Лебедев Andrew - Царствие Снегиря

Провалялся два месяца в больнице, операцию ему сделали, а потом и схоронили неподалеку.

А Бастрюков – ничего. Живучим оказался. Месяц лежал – не вставал, а потом, потихоньку, потихоньку… Но служба уже не пошла. Заприметили его долгопруднинцы.

Политрук потом, после госпиталя ему все говорил: Саша, ты ж понимаешь, мы здесь для того, чтобы вас перевоспитать – сделать из вас новых хозяев миропорядка. Вы отсюда должны выйти такими, как учит президент Петров – не озлобленными, нравственно обновленными, готовыми влиться в процесс освоения Россией новых пространств. А ты не можешь элементарно охране угодить. Разве это хорошо?

К работе Бастрюков приступил уже в новом качестве – посадили его машинистом на дорожный каток. Работа нехитрая для бывшего завлаба. Езди взад-вперед по полотну, вслед за грейдером, укатывай щебенку… Однако и здесь умудрился Бастрюков в штрафники попасть. Сдавал как-то задом свой каток и раздавил кроссовый итальянский велосипед, на котором на трассу приехал зам начальника лагеря… Он такой спортсмен, что его все больше не в военной форме видели, а в майке и трусах… Он и на стройплощадку на велосипеде повадился ездить. И угораздило ему бросить свой велик прямо на трассе, где Бастрюков взад-вперед утюжил щебень! На этот раз бить его не стали. Рядом в кювете протекал заболоченный ручей. Так эсэсы привязали Бастрюкова к искореженному велосипеду и бросили в воду. И до конца смены никто из "периков" не осмелился вытащить едва дышавшего от холода Бастрюка. А был конец октября. Простудился Саша Бастрюков. Сильно простудился.

Когда инопланетяне перенесли авианосец из Атлантики в Африку, Дэн Маккаферти находился в отпуске на ранчо у своего отца в Нью – Мексико. Здесь собралась вся их большущщая семья: все братья Дэна – Макс, Хью и Гэс с женами, все дяди – братья отца: дядя Луи, дядя Арчи и дядя Грэм, тоже с женами, его тетками Сарой, Мери-Энн и Луизой… Приехали и бесчисленные двоюродные братья и кузины. В общем, дом был полон народа, и столы к обеду накрывали в саду возле декоративного бассейна. В тот час, когда президент Браун выступил по телевидению, они сидели и ели десерт. Жена Дэна – Элизабет, поглаживая свой восьмимесячный живот, как раз попросила официанта принести еще клубники, как с криком вбежали племянники Боб и Стив, – идите смотреть, идите смотреть, президент объявил о вторжении инопланетян!

Это было как то нереально. Сколько всякой фантастической чепухи они в детстве пересмотрели по телевизору и перечитали в комиксах! Сколько суток и часов они просидели за компьютерными игрушками вроде "инопланетной интервенции" или "войны с пришельцами"! А теперь… А теперь президент говорит это не в юмористической программе с комиками и клоунами, а на полном серьезе… Что у нас – американцев похитили целый авианосец, что в Женевском озере появились русские подводные лодки. В это просто невозможно поверить!

Из всех братьев и кузенов Маккаферти, только он – Дэн был военным летчиком. Все остальные выбрали гражданскую карьеру, хотя и любовь к авиации передалась всем братьям от отца. На его "цессне" все они и Макс, и Хью, и Гэс налетали по много часов, но в училище Вест-Пойнт пошел только он – младший из всех и, наверное самый избалованный. И вот теперь ему – именно ему надо ехать защищать эту семью и эту страну. Элизабет заплакала. Она не плакала, кстати говоря, когда он убывал в Италию – летать бомбить Белград…И не плакала, когда они уплывали на войну в Залив. Тогда троих из эскадрильи сбили, и Элизабет знала об этом. Но теперь.

Может из-за того, что она беременна?

Дэн было взял отцовский шевроле "корвет", но старший Макс решил сам отвезти его – Дэна в аэропорт. По дороге слушали радио. Все станции, и его любимая Кэй-Эл-Эф-сорок четыре, которая всегда крутила "кантри", теперь трещали новостями: в Вашингтоне и Нью-Йорке высадились десанты инопланетян. Они имеют облик немецких наци времен Второй мировой. Действия наших ВВС и морского флота заблокированы… Президент призывает нацию к спокойствию. В тоже время магазины торгующие оружием штурмуют толпы людей… Полиция штатов Арканзас, Иллинойс и Северная Каролина с трудом сдерживают гражданские волнения…

– Что с нами будет, Дэн? – спросил Макс, когда в аэропорту выяснилось, что все полеты отменены, – что с нами будет?

– Надо брать отцовскую "цессну", – сказал Дэн, и они развернув машину, рванули в сторону частного аэродрома Пойнт Эндрюс, где отец держал ангар с двумя спортивными бипланами, семейной "цессной" и старенький – еще Вьетнамской поры вертолет "хьюи", в память о том, как сам в шестьдесят шестом в чине капитана летал на подобном "хью" из Сайгона на тропу Хо-ши-Мина, туда с боеприпасами и жратвой, а обратно с ранеными и отпускниками…

Возле "цессны", когда старина Крис заправил баки до верхнего уровня, они обнялись.

– Увидимся ли? – сказал вдруг Дэн, – мать берегите!

– Перестань, Дэн, все будет нормально, – ответил Макс. И долго потом стоял, глядя как выруливает на старт бело-красная "цессна", как кивнув носом она присела на тормозах, встав на полосе, и как рванула в небо, унося их Дэна – их младшего братишку – лейтенанта американских ВМС.

Олег прилетел к президенту Петрову без предупреждения. У того шло какое-то очередное совещание с офицерами генштаба, но Олег не захотел ждать и через адъютанта, посвященного во все тайны, передал, что желает говорить немедленно.

Теперь заседания проходили обычно не в Кремле, а на одной из дач, на берегу Рублевского водохранилища. Олег вышел на высокий берег Москва-реки и принялся ходить взад-вперед, носком ботинка подбивая мелкие камешки, чтобы они слетая с обрыва как можно дальше плюхались в тихую серую цвета затянутого облаками неба воду.

– Ну где ты там? – нетерпеливо пробурчал Олег быстрыми шагами почти что подбежавшему президенту.

– Устанавливаем новый мировой порядок. Не хватает ни сил, ни коммуникационного пространства, ни идеологического содержания.

– В смысле, – переспросил Олег.

– В смысле и буквальном – не хватает полицейских дивизий для контроля, и в смысле элементарных инструкций этим дивизиям. Пока они у нас повсюду занимаются только тем, что устраняют последствия деятельности прежних режимов, удерживают массы в повиновении и раздают сгущенку-тушонку…

– Хорошо, укажи мне районы десантирования, и я расставлю туда эсэс и НКВД.

Только…

– Что только, – переспросил на этот раз уже Петров.

– Я одну только дивизию "Викинг" тиражировал двадцать шесть раз, а "Лейбштандарт" и "Мертвую голову" раз по тридцать – не меньше. Я боюсь, что это плохо кончится.

– Раньше надо было бояться.