Владимир Яценко - Пленники зимы

Я протянул руки, как куклу приподнял её над растянутой Сетью и понёс прочь. И тут она меня ударила. Удар был неожиданным и сильным. Коленом в пах. Очень больно. Я уронил её, но в падении она умудрилась ещё два раза меня ударить: кулаком в живот и локтём по шее.

Я отлетел метра на три. Едва успел подняться, как опять получил ещё один короткий без замаха удар локтем по уху.

– Ты что, с ума сошла? – закричал я. – Калима!

Конечно, я понимал, что она не в себе. Но мне от этого не становилось легче. Что-то там с ней случилось в этой паутине. Но если тварь может вот так, запросто, в одно мгновение загипнотизировать человека, то, похоже, мы её крепко недооценили.

Когда Калима опять налетела, я схватил её правой рукой за горло и приподнял вверх. Она захрипела, ухватилась двумя руками за моё запястье, чтобы убавить нагрузку на шею, и, подтянув выше колени, обеими ногами ударила меня в грудь.

Тяжёлые армейские ботинки, это вам не банные шлёпанцы! На ногах иных умельцев они превращаются в серьёзное оружие, которым можно: а) что-нибудь сломать; б) кого-нибудь покалечить, и в) убить. Передо мной был не рядовой умелец – это был убойных дел мастер, которому вдруг приспичило продемонстрировать небольшую толику своего мастерства.

В груди у меня хрустнуло, болью перехватило дыхание. Меня отбросило далеко назад, и я влетел в самый центр Сети, которая всё ещё трепыхалась и вибрировала. Всё произошло так быстро, что я даже не успел испугаться…

И вдруг всё кончилось.

Исчезла не только боль.

Я летел в фиолетовом тумане мимо каких-то тёмно-серых глыб. Исчезло что-то очень важное. Что-то, что являлось существенной составляющей жизни. То, что мешало.

Мешало жить. Мешало наслаждаться жизнью… …исчезло сомнение.

Это открытие развеяло фиолетовый туман. Тёмные глыбы улетели прочь. Я был один.

Что до этого было рядом? Не знаю. Я не касался этих тёмных, массивных образований, но почему-то был уверен, что они тёплые и скользкие. Теперь, сосредоточившись на полёте, я не мог сказать, что доставляло большее наслаждение: свобода или сам полёт.

Безмятежно скольжу под самым куполом, стремительно опускаюсь к поверхности реки, ныряю под эту поверхность, нахожу подводную лодку и, не утруждая себя поисками открытого люка, смело прохожу внутрь прямо через двойной корпус. Что-то с моим зрением. Я всё вижу, хотя и ощущаю, что вокруг полная темнота.

Какой-то частью сознания отдаю себе отчёт, что по-прежнему лежу внутри Сети, распятого крючьями, как рыбаки раскладывают сеть для просушки. И, вместе с тем, чувствую странное равнодушие к своей оставленной без присмотра беспомощной телесной оболочке. Как если бы где-то на дне корзины со старыми вещами лежали мои стёртые ещё в студенчестве линялые джинсы. Воспоминания, конечно, – да! Но чтобы надеть… вряд ли.

Какие-то важные человеческие чувства утрачены. Например, время. Растёт уверенность, что теперь время – это я. Сколько прошло времени, как я вошёл в Сеть? Минута или миллиард лет? Нет беспокойства. Нет сожалений. Нет ничего, что бросило бы хоть тень на безграничность моих новых возможностей. Впрочем, почему новых? Я был всегда. Я есть всегда. И всегда буду…

Моя духовная составляющая, которая движется по коридору подводной лодки, неожиданно вступает во вполне материальное взаимодействие с окружающей средой: проплывая по центральному отсеку, я вижу, чувствую, как задраивается верхний рубочный люк. И вдруг осознаю, что мне всё это не нравится. Новое чувство нельзя назвать злостью или обидой. Просто не нравится, что такая хорошая штука лежит на дне бесполезным ломом, вместо того, чтобы радовать движением, теплом и уютом.

Вот. Правильное выражение: отсутствие радости. Недостаток счастья работает детонатором в непонятном пока механизме: чувствую, как вода внутри подводной лодки вскипает, наполняется миллиардами пузырьков, которые тут же объединяются в гигантские пузыри, выдавливающие через предусмотрительно открытые кингстоны воду.

Корпус дрожит, приподнимается… и всплывает на поверхность. К свету, к счастью.

Клинкеты кингстонов закрываются.

Мне этого мало.

Течение подхватывает судно и пытается унести его. Рано. Небольшая волна в корму, лодку разворачивает, и она носом аккуратно входит в один из фиордов, которыми так богаты обе стороны Стикса. Откидывается верхний рубочный люк, кислород и водород, перемешавшись с обычным воздухом, уже не составляют опасных концентраций. Чувствую, что можно заняться проводкой и запуском основных систем жизнеобеспечения.

Опять разочарование. Дефицит света.

Какое обилие мёртвого металла! Насколько низкая эффективность транспортного средства! Если поделить единицу хода на вес этой железяки… Если бы у меня была голова – я бы ею обязательно покачал.

Но у меня нет головы. Зато тем, что есть, ползу от киля к наружной палубе корпуса и едва успеваю отмечать преобразования. Огромные чёрные ящики аккумуляторов съёживаются, дробятся и множатся. Их уже тысячи, нет – миллионы коробков лезут друг на друга, спариваются, мутируют. Мутанты-коммутаторы соединяют между собой группы, и вот уже новая батарея в миллиарды раз превышает ёмкость своей предшественницы. Дизеля и электродвигатели сминаются, освобождая место растущим топливным ёмкостям. Запас свободного хода подводной лодки увеличивается в сотни, тысячи раз…

Мало… этого мало!

Тогда решаюсь на более существенные новации: канал отработанных газов дизелей скручивается спиралью, обрастает сетью катализаторов и капилляров отсасывающих контуров. Это уже не выхлопная труба – это система, улавливающая и обогащающая нефтепродукты, которые затем в топливных баках перемешиваются с обычной соляркой и вновь поступают на вход двигателя. Безотходное производство движения. Уже лучше!

Но всё ещё недостаточно хорошо.

Спустя очередное мгновение или через миллион лет – мне всё ещё тяжело разобраться со временем – я полностью освобождаю лодку от дизелей и генераторов.

Топливо в цистернах превращаю в воду и сбрасываю за борт, а оставшийся углерод, азот и фосфор прорастает на корпусе бахромой рецепторов, извлекающих энергию из окружающей среды. Гибкость новых энергоприёмников удивительна: разница температур внутри лодки и за бортом, энергия ветра, Солнца и бьющей в борт волны – всё преобразуется в электричество и напрямую поступает на аккумуляторы.

Системы навигации, жизнеобеспечения…

Каждое прикосновение моего разума преображает человеческое жилище. Я извлекаю несравнимое ни с чем наслаждение от этих превращений. Я отказываюсь от винта: при такой энерговооружённости более эффективна реактивная схема движения.