Всеволод Ревич - Пять зелёных лун (сборник)

Чертовски трудно понять, кто из них прав.

Этот маленький городок был, разумеется, густо населен и, как все подобные ему места, настолько красив и интересен, что для его описания понадобилась бы целая жизнь. Но мы расскажем лишь об одном майском утре, когда дети были в школе, выстиранное белье красовалось на веревках, почтовые фургоны пробирались по узким переулкам за город — в общем, на всех многочисленных улицах, во дворах, домах и магазинах городка жизнь, крепкая и сложная, как корни трав, шла обычным чередом.

Мистер Мэкинз, кондуктор автобуса, сидел в маленьком общем дворике у двери своей квартиры, курил трубку и читал «Дэйли миррор», поскольку его смена начиналась лишь в полдень. Предвидя скорое наступление жаркой погоды, он держал ноги в растворе горчицы и марганцовки, налитом в полиэтиленовый таз, и вся его фигура удобно располагалась в раскладном полотняном кресле.

Сэм, большой черный пес из квартиры Кингов, лежал рядом, положив морду на лапы и с наслаждением распластавшись на теплом асфальте.

Мисс Ваулипг, соседка Мэкинза, полола цветы на клумбе посреди двора, а слепой старик, мистер Тэтчер, в панаме и темных очках, методически вытряхивал половик, перед тем как взять свою белую палку и, постукивая ей, пройти по тихим городским улочкам за покупками для себя и внучки Люси, медицинской сестры в соседней больнице.

Вот так все выглядело внешне. Что же касается невидимого глазом, то мистер Мэкинз раздумывал, греть или не греть чайник, чтобы приготовить чашку чая для жены Лил, которая скоро должна была вернуться из гостиницы, где она стирала. Пес Сэм с нетерпением ждал возвращения из школы одиннадцатилетнего Майкла Кинга. Рита Баулинг, хорошенькая, но болезненная и преждевременно поблекшая женщина, мысленно принимала решение расстаться со своим мужем Фредом. Недавно овдовевшая миссис Кинг, которая, уйдя в свое горе, довольно неласково относилась к сыну Майклу, читала «Ежедневный гороскоп» в затхлой, выходящей на север комнате со спущенными занавесками, а потом собиралась нанести визит ветеринару. Что же касается старика Тэтчера, то он раздумывал, захочет ли Люси съесть на ужин хороший кусочек пикши.

С улицы появился патер Фогарти, зашедший навестить Фреда Баулинга.

— Доброе утро, Гарри! Какие у вас здесь прекрасные махровые гиацинты! — Он залюбовался маленьким двориком, который от стены дома до асфальта дорожки был обрамлен яркой, словно ситец, каймой цветов. — Их запах доносится до середины улицы. Доброе утро, миссис Баулинг, Фред дома?

— Ах! Какой смысл говорить с ним, отец мой! — уныло проговорила Рита и выпрямилась над клумбой. — Вы с таким же успехом могли бы…

И в этот момент случилось нечто совершенно неожиданное и невероятное.

С яркой бесшумной вспышкой, такой яркой и бесшумной, что, казалось, свет всей Вселенной устремился в одном направлении и был тут же отброшен, что-то приземлилось посреди двора, превратив в жалкую слизь махровые гиацинты Мэкинза и нарциссы миссис Баулинг.

Трое из четверых находившихся во дворе людей инстинктивно отпрянули назад и уставились на странный сверкающий предмет, лежавший во дворе. Больше, чем на что-либо другое, он походил на утиное яйцо, только, разумеется, гигантского размера. Превышая рослого патера Фогарти, чуть просвечивающее «яйцо» застряло среди нарциссов. Раздался слабый треск.

— Боже правый! — произнес мистер Мэкинз и вынул трубку изо рта. — Ну и яйцо! Какой чертов цыпленок вылупится из него?

— Это ракета! — завопила Рита Баулинг, — спорю на что угодно — там внутри русские!

— В высшей мере непонятно! — сказал патер Фогарти; он осторожно приблизился к упавшему во двор предмету и коснулся его рукой. Предмет слегка качнулся. — Да он совсем легкий! Вы думаете, что…

— Берегитесь! — предупредил Гарри Мэкинз, — внутри кто-то есть. Вы правы, Рита: это межпланетный корабль.

Действительно, сквозь полупрозрачную оболочку яйца было видно, что внутри кто-то шевелится.

— Может, принести молоток? — предложил Мэкинз.

— В чем дело? Что происходит? — нетерпеливо спросил старик Тэтчер.

— О Гарри! Что это? — взвизгнула Лил Мэкинз, появляясь во дворе с продуктовой сумкой в руках.

— Постойте, постойте, — сказал патер Фогарти, — он вылезает!

Крошечное острое лезвие, напоминающее циркульную пилу, аккуратно распилило оболочку по линии трещины. На глазах изумленных людей часть яйцевидной поверхности откинулась и в отверстии показались пальцы руки. Потом рядом просунулась ступня, за ней вторая, затем нога и наконец вывернулись наружу туловище и голова молодого мужчины. Он выпрямился и недоуменно оглядел стоявших перед ним людей, которые в свою очередь смотрели на него во все глаза. Незнакомец был очень худ. Под копной светло-каштановых волос — нос неопределенной формы, мягкий рот и широко расставленные серые, ничего не выражающие глаза. За спиной у него топорщились белые крылья.

— Вы говорите по-английски, молодой человек? — осведомился патер Фогарти, чувствуя, что ему подобает сделать первый шаг.

— Он, должно быть, ангел! — громким шепотом возвестила Лил Мэкинз.

— Что тут происходит? Скажите же мне: что случилось? — допытывался слепой мистер Тэтчер.

— Это остров Альбиона, сэр? — спросил молодой человек, обращаясь к патеру Фогарти.

— Да… полагаю, что так… Разрешите узнать, откуда вы прибыли?

Священнику удалось ловко объединить в этом вопросе почтительность, радушие и некоторую угрожающую настороженность. «Если вы ангел, — казалось, говорил он, — я, разумеется, готов проявить профессиональное внимание и завязать отношения. Но хоть я и обладаю добрым сердцем, меня не проведешь».

— Моя родина — Марс, — скромно ответил молодой человек.

— Марс! — вскрикнула миссис Мэкинз, — он марсианин!

— И много вас летит сюда? — спросил ее супруг, кинув острый взгляд на голубое небо, чтобы разглядеть, не спускаются ли оттуда еще какие-нибудь желтовато-белые яйца.

— Это — нашествие марсиан! Мы обречены! — визжала миссис Мэкинз.

— Заткнись, Лил, — добродушно сказал Мэкинз. — Они сперва прислали бы разведку, верно? Ну, а пока займемся этим молодчиком. Значит, вы не ангел, молодой человек? В таком случае отправляйтесь-ка обратно на Марс и передайте, чтобы они поискали для вторжения какое-нибудь другое место. Мы любим жить по-своему.

— Да что же это, что?! — выходил из себя слепой.

— Это — нашествие марсиан, — терпеливо объясняла раздражительному старику миссис Баулинг.

Разбуженный суматохой, из окна высунулся Фред Баулинг:

— Бог ты мой! — только и вымолвил он.

— Это — нашествие марсиан, Фред! — крикнула ему жена.