Ван Лугаль - Граду и миру

Голографер, кажется, был вшит в кармашек рубашки. Инга с треском вырвала его и бросила в огонь; изображение человека исчезло, но голос звучал, пока оболочка голографера выдерживала температуру:

– Слушайте! Я буду говорить, а меня будут затыкать; это будет происходить потому, что вашей системе выгодно ваше рабское положение. Но я, человек из другого мира, видел подлинную свободу. У вас нет ничего своего – всё общее; но человеку нужно своё. Слушайте меня – и у вас появится много своего. Вы живёте неправильно; я расскажу вам, как правильно. Слушайте – гласность нельзя подавить…

Голос захрипел, зажужжал и замолк. Остался лишь треск костра.

И молчание собравшихся вокруг огня ребят.

– Инга, – спросил кто-то, – кто это был?

Инга замялась.

– Дети, – она жалобно посмотрела на них, – не заставляйте меня. У меня нет чётких инструкций о запрещении этой темы. Но я хотела бы уберечь вас…

Но дети считали себя взрослыми и загалдели, требуя от Инги пояснений. Кричала и Ванесса – как же, Инга знает, а они нет! Что это такое?

И мелькнула где-то в глубине мысль: «они не рассказывают вам обо мне», «они будут меня замалчивать»… правда?

– Ладно, – сдалась Инга. – Честность – лучшая политика.

– «Если человек, зная правду, остаётся со мной – значит, он останется до конца!» – выкрикнул Ник и получил прямо в ухо громким басом «Да молчи ты в конце концов!» парнишки по фамилии Барон. Барон был высокий – под два метра – и говорил так, что иногда звенели стёкла. Но Инга согласилась с Ником:

– Да. А вы хорошие ребята – ответственные, отличающие свет от тьмы и правду от неправды. Вы останетесь. – Она вздохнула. – Это человек… его зовут Мэрион Моррисон. Он из другого мира. Он убивал людей, уклонялся от долга, врал и Душа Земли ещё знает, что делал.

– И он ещё живой? – вырвалось у Ленки. Под взглядами окружающих она смутилась и пояснила: – А что? Мама говорит, кто много врёт и не делает что должно, заболевает и умрёт, потому что не нужен обществу…

– В его мире так делают многие, – пояснила Инга. – Их общество построено на этом. Там не заботятся о том, чтобы создать что-то для всех; там каждый сам за себя.

Справа ойкнули.

– Целое общество отщепенцев!

– Ад какой-то.

– Ужас.

– Да. Общество отщепенцев. И попав сюда… – «А как он сюда попал?» – крикнула Ванесса, но Инга только отмахнулась. – Попав сюда, он привёз порядки своего общества. Он захватил больницу, где его лечили, убил людей, которые отнеслись к нему по-доброму. Он прибрал к рукам несколько поселений и теперь, видимо, добрался до вышки.

– Один?

– Нет. У него есть сподвижники. Отщепенцы.

– Фу-у-у!

– Откуда?

– А они ещё живы?!

– Ленка, да никто ещё от неправильного поступка не умер!

– И их количество увеличивается. – Инга не дала перепалке разгореться. – Представьте себе. Есть самоубийцы, которые выбирают его путь. Поэтому будьте бдительны. Я верю, что вы – умные ребята, и слушать этого дурака не будете, и за ним не пойдёте. Все его усилия пропадут впустую.

– Конечно умные! – Ник вскочил, ударил себя кулаком в грудь и закашлялся. Сквозь кашель закончил: – Пропадут!

Опасное положение опасным положением, а учёбу никто не отменял. Тем, кто уже определился, выделяли время для дистанционного обучения в группах. Ник, например, который твёрдо решил связать свою жизнь с сельским хозяйством, ходил вместе с четырьмя десятками людей в определённое время.

– Одно название – дистанционка, – ворчал он, – скинули учебные материалы на старющщщие устройства, в которых даже голосовых команд нет, всё печатаешь своими руками, представляете? Своими руками! – тут он показывал девочкам руки, и Ленка отчего-то вздыхала. – Ошибся в написании слова – ответ неправильный! А какой же он неправильный?

– И хорошо, что своими руками печатаете, – не соглашалась Ванесса. – А то у тебя «овтаматизация процесса»…

Ванесса и Ленка, как не определившиеся («неудачницы» – хихикал Ник и некультурно показывал язык) и потому ещё продолжавшие общее обучение, были в классе, который вели по основным предметам три человека. В их числе был учитель, только-только закончивший первую часть своего курса и приступивший к работе. Звали его Бат. Эх, конечно, все девчонки в него повлюблялись! Ленка так точно – только и трещала, что о нём, благополучно забыв про Ника. А Ванессе он несознательным показался. Слишком он собой любовался – задерживался, например, у зеркала дольше, чем сама Ванесса. А как он рассказывал про себя, иногда прямо на уроках! Всё «я», да «я». И всё так выходило, что он самый клёвый и умный. Скучно и смешно. Видно, что практикант ещё.

На второй день Ванесса, не выдержав разглагольствований молодого учителя, вышла на уроке прогуляться. Безлюдный коридор, тяжёлый, давящий, был страшен без людей, и она, с трудом подавив желание незамедлительно вернуться, бежала по загаданному маршруту, стараясь преодолеть его быстрее. Внезапно её настиг голос Барона:

– Ванка! Подойди!

Ванесса огляделась. Барон сидел на подоконнике. Он ходил в другую группу, вроде по управлению мини-фабриками, и уроков у них сегодня не было. Она подбежала:

– Привет! Давай быстро, а то у меня занятия.

Барон важно кивнул.

– Сегодня мы идём слушать отщепенца. Идёшь с нами?

– Что-о-о-о-о? – Ванесса от растерянности заговорила громче, чем следовало бы.

– Да тише ты, – Барон завертел головой. – Кричит стоит. Я говорю: слушать отщепенца идёшь?

– Зачем?

– Ну как. Интересно же.

– Нам запретили.

– Ну и что, что запретили? Мы идиоты какие или мелкие? Мы уже взрослые. Вон, даже Инга с нами разговаривала, как со взрослыми. Мы умные, и в его ловушку не попадёмся, а значит, можно идти и смотреть, что скажет этот чудик.

Ванесса огляделась и прошептала:

– А учителя знают?

Барон закатил глаза.

– Вот прицепилась правильная! Бат организует. С ним просмотр идёт.

Ванесса немного успокоилась. На щеках снова появился румянец.

– А-а, понятно. Всё официально.

Барон постучал себя по лбу:

– Нет! Какое официально! Даже не думай кому сказать! Не хватало ещё, чтобы глава лагеря пронюхала!

Растерянная, Ванесса поблагодарила за приглашение и отправилась восвояси.

Конечно, она не пошла. А вот Ник и Лена, которых тоже коснулась великая и могучая сеть слухов, втянулись: первый сразу, а вот вторая – сначала морщила нос. Но через пару недель Ник – который ей всё-таки по-прежнему немного нравился – её на собрание затащил. Ванесса еле отбилась и долго сидела в пустой комнате, делая вид, что читает книжку с голографера, а сама прислушивалась: идут, не идут?

– Ванка, там такое! То есть ничего особенного-особенного, но это нужно самой увидеть, – взахлёб, всплёскивая руками, причитала потом Ленка. Через неделю, ёжась и оглядываясь, пошла снова.