Александр Зарубин - Культурные особенности – II. Божья воля

– Отпуск же… На постах половинная смена и те, небось, хорошо перепилась. Проспятся рано или поздно.

Другого плана у них все равно не было. Прорваться к городам на севере не удалось, наступающая орда ломила, походя отжимая и отжимая их группу в леса к востоку. Глухой рык плыл в небе над головой. Слишком далеко, тихо, не страшно – там, вдалеке, бил хвостом невидимый за ветками хищник. Орлан хлопнул крыльями, взлетел – тяжело, разгоняя пернатую яркую мелочь. Защекотал ноздри запах – аромат дыма и булькающего над огнем котелка.

– Ладно, пошли. У девчонок обед уже, наверное, сварился.

Хрустнули ветки, вначале легонько, потом тяжело – Эрвин шагнул за Ириной вперед, на поляну их лагеря. Там и впрямь дымился очаг. Беловолосая туземка – высокая, статная, на зеркальных скулах горит руна «огонь» – выпрямилась, помахала рукой. Приветливо так. Кожу выше ботинок обожгло холодом. Змея мимоходом задела, скользнув у Эрвина между ног. Развернулась, встала на хвост, загремела – радостно, приветствуя королеву. Орлан укоризненно каркнул ей в след.

«Магия», – подумал Эрвин опять, глядя, Ирина и Эви разговаривают друг с другом. Легко, тихо, речь – как журчание, блестящий на солнце поток родника. Туземная речь, звонкая и переливчатая. У Ирины из горла – легко, будто здесь родилась, а не прилетела вместе с Эрвином на месяц в отпуск. Сам Эрвин без переводчика понять туземцев не мог, хотя даже пытался.

На поляне – дым колесом. Аккуратная, неспешная, деловая возня. Их сводная группа собиралась с рейда. Сводная, разная, но сжатая событиями в одно – Эрвин, Ирина и чернявый Пабло ДаКоста, матрос первой статьи – отпускники с корабля. Станислав Лаудон, учитель латинского языка – просто встретили по дороге. Старый Яго, истребитель чудовищ, его «коммандо» и Эви, королева змей – это он подбил на поляне грузовики, залив огнем синее, безбрежное небо. Сурово, но – на бамперах чернели кое-как замазанные христианские кресты. Трофей первого дня войны. Друга Яго «перечеркнутые» убили тогда, в Фидлите. У него на глазах, и спускать это за-так старый охотник не собирался.

И – последнее из того, что сейчас попалось Эрвину на глаза, но далеко не последнее по значимости:

Миа, дочь туманного леса. И беха, то есть списанный на гражданку БТР тип 82, старой десантной модели.

Этих двоих Эрвин не заметил сперва – восьмиколесная стальная машина спряталась от его глаз за вековым, в три обхвата стволом местного дерева. Услышал тяжелый железный лязг, шагнул в сторону и слегка обомлел. Было с чего.

Миа кормила бэху.

Стальную машину – с руки, как Ирина – птиц на поляне.

То есть не кормила, конечно – невысокая, тонкорукая и статная туземка сейчас осуществляла то, что в уставе походной службы косноязычно обозвано «процедурой заправки и первичного обслуживания боевой техники».

То есть выдвинула из-под днища машины револьверный станок и – медленно, неторопливо, загоняла в него по одной тяжелые топливные капсулы сверхвысокого давления. Движения тонких рук точны и плавны, даже торжественны. Гнезда проворачивались с тихим стуком, довольно урчал электромотор. Щурились на железном загривке стволы – два тяжелых ствола зенитного, спаренного пулемета. Трепетали на бампере пестрые ленты, трепетали темные волосы на ветру, Миа улыбалась, провожая ласковым словом каждую капсулу. «Ложечка за маму, ложечка за папу»…

Улыбка на лице пляшет – будто и впрямь похоже на то…

Капсулы были для женских рук тяжелы, но предлагать помощь Эрвин не стал. Не решился. Знал по опыту – дочь туманного леса тут же его пришибет. То есть вначале удивится, потом пришибет. Дикие люди на звездах, мол, живут, простых вещей не понимают.

На лице у Мии – татуированный соком «тари» ромб. Волонтерский знак, такой же, как у Эрвина на шевроне. И у бехи на избитой броне – он же, белой краской, в обрамлении резных оберегов и ярких, шелковых лент.

Миа поднялась, увидела Эрвина и улыбнулась.

– Удачна ли охота? – спросила она, на певучем туземном наречии. Последнее слово – звонкое, звенящее весенней капелью. Туземное Шай, то есть муж. Эрвин как слышал – все поминал про себя матом устав, инструкции и не вовремя заглючивший переводчик. Культурные особенности, мать их растак. Те самые, что уважать, в соответствии с уставом, положено. Одно радует – язык у туземцев очень певучий, плавный, за длинным словом – россыпь звенящих, непонятных машине рулад. Где то там, возможно, пряталась уточнение «бывший». А, возможно, и нет. Эрвин пожал плечами, ответил коротко:

– Да.

– Хорошо, – кивнула она. Улыбнулась. Жалеть не стала – «Перечеркнутые молнии» чуть не загнали ее на плантации тари. Повезло. Спасибо случайной встрече, Эрвину и тяжелой броне десантного БТР-а.… На которой, кстати, красуется все тот же ромб.

– Эрвин, есть иди… – окликнули его. Ирина улыбнулась ласково от костра… Потом поймала взгляд Мии, подмигнула ей и добавила. Эрвину, то же слово, звенящее бубенцами в мороз. Только огласовки в конце слогов другие. Чуть – чуть… Отчетливей, прямее и суше. Знать бы еще, что они значат, такие звонкие…

И Эрвин пошел, поминая про себя матом культурные особенности туземного населения. Все, какие есть. Ирина дала ему в руки дымящийся походный котелок – торжественно, и так же плавно.

«Как Мия – бэхе, недавно, – подумал Эрвин, церемонно благодаря, – с ума тут посъехали все с культурными, мать их, особенностями».

После туземных, зеркальных, мерцающих лиц – земной загар Ирины выглядит глубоким и черным. У нее тоже вязь по щекам. И на высоком лбу, под смоляной челкой – такой же волонтерский ромб. Хоть и странно для нее, всегда такой собранной, деловой и изящной.

Культурные особенности, мать их разтак.

Случайно же вышло.

Впрочем, зачем себе врать – только почти.

Уже третий день Пабло ДаКоста пытался напиться. Не получалось. «Даже странно», – удивлялся бравый матрос. Над головой, по сини неба плыл стальной серый клин. GS VENUS парил в вышине, в рамке из влажных зеленых веток. Покачивался, словно еще ждал обратно Пабло ДаКосту, своего матроса первой статьи пятой боевой части. Но, еще подождет, а мы пока.… И вообще, Пабло ДаКоста пока еще в отпуске. Только выпить здесь нечего, жаль. Обычно такие идеи Пабло реализовывал мгновенно. Но сейчас – сейчас, во первых, вокруг него были не серые переборки родного корабля а зелёные джунгли, затхлые, тихие и шелестящие опасностью на ветру, во-вторых… Над головою качались небо и толстые ветки, сидение под ДаКостой ощутимо трясло, трехсотсильный движок бехи мерно рычал ему в ухо. Бэха шла – наугад, без дороги, давя ветки и раздвигая кусты тяжелым ножом волнореза. Абы куда, лишь бы подальше от места засады. Над лобовым стеклом впереди – темная фигура. Эрвин на месте стрелка. И он не старшина, стукнет сразу, без сантиментов. Нервный он в последнее время стал, совсем характер испортился. С тех пор, как…