все стороны, а то, что мы называем Городом сейчас – жалкие остатки. Граница племени проходит вот по этим пустошам, дальше сейчас живут азары, а за ними, как Борас узнал у своего отца, после еще нескольких племен, находится гора, а на ней – станция, откуда попадают на Небеса. Это сейчас так говорят – Небеса, а раньше называли космосом. До катастры успели сделать несколько площадок для прямой связи с Небесами, а собирались построить сотни.